Как стать оруженосцем

Как тис или ольха, орех -- дерево опасное и зловредное. Однако столь дурная репутация, кажется, не нанесла ущерба ни его плодам, ни листьям, ни коре, ни древесине. Орехи, которые средневековое население потребляет в большом количестве, используются в медицине и идут в пищу; из них делают масло и всякого рода напитки -- не вредные и не опасные. Корни и кора ореха применяются при изготовлении красителей, позволяющих окрашивать в коричневый и -- что в средневековой Европе всегда представляло трудность -- в черный цвет. А древесина ореха -- твердая, тяжелая, прочная -- у краснодеревщиков и скульпторов считается даже одной из самых красивых и ценных.

Таким образом, имеется существенный разрыв между символическим и мифологическим дискурсом об орехе, верованиями, которыми он окружен (с XV века это ведьминское дерево), и теми полезными и важными функциями, которые выполняют в материальной культуре получаемые от него продукты, особенно плоды и древесина. В конце Средневековья в одной и той же деревне крестьяне не позволяют детям и скоту находиться вблизи ореха, но вместе с тем сундучники с большой охотой и пользой работают с его древесиной. Как воспринимать такое противоречие? Что оно означает? Что, мертвый орех утрачивает свою вредоносность? Но кто же отважится его срубить? Или, возможно, это значит, что область ремесел, техники и экономики постепенно обособляется и даже порывает с миром знаков и грез, с которым она некогда составляла единое целое?"

Замечательная книга, замечательное издание, замечательный перевод.

... Наши путешественники вновь стояли на перекрестке, напоминающем одуванчик. Владимиру, после исчезновения призрака, поспать почти не удалось, поскольку, стоило ему вернуться обратно за пиршественный стол и ненадолго "смежить вежды", поочередно проснулись остальные и сразу же принялись за завтрак. Затем сэр Ланселот позволил Рамусу уговорить себя двигаться дальше и посетить город, располагавшийся где-то неподалеку. Конечно, будь сэр Рыцарь в более подходящем возрасте, сэр Ланселот ни за что не покинул бы замок без "доброго дружеского поединка", но обстоятельства оказались выше его желания.

Погода оказалась не самой лучшей для путешествия. Небо хмурилось, моросил мелкий дождик, клубилась хмарь, а лягушки в болотах, мимо которых они проходили, посходили с ума и устроили потасовку. Однако, по мере продвижения к перекрестку, распогоживалось, а когда оказались в центре "одуванчика", в небе вовсю сияло солнце, и не наблюдалось никаких следов дождя. Ни луж, ни мокрой земли.

Владимира это удивило, зато его спутников - нисколько. Они, не отвлекаясь пустяками, спорили по поводу того, какую дорогу следует избрать.

– Чего вы спорите, - попытался воздействовать на них Владимир.
– Вчера...

– Вчера нам ее показали, а теперь показывать некому. Не возвращаться же к пастушку, - разумно ответил Рамус.
– У меня нет сил слушать его арфу. И вообще, зря ты не спросил у него лошадей, - заметил он, обращаясь к сэру Ланселоту.

– То есть как это - не спросил? Спросил. Но ведь ты сам слышал, что он сказал.

– Я, должно быть, отвлекся... И что же он сказал?

– Когда я спросил, нет ли у него лошадей до города, он ответил, что есть простые, а таких длинных нету...

– Тогда спросил бы дорогу, а то получается, зря мы к этому де Барану ходили.

Сэр Ланселот оторопел.

– Погоди, погоди... Как ты его назвал?

– А как мне его еще звать? У него там табличка висела: замок барона аль де Барана...

– Того самого, у которого дом, где Грааль?
– возопил рыцарь.
– Столько времни искать, и вот, когда удача сама, можно сказать, привела... Возвращаемся!
– заявил он и решительно двинулся назад, но был остановлен спокойным голосом Рамуса.

– Во-первых, дом с Граалем этого самого барона в городе. А во-вторых, куда ты направился? Ты уверен, что эта та самая дорога? Которая назад? Мы, похоже, заблудились...

