Как рождается русский человек

Его быстрое соглашение, и она отключилась. Единственным источником света в комнате был угрюмый торшер. Он встал, закурив сигарету – привычка, ужасно раздражавшая Эдика, пронося в голове предыдущий разговор с матерью. Внезапно послышались шаркающие шаги по его потолку. Сосед сверху вернулся довольно поздно, и, как всегда пьяный, что означало последующую ругань со стороны его жены. Досадуя на то, что его уши пропустят этот прекрасный трёхэтажный мат, он вышел на балкон. Но здесь снизу послышалась музыка, которую включила собравшаяся на детской площадке группа.

«А кому положено об этом думать?» – дым развеивал прохладный воздух ночи, а неподвижную луну намеревалось закрыть подступающее облако, – «Всё это происходит где-то там, наверху, с отсутствием соприкосновения с нашей повседневной жизнью? Всё мимо нас, где-то там случается что-то непонятное, случается с кем-то другим, очень и очень далеко? Нет, это не так. На моих глазах избивали человека, забирали людей в холодное решетчатое пространство закона. Если бы мои глаза этого не видели, произошедшее бы все равно случилось. И по мере того, как часто подобное случается, дубинка все ближе подбирается ко мне. И вот, она меня и настигла. Сегодня – я, завтра – другие, а потом снова я. Колесо беззакония катится, сметая всех на своем пути, оно не объезжает убравшихся с дороги, так как траектория его беспорядочна. Значит, всё происходящее вокруг – это в том числе и я, оно касается и меня тоже» – заключил Гордеев и потушил сигарету. Ругань наверху прекратилась, молодых музыкантов прогнали. С последней обдуманной мыслью он заснул.

Проснулся он не вместе с солнцем, часы показывали десять утра, но никаких мук совести он не испытывал! Режущие лучи солнца светили прямо в лицо, так как окна его выходили на восток. Светлые обои будто отражали солнечный свет и из-за этого казались невыносимо блестящими. Как они не вписывались в общую потрёпанную и тёмную мебель! Лишь невообразимо странные картины, напоминавшие дешёвый сюрреализм прикрывали это безобразие.

Суд был назначен на час дня. Гордеев вышел на балкон и только закурил, как за спиной послышался сонный голос Эдика:

– Опять куришь! – проговорил он.

Гордееву пришлось потушить сигарету. Эдик вторгся к нему на балкон в одних спортивках, допивая свою кружку утреннего кофе. Он сел за небольшой столик. Тот был куплен хозяйкою квартиры и предназначен для садовой мебели, но, конечно, не учитывал одного важного вопроса: «Какой, черт возьми, сад?» В связи с тем, что дачи у той не было, и даже ничего похожего на неё, стол был поставлен сюда, на этот балкон, будто так оно и задумано. А если кто-то дойдёт до мысли, будто это не планировка интерьера такая, то пошёл он к черту! Макс сел рядом с Эдиком на садовый диван, который находился в аналогичной ситуации со столиком. Просто хозяйка шла к своей мечте не спеша, на цыпочках, чтобы не спугнуть её, как она сама думала.

– Чем планируешь заняться? – поинтересовался Эдик.

– В час будет суд, а потом нужно поискать какую-нибудь работу.

– Почти месяц до арендной платы, – вскользь упомянул сосед.

– Знаю, – коротко ответил Гордеев.

Ему, Эдику, не стоило волноваться об арендной плате. Родители, несмотря на крайнее недовольство способностями своего сына растрачивать финансы и желание приучить его самостоятельно зарабатывать деньги, всё же присылали ему ограниченную сумму каждый месяц. Её хватало на плату хозяйке квартиры и некоторое количество еды. Но ни о каких развлечениях речи не шло, поэтому у Конформовых старших теплилась надежда, что их сын в виду своей тяги к удовольствиям пойдет зарабатывать на них деньги. Однако Эдик до такой логики даже не додумался, мысль о работе обошла его стороной. Он старался жить именно на ту сумму, какую выдавали ему родители, кое у кого брал в долг. Поэтому-то денег у него зачастую не водилось.

Эдик допивал уже кофейную гущу на дне кружки, но всё ещё пытался что-то из неё вынудить. Он достал из кармана пачку денег и выложил на столик, произнося четко и незамысловато:

– На вон, оплатишь штраф, а потом – как знаешь.

Гордеев лишь посмотрел на деньги и вышел с балкона.

Суд прошел монотонно, но быстро. Видать, совсем не в первый и, чувствуется, не в последний раз зачитывают приговор по такому делу. А вменили ему статью за нарушение установленного порядка проведения митинга. Женщина-судья была похожа на пропившую свои весы Фемиду. В зале находилось не так уж много людей. Все они выглядели усталыми и, как показалось Гордееву, смотрели на него самого с возмущением. Будто только он оказался виноватым в том, что им пришлось прийти сюда сегодня, сидеть и разбирать его дело. Прогремел судейский молоток, эхом разнося по залу несправедливый приговор. Гордеева обязали выплатить максимальный штраф по своей статье – двадцать тысяч.

