Как приручить дракона 5

— В пятьдесят, скорее, — он взял в руки лежащий на столе «Яблочков» последней модели, включил экран и повернул его ко мне.

На видео был я. Закопченный и мокрый. Ядвига держала меня за руку, вокруг столпились шляхтичи со злыми лицами, на заднем плане дымился флигель.

— … обращаюсь к тем, кто знает настоящую причину сегодняшних дуэлей. И настоящую причину гибели в Славутичской аномалии глав кланов Олельковичей, Гольшанских и Пацов! Скажу просто: через два или три года в Горыни или Вышемире появится школа. Такая школа, в которую станут стремиться отдать своего ребенка и самый бедный снага из городских трущоб, и самый могущественный из магнатов Великого Княжества. Это — будет, и поверьте, к тем, кто попробует мне помешать, я не буду проявлять милосердие, которое проявил сегодня. Я, Георгий Пепеляев-Горинович, обещаю — даже если князь Ростислав Гольшанский или любой из сегодняшних моих противников решит забыть вражду и через три, десять или двадцать лет приведет в мою школу своего сына или дочь, то я приму их и научу всему, чему смогу, и буду заботиться о них, как о младших братьях и сестрах. Но если вы попробуете мешать мне, то ни ваши дети, ни дети их детей, ни дети ваших братьев и сестер до седьмого колена не перешагнут порога моей школы, ежели только не отрекутся от своей безумной родни. С болью в сердце говорю об этом, но не вижу иного способа остановить происходящее… А ежели кто-то решит продолжить войну со мной, и, не дай Бог, пострадает хоть один ребенок из доверившихся мне — жизнью клянусь, отрубленные головы глав кланов, кишки вашего князя на плитах арены и пылающие замки вам детским садом покажутся. Думайте, вельможные и ясновельможные паны! Думайте о том, что я сказал, и том, что и кому следует говорить о сегодняшнем дне!… — Воронцов выключил экран смартфона и выжидающе посмотрел на меня.

Мне, честно говоря, было неловко. Пафосно все это звучало и громогласно, но, ей-Богу, я именно так и собирался сделать. Всю аристократию просто трясло от одного слова «инициация», у них вокруг меня уже столько басен и домыслов ходило, что грех было не воспользоваться. Вот я и выдал… Очень надеялся — подействует! А еще надеялся, что дуэлянты попридержат информацию о моих метаморфозах внутри кланов. Все-таки оно должно было прийти им в головы: а ну, как другие магнаты дурака сваляют и на меня нападут, а я им афедроны поджарю и кишки выпущу?

— И откуда это? — поинтересовался я. — Что — по сети прям гуляет?

— Не гуляет, — проговорил Воронцов. — Видео из закрытого чата глав кланов.

Прозвучало это буднично. Типа «из закрытого чата директоров школ». Вот так — запросто. Есть кланы в Государстве Российском, у них есть главы — личности масштаба Вишневецкого, Сапеги и Воронцова. И у них есть чатик. И они там видосики друг другу сбрасывают. Например — вот такие вот.

— И что там пишут? — с невинным видом поинтересовался я.

— Что ты оборзел, — пожал плечами светлейший князь. — А еще — что ты молодцом. А еще говорят, что ты чей-то там аватар. Или — инкарнация кого-то из древних нуменорцев. Или попаданец из Тир-На-Ног или Аталантэ. Кто-то думает, что ты — дракон, другие — что демон, третьи — что у тебя дурацкая борода и дебильная прическа. Все как обычно в чатах.

— Э-э-э-э… И что мы можем в связи с этим предпринять? — мне принесли капучино, так что я имел возможность сделать вид, что занят кофе.

— Мы? — усмехнулся Воронцов. — Вот Феодор Иоаннович думает для тебя Вышемирский уезд у Его Величества в качестве юридики попросить. Чтобы ты тут свое учебное заведение создал — по собственному разумению и к вящей славе Государства Российского.

— А? — я даже кофе подавился, и оно у меня по бороде потекло.

— Бэ, — вдруг хохотнул Георгий Михайлович. — Но мы подождем, посмотрим, как ты летний сезон со своим партизанским лагерем проведешь. Поглядим на результаты. И тогда уже будет принято окончательное решение. Но, судя по тому, что вокруг тебя происходит, кажется мне, что годика через три назначит тебя Государь ректором какого-нибудь Вышемирского Лицея для юных пустоцветов или Интерната для детишек безвременно почивших верных слуг Его Величества. И наверняка даст уезд — как бы в кормление, чтобы доходы от этой земли ты на такое благое дело использовал. И все — никуда не денешься. Чем аристократ от простолюдина отличается, знаешь? Правильно — службой! Слово и Дело Государево — наверное, слыхал?

