Как приручить принцессу

От очередного приступа жалости к себе слезы хлынули с удвоенной силой.

— Ну, почему я-а-а-а-а?..

К тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, я уже была истощена и обезвожена. Сил хватало только на то, чтобы лежать и пялиться в потолок. Красивый потолок, конечно. Лепнина изящная. Не зря я убрала ту кровать с пологом. Можно лежать и любоваться лепниной. А теперь придется покинуть дом, жить с совершенно посторонним мужем и…

На еще одну порцию слез меня не хватило, так что оставалось просто лежать, свернувшись калачиком, и тихонько всхлипывать. Бедная я несчастная.

* * *

Разбудил меня осторожный стук в дверь. Длинные тени ползли по комнате, а за окном уже сгущались сумерки. Во рту пересохло, лицо пощипывало от высохших слез, а стянутая платьем грудная клетка немилосердно ныла. Вот что бывает, когда засыпаешь прямо в одежде, заплаканная и несчастная. Эта мысль заставила меня вернуться к причине моих бед и захотелось еще немного поплакать.

В дверь снова постучали, но на этот раз немного настойчивее.

— Войдите, — шмыгнув носом, велела я. Если это тот, о ком я думаю, то нет необходимости корчить из себя благовоспитанную леди.

— Слышал, сегодня была маленькая заварушка с его величеством.

В голосе друга звучало искреннее сочувствие, а в руках он держал глубокую тарелку, содержимое которой я видеть не могла, но подозревала, что тарелка точно не пуста. Видимо, прознал, что я пропустила обед.

— Я бы не назвала это так, — чопорно ответила я, усаживаясь на кровати и выпрямляя спину. — Подобные выражения…

— Да брось, старушка! Оставь чванливость для другого случая.

— Это было ужасно, — моя нижняя губа задрожала, а глаза, несомненно, заблестели от готовых пролиться слез. — Просто ужасно, Диглан, просто ужасно.

— Именно поэтому я принес тебе холодного мяса, сыра и яблок. Поешь и сразу полегчает. А еще стащил с кухни кусок ежевичного пирога, — он похлопал себя по карману кожаной куртки. — Получишь его, когда все съешь.

— Изверг, — насупилась я и с удовольствием набросилась на еду.

Диглан не отвлекал. Лишь сидел рядом и играл маленьким деревянным мячиком, который повсюду таскал с собой.

— Где ты сегодня был? — оторвавшись ненадолго от еды, спросила я.

— Ходил в город. Через месяц в Манзанеллу отправляется корабль.

— Все не можешь выбросить из головы эту мысль?

Я вытерла руки о салфетку и выжидающе уставилась на Диглана.

— Что?

— Пирог, — вынуждена была напомнить я.

— Ах да…

Он протянул мне завернутый в салфетку кусок пирога.

— Ты бы видела этот корабль, Эй! Он просто восхитителен! Ничего подобного я в жизни никогда не видел. Восхитительная гафельная шхуна. Знаешь, одного лишь взгляда достаточно, чтобы…

Ну, да. У меня жизнь рушится, а он о кораблях. Вафельные шхуны, видите ли, у него. Помешанный. Впрочем, я ведь знала, на что шла. Диглан мой лучший друг уже лет десять, так что к его маленьким особенностям я давно привыкла.

Откровенно говоря, нам вообще не очень-то полагается дружить. Диглан, во-первых, лицо мужского пола, а во-вторых, сын нашего мажордома, а я принцесса и единственная дочь короля Рональда.

Впрочем, королевство у нас не самое большое, да и гонора не так уж много. Отец вообще человек простой. Ему бы пристрелить кого-нибудь, а потом зажарить и съесть. Вот и вся радость в жизни. При других обстоятельствах его бы может давным-давно свергли и голову отрубили, да у нас некому этим заниматься. У всех свои дела, революции некогда вершить.

Соседи наши тоже не слишком крупные, завоевателей великих среди них нет, так что живем мирно и все остаемся при своем. Да и население не бунтует. Им при отце живется не хуже, чем при других королях. Может, даже немного лучше. К примеру, наше величество не так озабочен нарядами, как король одного из соседних государства. Тот, говорят, за эксклюзивное платье готов выложить любые деньги, чем и пользуются разнообразные мошенники. Казна, понятное дело, пустеет и король собирает новые подати. Отец же как король довольно удобен стране. Двор у него не очень большой, питание величество себе практически сам обеспечивает. Фазаны, олени, медведи и прочая живность на столе не переводятся.

Так и живем. Отец охотится, я учусь быть порядочной принцессой, тайком дружу с Дигланом, министры управляют государством.

Диглан продолжал распинаться о кораблях, а я обдумывала свое положение. Как ни крути, замуж меня выдадут. Съедутся самые паскудные личности округи и начнут свататься. Почему паскудные? Потому что приличных знатных женихов разобрали еще в колыбелях. Остались только гады ползучие да черные вдовцы. Если бы матушка не умерла, производя меня на свет, может, все сложилось бы иначе. Она бы позаботилась о моей помолвке еще много лет назад, а там… А уж там, как знать, может, жених бы умер, может, я, а может, институт брака пришел бы в негодность. В общем, как-нибудь все разрешилось бы. А сейчас меня прямо так восемнадцатилетнюю и сплавят замуж. Тепленькую.

— … разумеется, только для начала, а уж через пару лет дослужусь до… — прорывались сквозь размышления обрывки амбициозных планов друга.

Может, еще поплакать? Впрочем, какой смысл? Все равно не поможет. Да и после еды как-то не хочется отчаиваться. Отчаиваться лучше всего на голодный желудок. Тогда мир кажется беспросветным и темным. И выхода никакого нет. А после сытного обеда и пирога с ежевикой ситуация почему-то выглядит не настолько печальной. Может выйти замуж, а потом супруга отравить аккуратненько? Раз, и все. Был муж, и нет мужа. Удобно.

Опершись подбородком на переплетенные ладони, я взглянула на друга и задумчиво протянула:

— Может, мне с тобой сбежать?

Планы Диглана вдруг предстали передо мной в совершенно новом свете. А что? Не так уж плохо! Стану первой в мире принцессой-пираткой. Буду плавать под собственным флагом, грабить папочкины суда и…

— У тебя же морская болезнь, — удивленно вытаращил на меня глаза Диглан.

Нет, умеют же некоторые люди все испортить! Так грубо и резко сбросить прелестную девушку с небес на грешную землю. Бесстыдник.

— Морская болезнь, — повторила я.

Неприятные слова. Именно они и ставили крест на моей карьере пиратки еще до ее начала. Извергающий содержимое желудка моряк выглядит не слишком устрашающе.

Я испустила душераздирающий вздох и печальным-печальным голосом спросила:

— Что же мне делать, Диглан?

— Может, в монастырь уйдешь? — последовало предложение.

На меня с тревогой глядели темные глаза друга. Вот теперь он забеспокоился о моей несчастной судьбе. Ну, надо же. Огладив пальцами изящную вышивку на рукаве платья, я покачала головой.