Из зала суда Гордеев вышел раздраженный. Казалось, все сидящие там люди, провожали его с тем же чувством. Пытаясь развеять свое негодование, Гордеев полез за поддержкой в новостную ленту. Там он надеялся найти множественные посты на тему вчерашнего события. В сетях ничего утешительного он не увидел. Пик публикаций приходился на вчерашний день, а сегодня – другое дело. Агрессия уже выплеснута потоками криков, чувства выражены на площади, и поэтому новости лишь подбирали печальные остатки результатов. Особенно поразил Гордеева пост, опубликованный в одной из групп его родного города. На фотографии – седой мужчина, тот самый, с которым Гордеев находился в одной камере, а дальше – подпись о сборе средств для выплаты штрафа, на который у дедушки не хватает средств. Гордеев отшвырнул телефон с чувством непередаваемой злости. Он достал сигарету и вышел на балкон. На столике всё еще лежали так необходимые ему двадцать тысяч. Скорее всего, Эдик потратит их на что-нибудь увеселительное. Этот Игорь, который так легко раскидывается деньгами, наверное и не подозревает о том, как нуждаются другие люди. Внезапная мысль пришла Гордееву в голову: «Пусть же его деньги пойдут кому-нибудь на пользу». Он схватил купюры, сбегал до банкомата и перевел недостающую сумму на счет тому дедушке. Произошло мимолетное облегчение из-за самодовольного порыва доброты, но через мгновение на Гордеева навалилась еще большая тяжесть. Ему вдруг стало стыдно за то, что он воспользовался деньгами такого неприятного для него человека пусть и во имя благородной цели. Он мучался весь оставшийся день и вечером подошел к Эдику:

– Передай Игорю, что я верну ему всю сумму до конца месяца.

– Всё-таки взял деньги! – победно выкрикнул сосед.

– Да, но не для себя, – смущенно проговорил Гордеев, – Я их перевел другому нуждающемуся человеку.

Брови Эдика поползли вверх.

– Совсем с ума сошел! Сам не взял, так мы бы на эти деньги полмесяца шиковали, за аренду заплатили бы, в конце концов.

– Ты сам мне их дал, а значил я могу распоряжаться ими, как хочу.

Эдик громко вздохнул и возмущенно пробормотал:

– Сам виноват, не надо было тебе давать всю сумму. Легко пришли-легко ушли. Вот ведь я не подумал, что ты ими как попало воспользуешься.

– Передай Игорю, что я верну ему деньги до конца месяца, – повторил Гордеев, подумал еще с несколько секунд и выпалил:

– Скажи, что половину смогу уже через две недели отдать. Завтра поищу работу, чтобы выплатить долг твоему приятелю.

– Не приятель он мне! – воскликнул Эдик.

– А к чему же дал такую сумму?

– Дурак, – произнёс он совершенно невозмутимо. – Я это ещё при первой встрече с ним заметил и сразу подумал, что такой точно денег даст. Это хорошо, что ты работу будешь искать. Вряд ли найдешь, разумеется, но ты ищи, лишним не будет, а то начинаешь какой-то ерундой заниматься. Я, может быть, тебе вскоре помогу, хотя у меня самого дел навалом.

– Я сам справлюсь.

– Как знаешь, – бросил ему Эдик, все еще разозленный на своего соседа.

III.

Что сказать о том, как прошли эти дни его, когда он ходил устраиваться на работу? С самого начала его выбор пал на самые распространённые вакансии для студентов. В трёх точках фастфуда на него смотрели жалостливыми глазами, извинялись за то, что не убрали свои объявления с сайта и уходили, пожимая плечами. Какой-то паренёк, увидав Гордеева на выходе из очередного ресторана быстрого питания, предложил ему привлекать посетителей в его магазин. Но это бы заняло уйму времени, а так и за лето не управишься отдать долг. Должность бариста и вовсе посчитали сложной для него!

– Мы не уверены, что вы справитесь с этой должностью с отсутствием какого-либо опыта доныне, поэтому в наших силах предложить вам неоплачиваемый испытательный срок, определяющий, место ли вам здесь, – сказал мужчина деловитым тоном в дешёвом пиджаке. Он – администратор небольшого старого кафе на окраине города, но, по-видимому, состояние помещения не мешало ему говорить нарочито важно. В его вежливом предложении слышалась беспомощность, казалось, проблема была очевидна: кафе также имело проблемы с финансами. Из-за этого Макс, не уступая в формальностях, отказался. Тот очень расстроился, что было видно по его глазам и, как можно резвее, удалился.