Как приручить Обскура

Тесей смутился, чувствуя досаду. Ему и в голову никогда не приходило так внимательно вглядываться, кто и во что одет. И уж тем более делать из этого такие далекоидущие выводы. Его природная подозрительность уцепилась за эти слова, начала выискивать другие странности в поведении господина директора. А что, если Эйвери прав?.. С его намётанным глазом на мужчин такие вещи, наверное, действительно должны бросаться в глаза.

— Ну, а ты чем поделишься?.. — спросил Талиесин, отпустив его вторую лапу.

Тесей поделился подозрениями насчёт школьного зверинца, проведя Эйвери мимо пустующих вольеров. Тот оказался понятливым, связал одно с другим сразу. Риторически поинтересовался, как господин директор объяснит пропажу такого количества волшебных тварей, при его-то тщательном учёте всего и вся вплоть до письменных принадлежностей. На обратном пути к замку они прошли через школьные огороды. Тесей, чувствуя некоторую вину за то, что в прошлые разы был недостаточно бдительным, теперь пытался сунуть нос вовсюда, даже туда, где никогда не стал бы искать Тёмную магию. Потому что, в самом деле, что может быть невиннее грядки с морковкой?..

— А вот мистер Маргерит произвёл на меня самое положительное впечатление, — рассеянно сказал Талиесин, обрывая ветки какого-то цветущего куста, пока Тесей, опустив нос к земле, сновал между грядками с едва проклюнувшейся зелёной порослью. — Ты знал, что он своего рода легенда?.. До войны был лучшим капитаном команды Шармбатона, во время войны прикрывал эскадрилью Лафайет. Удивительный человек… А тебе он понравился?..

Тесей остановился и неопределённо фыркнул. Ему было мало дела до любителя квиддича. Он присмотрелся к нему, нашёл его неопасным и неинтересным. Валентайн Нокс волновал его куда больше.

— Да, я с тобой согласен, — задумчиво отозвался Талиесин. — Ему вроде бы можно доверять. Как полагаешь, стоит попросить его присматриваться к нашему американскому другу?.. Я имею в виду не того американского друга, который нам нравится, а того, который сел на его стул.

Тесей возмущённо гавкнул. И речи не могло идти о том, чтобы кому-то открывать детали их плана. Эйвери же казался таким осторожным — с чего вдруг в нём проснулась охота пооткровенничать с человеком, которого он едва знает?

— Ты согласен? — удивился Талиесин. — Тебе он тоже кажется надёжным? Я был уверен, что сейчас ты начнёшь со мной спорить.

Тесей яростно замотал головой, чтобы дать понять, что был понят совершенно неправильно, и что он резко против того, чтобы менять план действий на ходу.

— Не будешь спорить? — по-своему понял Талиесин. — Ох, Трезоро, я рад, что ты меня поддерживаешь. Мне казалось, у нас намечаются некоторые разногласия, но раз ты со мной согласен…

Тесей зарычал от ярости и оскалил зубы. Был бы от этого толк — он бы сейчас с чувством облаял его, выражая всё, что он думает по поводу этих идей. У него кончилось терпение, кончилось понимание, и только благодарность за спасение от варгов удержала его от срыва — иначе он гавкал бы до хрипоты, до дрожи, пока не сорвал бы голос.

— Я перестаю тебя понимать, Трезоро, — с лёгкой обидой заявил Эйвери. — Почему ты постоянно на меня рычишь? Я не сделал тебе ничего дурного!.. Между прочим, я даже попросил местных эльфов сервировать обед в моей комнате, раз ты так щепетилен, что не можешь брать еду с рук. Для тебя, — обида в его голосе была уже не лёгкой, а вполне ощутимой. — Я стараюсь о тебе заботиться! Если тебя это не устраивает — можем гулять каждый сам по себе.

Тесей, которого было раз плюнуть поймать на чувство вины, пристыженно опустил голову. Будь он в человеческом облике, он бы дал отпор на эти слова, и ещё какой, но эмоциональная собачья половина готова была скулить от такого тона и виться у ног, выклянчивая прощение. Ещё немного — и Тесей бы именно так и сделал, но…

— Раз ты не хочешь, чтобы мы были добрыми друзьями, даже не надейся, что я позволю тебе спать у себя в ногах, — от обиды Эйвери легко пошёл дальше, и теперь был полон сдержанного, но очень оскорблённого негодования.

Спать у него в ногах?.. Это что, должно было считаться привилегией?..

Желание наконец отплатить Эйвери той же монетой перевесило здравый смысл. Талиесин, не переставая, ставил его в неловкое положение, вынуждал испытывать весьма неприятные чувства — пришла пора ему тоже испытать нечто не очень приятное.

Коротко гавкнув, Тесей припустил к замку.

— Трезоро!.. Куда ты опять побежал! — тут же раздалось ему в спину. — Трезоро, не думай, что я снова буду тебя спасать!.. Я даже не хочу с тобой разговаривать! Трезоро! Назад! Стой, кому говорю!

Эйвери, конечно, побежал его догонять. Тесей, не давая ему догнать себя, но и не позволяя потерять из вида, направился прямиком к башне женского факультета. Шутка обещала быть довольно весёлой — по крайне мере, Тесей собирался всласть посмеяться. Он юркнул в дверь, распахнувшуюся от удара под его весом, подождал, пока Эйвери не нагонит его, и взмыл вверх по широкой винтовой лестнице. Назвал своего пса идиотом — получай.

По распоряжению Конфедерации на время присутствия инспекции пароли в факультетские корпуса отменялись, чтобы члены комиссии имели свободный доступ к осмотру школы, и проходы стояли открытыми. Миновав несколько этажей, Тесей почти дал себя поймать, увернулся, пролетел через факультетскую гостиную, петляя между диванами и столиками и полностью игнорируя все приказы остановиться, грудью прыгнул на дверь, полускрытую бархатной шторой, и юркнул под низенькую скамью, на которой сидела старшекурсница в одной длинной нижней рубашке.

Появление собаки в уборной женского факультета вызвало весёлый переполох. А вот появление Талиесина — визг и град пудрениц, туфель и щёток для волос, метко запущенных ему в лицо. Он едва успел прикрыться локтём, от растерянности даже про щит позабыл.

Самые скромные в момент вымелись в гостиную — кто в одной рубашке, кто в одной юбке, кто с распущенными волосами. Кое-кто, однако, остался. Одна, в нарядном платье, невозмутимо красила губы, стоя у огромного зеркала. Она одарила Эйвери внимательным взглядом и вернулась к своему занятию — очевидно, ей предстояло свидание с кем-то более интересным, чем разодетый в цветастое англичанин. Вторая подтягивала чулки, поставив ногу на пуфик и высоко подняв юбку, ничуть не смущаясь мужского взгляда.

— Дамы, я прошу прощения за это недоразумение, — Талиесин, вопреки ожиданию Тесея, не смутился, а вежливо разулыбался, будто его занесло на светский вечер, а не в дамскую уборную. — Простите, это моя собака… Он ужасный хулиган. Трезоро! — он свистнул, похлопал себя по бедру. — Ко мне, мальчик.

Если бы Тесей мог, он бы показал ему язык. Но он не мог, поэтому только сверкал глазами и скалился. Впрочем, радоваться ему пришлось недолго — женская рука ухватила его за ошейник и выволокла из укрытия: