Возьму зимы. Добавлю лета —И будет в городе весна.Нет, лучше осень. Пусть с рассветаНаступит именно она.Так странно, в это время годаЯ сам не свой, – И, может быть,Незаслонённая природаСо мной способна говорить.О чём?О нежном листопаде,О южных птицах и дожде,О порицанье, о награде,О мёртвой и живой воде…И о любви.Но вместо прозыВдруг – «…невидимкою луна»,«Читатель ждёт уж рифмы розы»И даже «…наши имена».
«Бывает тихо – и расслышишь…»
Бывает тихо – и расслышишьДесяток
нот на склоне дня,Как будто ты мнеПесню пишешь,И эта песня про меня.Но ты ведь не поёшь, я знаю,Всё это – выдумка моя.Ну что ж —Пусть будет гул трамваяИ щебетанье воробья.
«Ты впечатлительная очень…»
Ты впечатлительная очень,Сегодня это ни к чему.Ночь коротка – ещё корочеДорога к дому твоему.Не происходит листопада,Не ожидается дождя.Всё это – выдумать бы надо,Всё это будет погодя.Само собой, возникнут строки —И в них блеснёт листвою сад,Сойдутся тучи на востоке,Начнётся ранний листопад,И грянет гром… Не прерываяКруженье бабочки лесной,Что нарисована – живая! —В твоей зелёной записной.
«Лишь небольшая передышка…»
Лишь небольшая передышка,Недолгий миг —И тот играющий мальчишкаУже старик.Его взволнованные внукиВозглавят строй,В нём будет место для наукиВневременной.Им вечность будет непонятна,Но даже в нейОни расставят аккуратноСтолбцы идей,Разрежут небо на квадратыИ лоскуты…Но в этом мы не виноваты,Ни я, ни ты.
«На неполных полгода простёрлось…»
На неполных полгода простёрлосьБело-синее море зимы,Но сегодня утратило твёрдостьИ сомкнётся с каёмками тьмы;В эту полночь оно обмелеет,И к ковчегам подступит земля —Вот тогда мне и станет милееСвоевременный контур ноля.Но покуда лишь минус четыреИ светло, как на белом листе,Все свои заблужденья о миреЯ могу изложить на холсте,Я могу повторить на бумаге,Я могу – или я не могу?Словно ты замерла в полушагеИ стоишь по колено в снегу.
«Видна из нашего окна…»
Видна из нашего окнаВселенной улица одна.Её космический изгибТеряется в созвездья Рыб.Её начало – Водолей,Одна из звёзд с неё видней.Та, под которой через годИ наша молодость пройдёт.
«Нечаянный дождик в начале шести…»
Нечаянный дождик в начале шестиНапомнит котёнку, что надо расти.А мне не напомнит совсем ничего.Сегодня не будет дождя моего.А завтра, возможно, случится гроза,И я, словно в детстве, закрою глаза,И вспомню тебя на речном берегу —И мёртвые рыбы на каждом шагу.
«Я могу научить деревенского пса…»
Я могу научить деревенского пса.Он к тебе подбежит и заглянет в глаза.А потом он вернётся, замашет хвостом,По-собачьи уверенный в чём-то простом.Он не знает, что сложность ещё впереди,Что десятка шагов просто так не пройти,Что сердечко забилось, забылись слова,И над узкой тропинкой – густая трава.
«Если б жизнь была длиннее…»
Если б жизнь была длиннееЛет, наверное, на двести,Мы бы сделались умнееИ всё время были вместе.Если б
жизнь была короче,Лет, наверное, на сорок,Мы б с тобою дни и ночи,Одолев хандру и морок,Мотыльками над водоюВ быстром танце шелестели…Жизнь была бы не такою,Какова на самом деле.
«Из бетона и железа…»
Из бетона и железаСделаны дома.Из бушующего леса —Книжные тома.Из эфирного раствора —Сделаны духи.Из ахматовского сора —Звёзды и стихи.
«Под Бродского пишет любой дурак…»
Под Бродского пишет любой дурак,Под Рыжего – каждый второй.И если ты пишешь слегка не так,То выглядишь, как герой.Но в Липки тебя пригласят лишь раз,И то по одной из квот.Стипендий и премий никто не даст,В журнал никто не возьмёт.Ты будешь бессмысленно прозябатьИ думать с зашитым ртом,Что всем твоим винам, такая мать,Настанет черёд потом,Что всем драгоценным твоим стихамНазначен тернистый путь,А новый редактор – всего лишь хам,Заменят когда-нибудь.
«Иногда, в разговоре с самим собой…»
Иногда, в разговоре с самим собой,Я стою на твоей стороне,А потом засыпаю и сплю с другойИ не вижу тебя во сне.Ухожу на работу часу в восьмом,Возвращаюсь часам к шести,И тебя не встречаю ни в том, ни в томЕжедневном своём пути.Забываешься полностью, навсегда,Но случается странный сбой —И над сонным кварталом стоит звезда,Наблюдавшая за тобой.И опять начинается невзначайЭтот внутренний разговор,За которым мы распиваем чай,Остывающий до сих пор.
«Есть люди, которые любят закат…»
Есть люди, которые любят закат,И кроткие люди рассвета.Есть те, кто заслужен и даже богат,И те, кто вздыхает про это.Есть ты, Капитан Очевидность, и яТебе говорю без утайки,Что жизнь заостряет прямые края,Срывает заклёпки и гайки,И наша «Титанушка» будет на дне,Коснётся игристого грунта —И ты нарисуешь её на окне,На фоне народного бунта.
«Однажды забудешь, как делать стихи…»
Однажды забудешь, как делать стихи,И вступишь на прежнюю землю,И новые люди, ускорив шаги,Затащат в ночную харчевню.И будешь грустить, одинокий как бог,На стол опираясь локтями,О строчке, какая давала восторг,И пахли слова желудями.
«Натолкнулся на мысль – а она не моя…»
Натолкнулся на мысль – а она не моя,То ли мысль, то ли женщина, то ли…То ли эта страна,Где лежат якоряПочему-то не в море, а в поле;И играется ветер,И песню поётУтомлённый водитель «Газели»Про надежду, которая всех нас спасёт.Чудо-песня, на самом-то деле.
«Меня не волнует чужая война…»
Меня не волнует чужая война.Меня не волнует победа.Я просто хочу, чтобы чаша полнаОсталась хотя б до обеда.Мне нужно, чтоб дерево просто рослоИ строился дом без простоя,И пусть захлебнётся от ярости зло,Увидев лицо молодое!
«Задумался я о своём бытии…»
Задумался я о своём бытии —И тотчас, уже без улыбки,Припомнились мне пораженья мои,Провалы мои и ошибки.Хотелось прибавить к ним пару побед,Каких-нибудь ярких свершений,Но вдруг показалось, что их ещё нет,И нет ни дорог, ни решений.Как будто бы всё, что задумано, – зря,Как пыль, как досадная жалость.И я пожалел в ту минуту себя,А что мне ещё оставалось?