Как устроена экономика

Впрочем, взаимное обогащение может произойти и между школами, которые, по мнению большинства людей, несовместимы друг с другом. Даже если они разбросаны по всему политическому спектру – классики справа, кейнсианцы по центру, марксисты слева, – все они разделяют концепцию классового общества. Возможно, австрийцы и кейнсианцы и пикируются еще с 1930-х годов, но у них есть общее видение (которое, кстати, совпадает с видением бихевиористов и институционалистов), что мир представляет собой очень сложное и неопределенное место и что наши рациональные способности, позволяющие взаимодействовать с ним, крайне ограничены. Австрийцы, институционалисты и сторонники бихевиоризма – все разделяют мнение, что люди – создания сложные, многоплановые, состоящие из (если использовать институциональную формулировку) инстинкта, привычки, веры и рассудочности, даже несмотря на то что некоторые австрийцы полагают, будто представители остальных школ на самом деле придерживаются радикально левых взглядов.

Что можем сделать все мы, а не только профессиональные экономисты, для развития экономической теории

Даже те читатели, которых убедил мой аргумент об интеллектуальном разнообразии и взаимном обогащении в экономической теории, все еще могут спросить: «А какое отношение это имеет ко мне?» В конце концов, очень мало читателей способно помочь в сохранении ее разнообразия, а тем более привнести в нее что-то новое, в отличие от профессиональных экономистов.

Дело в том, что мы все должны знать кое-что о различных подходах к экономике, если не хотим быть безвольными жертвами чужих решений. За каждой экономической политикой и корпоративным действием, влияющими на нашу жизнь – минимальной заработной платой, аутсорсингом, социальным обеспечением, безопасностью продуктов питания, пенсиями и прочим, – лежит некая экономическая теория, которая либо вдохновляет на эти действия, либо, что бывает чаще, находит оправдание тому, что власть имущие хотят сделать.

Только в том случае, когда мы знаем о существовании различных экономических теорий, мы сможем сказать этим принимающим решения людям, что они не имеют права говорить нам, что «альтернативы не существует», как однажды, к собственному стыду, заявила Маргарет Тэтчер, защищая свои противоречивые политические действия. Когда мы поймем, как много точек соприкосновения лежит между якобы враждующими фракциями в экономике, мы сможем более эффективно противостоять тем, кто пытается обострить дебаты, изображая все исключительно в черном или белом цвете. Как только мы узнаем, что экономические теории дают разные рекомендации отчасти потому, что они основаны на различных этических и политических ценностях, мы сможем с уверенностью рассуждать о них с точки зрения того, чем они являются на самом деле, – а именно политическим аргументом, а вовсе не наукой, в которой все четко делится на правильное и неправильное. И только тогда, когда основная часть населения продемонстрирует свою осведомленность в этих вопросах, профессиональные экономисты больше не смогут запугивать людей и объявлять себя хранителями научных истин.

Знание различных направлений экономической теории и понимание их сильных и слабых сторон – отнюдь не своего рода эзотерические практики, доступные только посвященным. Это важная часть изучения экономики, а также наш коллективный вклад в то, чтобы экономика лучше служила обществу.

Сравнительная таблица различных школ экономики

Глава 5 Действующие лица: кто такие субъекты экономической деятельности?

Нет больше такого явления, как общество, – есть только отдельные мужчины и женщины и еще их семьи.

Маргарет Тэтчер

Корпорациям больше не нужно лоббировать правительство. Они и есть правительство.

Джим Хайтауэр

Индивидуумы как главные действующие лица

Экономика с точки зрения индивидуума

Доминирующая неоклассическая теория гласит, что экономика – «наука о выборе» (о чем я уже говорил в главе 1). Согласно этой позиции, выбор делается людьми (индивидуумами), которых принято воспринимать как эгоистов, заинтересованных только в максимизации своего благосостояния или благосостояния членов своих семей. При этом считается, что все люди принимают решения рационально, а именно выбирают наиболее экономически эффективный способ достижения той или иной цели.

Как потребитель каждый человек имеет собственную систему предпочтений, исходя из которой определяет, что ему нравится. Используя ее и сравнивая рыночные цены разных вещей, он выбирает сочетание продуктов и услуг, максимальной полезных с точки зрения его предпочтений. Рыночный механизм собирает всю информацию о выборах отдельных покупателей в единое целое и показывает производителям спрос на их продукцию при различных ценах (кривая спроса). Количество продукции, которое производители готовы предложить за определенную цену (кривая предложения), определяется их собственным рациональным выбором, сделанным в целях максимизации своих доходов. Делая выбор, производители учитывают затраты на изготовление продукта, заданные технологией, которая варьирует всевозможные комбинации производственных ресурсов и их стоимость. Рыночное равновесие достигается, когда кривые спроса и предложения пересекаются.

Это история экономики, в которой индивидуумы выступают в качестве главных действующих лиц. Иногда потребителей называют домохозяйствами, а производителей – компаниями, но все это, по сути, расширенное определение индивидуумов. В своем выборе они рассматриваются как отдельные когерентные единицы. Некоторые экономисты неоклассической школы, следующие идеям новаторской работы Гэри Беккера, заявляют о существовании «внутрисемейных переговоров», но они представляются как процесс между рациональными индивидуумами, которые прежде всего стремятся максимизировать пользу для себя самих, а не как общение между членами реальной семьи, которым присущи любовь, ненависть, сочувствие, жестокость и у которых есть обязательства.