– Это не страшно, - улыбнулся Владимир.
– Кажется, я вижу того, кто нас выручит.

Из-за поворота показался пастушок, неизвестно зачем и куда толкавший свой рояль.

– Он, наверное, гонит свою овечку на другую поляну, - предположил Владимир.

– По мне - хоть на базар. Сейчас не время слушать музыку, - как-то слишком поспешно заявил Рамус, развернулся и опрометью кинулся по случайно выбранной дороге.

Сэр Ланселот быстрым шагом последовал за ним.

Владимиру не оставалось ничего иного, как присоединиться.

... Как это ни странно, но дорога привела их к городу. Причем, Владимир не понял, увидел ли он его раньше, или учуял. Поскольку ветер, дувший им в лицо от серой полосы, представлявшей собой городские стены, обвевал их ароматом помойки. Владимир поморщился, в отличие от своих спутников, по всей видимости, привычных к подобной атмосфере. К городу и из него тянулись телеги, туда и обратно спешили какие-то люди, одетые сообразно своему общественному положению и ремеслу. На наших путешественников никто не обращал внимания, и они благополучно добрались до городских ворот, где и были остановлены стражниками, потребовавшими плату за вход. Рамус вступил в переговоры, Владимир осматривался. Город, как ему показалось, снаружи являл собой копию рыцарского замка, только большей величины. Те же стены с башнями, тот же ров. Единственное отличие состояло в том, что возле подъемного моста скопилось огромное количество лиц, очевидным образом не принадлежавших к верхушке общества, а потому ухо требовалось держать востро, дабы не лишиться содержимого карманов.

– Да говорю же вам, мы не собираемся входить!
– орал тем временем на всю округу Рамус.
– Нам нужно пройти, только и всего!..

В конце концов, здравый смысл стражников не устоял против такой глотки, и их пропустили, поскольку налицо имелся приказ брать плату за вход. Приказа брать плату за проход не имелось.

В городе царило столпотворение, вызванное необыкновенным притоком приезжих, поскольку только-только окончился очередной турнир, и его зрители и участники не успели разъехаться по домам даже частично. А кроме того, его планировка оставляла желать лучшего. Кривые улочки были застроены кое-как; расстояние между дверьми первых этажей соседних домов едва-едва позволяло разминуться двум телегам, в то время как окна вторых этажей располагались так близко друг к другу, что ставни невозможно было открыть, поскольку они упирались в противоположные. Владимиру они живо напомнили какой-нибудь туннель или очень длинную арку.

Высказав удивление узостью улиц, он тут же получил необходимое пояснение от сэра Ланселота, что все сделано по правилам - их ширина в точности выверена по рыцарскому копью.

– По длине или толщине?
– буркнул Владимир, у которого от обволакивающего, густого запаха нечистоты кружилась голова.

– Разумеется, длине, - пояснил сэр Ланселот, удивляясь подобному невежеству.

Рамус же внезапно остановился и приник взглядом к едва различимому на фоне стены пергаменту. Было совершенно непонятно, как он может что-то разобрать в царившей, несмотря на солнечную погоду, темноте. Постояв, он пробурчал: "Ничего интересного. В связи с проведением рыцарского турнира усилены меры безопасности. Владельцам домов и трактиров предписывается сообщать о пожаре за три часа до его начала", после чего двинулся дальше.

Было совершенно непонятно, как он ориентируется и куда всех ведет.

Они свернули, - как показалось Владимиру, - в первый попавшийся, - переулок, неожиданно оказавшийся пустым. Поодаль от них, под окном второго этажа, сделанным сбоку, стоял прилично одетый горожанин, что-то выкрикивавший и размахивавший руками. Судя по жестикуляции, произносимые им слова были очень суровы. В стороне стоял второй горожанин, слушал говорившего и согласно кивал. Наши путешественники замедлили шаг, что сделали чрезвычайно вовремя. Поскольку окно неожиданно открылось, и в нем показалась бадья, с помоями через край. Мгновение, и все они оказались внизу, на выражавшемся горожанине. Окно снова закрылось.