— А может, не надо? — неуверенно проговорил я.

— Надо, Жора. Надо! — широко улыбнулся Воронцов — и исчез.

Однако, Жорой меня в этом мире еще никто не называл!

Глава 10 Сервильность

— Существует две теории происхождения права, — я вышагивал возле доски и размахивал рукой, в которой был зажат мел. — Естественная и позитивная. Естественная говорит о том, что все рождены равными, и каждому с самого первого его вздоха принадлежит право свободно распоряжаться своей личностью и быть защищенным от насилия. Вообще как такового списка естественных прав нет. Кто-то относит к ним свободу вероисповедания и политической жизни, право на справедливый суд и… В общем, концепция естественного права может варьироваться, но главный ее аспект — наличие неотъемлемых прав у каждого от рождения — остается неизменным…

Я оглядел класс и вздохнул. Иногда следовало просто признать свое поражение: даже самая интересная на мой взгляд тема и самый рабочий мой настрой, и красиво оформленная доска — все это пасовало перед обстоятельствами непреодолимой силы.

Детей откровенно растащило. В окно светило солнце, за окном орали птицы, пахло весной, подростки дурели. Пускали друг в друга солнечные зайчики с помощью циферблатов часов и зеркалец — у кого были. Тыкали в спины ручками. Щипались. Просто дремали на парте. Это были очень хорошие ребята — десятый класс! Но даже вечно энергичный Ляшков в легкой задумчивости наматывал на палец локон Демочкиной, которая — кто бы мог подумать? — сидела теперь с ним за одной партой. Вадим хрустел суставами, потягиваясь. Близняшки красили губы.

Классом овладело весеннее настроение. И с этим нужно было что-то делать! Что-то вполне конкретное. Урок нужно было вести!

— Так! — сказал я. — Десятый класс! А ну-ка, встали все! Встали, встали! У нас тут предметы гуманитарного цикла, или как? Правильно! Будем следовать заветам великих философов! Академия Платона проводила занятия в роще под Афинами, на свежем воздухе, а чем мы хуже? Собрали свои вещи и шагаем за мной — под яблони! Сможете писать на коленке?

— Да-а-а-а! — они были в радостном шоке.

— Тогда — шагом марш, ать-два! Тему нужно разобрать, отметки нужно выставить! — я закрыл журнал и сунул его под мышку, учебник и план-конспект брать не стал — этот параграф я мог рассказать, проснувшись среди ночи, с похмелья, во время спарринга, на плаву, на бегу, на скаку, как угодно и где угодно. Шпаргалки мне были не нужны.

Мы шумной толпой спускались по лестнице, когда на пути нам попалась завуч.

— Что здесь происходит, Георгий Серафимович? — округлила глаза она.

— Интерактивная работа на уроке обществоведения по методу платоновской Академии! — отчеканил я.

— Ну, надо же! Но — под вашу ответственность! — погрозила пальцем представитель администрации.

Мы устроились на траве под деревьями, недалеко от наяды, которую изваял Элессаров. Земля уже подсохла, в качестве сидений дети безбожно использовали рюкзаки, я — вещал стоя. Дул легкий ветерок — апрельский, будоражащий душу. Я-то получил от него прививку — сплав на байдарке помогал унять тот самый внутренний зуд, а вот десятиклассники, юноши и девушки, разрумянились, явно повеселели, на них было приятно смотреть!

— Итак, кто мне повторит, что такое естественная теория права? — обвел их взглядом я.

— Ну, что основные, базовые права принадлежат всем разумным от рождения! — отозвалась Демочкина, раскладывая на коленях учебник и тетрадь.

— Отлично! — обрадовался я. — Значит, всё-таки запомнили! Повторюсь: единого списка естественных прав, как такового, нет, каждый философ-политолог расширял или сужал его по своему усмотрению, в зависимости от своих взглядов и страны проживания… Итак, теперь вторая концепция — позитивная. Нет, это никак не связано с обуявшим вас хорошим настроением, это о другом. Это о том, что именно государство, а если быть точным — монарх как его олицетворение подарил права своим подданным. Те, которые посчитал нужным. Поскольку без действующей государственной машины соблюдение этих прав невозможно. Сторонники позитивной теории считают, что сама идея существования права без существования государства — пусть и самого зачаточного, такого как племя, например, — в принципе абсурдна, ведь никто не гарантирует безопасность, сохранность частной собственности и даже жизни! Без государства начнется…