Привлекательность индивидуалистического подхода к экономике и его ограниченность

Несмотря на то что индивидуалистический подход не единственный способ разработки экономической теории (см. главу 4 ), с 1980-х годов он стал доминирующим. Дело в том, что он весьма привлекателен с политической и этической точек зрения.

Прежде всего вспомним притчу о свободе личности. Люди могут получить все, что хотят, пока они согласны платить справедливую цену, будь то «этические» продукты (продукты питания вроде кофе за «честную» цену [69] ) или игрушки, о которых дети забудут до следующего Рождества (здесь мне вспоминается лихорадка Cabbage Patch Kids [70] 1983 года и повальное увлечение Furby [71] в 1998 году). Люди могут делать все, что принесет им деньги, используя любые методы производства, которые максимизируют их прибыль, будь то футбольные мячи, сделанные несовершеннолетними рабочими, или микроскопы, изготовленные на высокотехнологичном оборудовании. Нет высшей власти – короля, папы римского или министра планирования, – которая указывала бы людям, чего они должны хотеть и что производить. Исходя из этого, многие экономисты свободного рынка утверждают, что существует неразрывная связь между свободой выбора отдельных потребителей и их более широкой политической свободой. Известными примерами служит критика социализма Фридрихом фон Хайеком в «Дороге к рабству» и страстная защита системы свободного рынка Милтоном Фридманом в «Свободе выбирать» [72] .

69

При честной, или этичной, торговле все участвующие в производстве продукта (маркируемого специальной наклейкой) получают за свой труд так называемую честную зарплату. Иными словами, рабский труд не используется. Прим. пер.

70

Cabbage Patch Kids («Малыши с капустной грядки») – мягкие набивные куклы. Этот бренд был создан в 1978 году в США Ксавьером Робертсом. Он придумал легенду о маленьком народце, который появляется на капустных полях. Эти малыши не продавались, их можно было только «усыновить». Прим. пер.

71

Furby («Фёрби») – электронный говорящий робот. Появился на американских прилавках в рождественский сезон 1998 года и в то Рождество стал самой продаваемой игрушкой. Период максимальной популярности, когда Furby хотели иметь все дети, продолжался до 2000 года. Прим. пер.

72

Фридман М., Фридман Р. Свобода выбирать: наша позиция. М.: Новое изд-во, 2007.

Кроме того, индивидуалистический подход обеспечивает парадоксальное, но очень мощное моральное оправдание рыночного механизма. Все мы делаем выбор только для себя, гласит история, но в результате происходит максимизация общественного благосостояния. Нам не нужно, чтобы люди были «хорошими», чтобы запустить эффективную экономику, которая принесет выгоду всем участникам. Или, скорее, как раз потому, что люди не «хорошие» и ведут себя как бессовестные максимизаторы полезности и прибыли, наша экономика эффективна и в итоге в выигрыше остаются все. Знаменитая фраза Адама Смита служит классическим утверждением этой позиции: «Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов».

Понимая причины привлекательности индивидуалистического подхода к разработке экономической теории, следует признать и его серьезные недостатки. С политической точки зрения, в нем нет четкой взаимосвязи между экономической и политической свободой страны. Многие диктаторские режимы вели политику очень свободного рынка, в то время как многие демократические страны, например в Скандинавии, имеют низкую экономическую свободу из-за высоких налогов и обилия нормативных актов. В самом деле, большое число приверженцев индивидуалистического подхода готовы пожертвовать политической свободой, чтобы защитить экономическую (по этой причине Хайек одобрял диктатуру Пиночета в Чили). В том, что касается этического обоснования, я уже говорил о многих теориях (в том числе об идее несостоятельности рынка), основанных на индивидуалистической концепции неоклассической школы и показывающих, что безудержное стремление к личным интересам с помощью рынка часто не способно дать социально значимые экономические результаты.

Учитывая, что эти ограничения были хорошо известны еще до установления господства индивидуалистического подхода, его нынешнее доминирование должно хотя бы отчасти объясняться политическими факторами идей. Индивидуалистический подход получает намного больше поддержки и одобрения, чем его альтернативы (особенно подходы, основанные на классовой теории, как, например, марксистский или кейнсианский), со стороны тех, кто имеет власть и деньги, а следовательно, больше влияния. Он пользуется их поддержкой, поскольку принимает социальную структуру как данность – например, право собственности или права рабочих, – и не ставит под сомнение статус-кво [73] .

73

Тут я немного упрощаю взаимоотношения между экономическим положением людей и поддерживаемыми ими идеями; так, Уоррен Баффет, Джордж Сорос и многие другие богатые люди поддержали политику, способную нанести вред непосредственно им. И конечно же, я преувеличиваю степень влияния денег и власти на идеи. Тем не менее важно признать, что индивидуалистический подход к экономике стал доминирующим отнюдь не за одни свои интеллектуальные достоинства.