Как влюбить дракона

— Хорошо, — Лика вдруг почувствовала волнение.

Хочет ли она услышать правдивый ответ на свой вопрос? Она ведь знает… Несколько мгновений она собиралась с силами и наконец озвучила самое важное и болезненное:

— Ардар…

— Ли-ика, — печально вздохнул драконий король и снова прижал к губам её ладонь.

— Ах… — её будто в грудь ударили.

Голову сдавило, стало трудно дышать. Она выбралась из одеяла и села в кровати, пытаясь вдохнуть ледяной грайгцурский воздух, но не могла — плач рвался изнутри.

— Лика, — Адайн тут же обнял её, поглаживая по спине, — Лика, прошу…

Он просит? О чём? Чтобы она не рыдала? Чтобы не шумела? Чтобы не смела горевать о потерянной жизни?! Ардар — её дом! Её королевство, её народ! Единственное, что оставили ей родители! Великое наследие рода!! Единственное, что по-настоящему было её!!!

— Лика, пожалуйста, — уговаривал Адайн.

И она сдержалась. Сдержала рвущуюся наружу скорбь. Даже не пискнула в ночи. Нет, она не разбудит Форцерина, она не доставит всем этим чешуйчатым снобам удовольствие видеть её боль!

Она только вздохнула несколько раз и рухнула на кровать, ибо силы оставили её. На подушку через переносицу неслышно текли мокрые ручейки. Адайн обнимал её, что-то тихо говорил на ухо, согревая и успокаивая.

В какой-то момент она поняла, что её голова лежит на его груди, на его горячей обнажённой груди… и раз она способна думать о… таком, значит может задать следующий вопрос:

— Почему сюда?

— Ты умирала.

— От чего?

— От… приворота, которым Эрик пропитал камизу. Страшное вещество. Создано для антропоморфной ипостаси драконов. Только дракон в случае неудачи отделался бы лёгкой лихорадкой и зудом… на коже. Человек же в случае неудачи погибает в мучениях.

— Но я жива.

— Потому что оказалась здесь. Потому что наши маги поставили верный диагноз. Дали обезболивающее и противовоспалительное, и целый арсенал противомикробных пилюль на случай осложнений. Ты, кстати, до сих пор должна их пить, лечение ещё не закончено.

— Ты выгнал их тогда, — она шмыгнула носом.

— Да… — Адайн задышал чаще. — Что ещё ты помнишь?

— Немногое. Кажется, ты… хотел… — Лика не смогла до конца озвучить вопрос.

Поддавшись эмоциям, она ступила на скользкую дорожку. Не надо ей туда. Она убрала голову с его груди и улеглась рядом на подушку.

— Да, я рассматривал и… этот вариант, — кажется, он верно понял её и тоже многозначительно промолчал.

Лика снова покраснела. Хвала Творцу, темнота надёжно скрывала её смущение. Однако впредь следует быть более осторожной в вопросах.

— Я должен был тебя спасти. Любой ценой.

— Ну да, преодолеть отвращение, — хихикнула она, понимая, насколько ядовито её шутливое замечание.

— Лика, без сомнений, — от интонации Адайна повеяло официозом, — для Грайгцура ты — лучшая королева.

«Королева. Для Грайгцура. Не женщина для него. Мне следует помнить об этом».

— В общем, мы рады, что всё окончилось благополучно, — подытожил Адайн так умиротворённо, что Лике, раздёрганной болезненными эмоциями, стало даже завидно.

Захотелось ввергнуть и его в жгучую пучину страстей.

— А в случае удачи?

— М? — спросил он, не чуя подвоха.

И сердце то у него успокоилось, и дыхание выровнялось. Ничего, сейчас она кинет в эту спокойную воду булыжник.

— Если человек оказался под действием такого приворота, и… получил, что хотел? Тоже были бы боли и вред здоровью?

— Мм… нет, — тон его голоса подразумевал встречный вопрос: почему она спрашивает?

А вот почему:

— Значит, если бы Эрик… довёл свой план до конца, я бы осталась жива.

— Лика… — Адайн, кажется, вздрогнул.

— Не попала бы сюда, — продолжала она шептать, глядя на его идеальный профиль.

— Творец всемогущий, — он обхватил голову руками, растирая пальцами виски.

— И не потеряла бы Ардар.

— Лиикаа…

Адайн

Она была права. Со своей стороны. Зная лишь половину правды.

И что с этим делать?

Так и хотелось рассказать ей всё. Да, встать прямо сейчас с кровати, открыть вон то окно, подтянуться руками, влезая на крышу, а потом втянуть на эту же крышу это невыносимо бесячее существо. Обратиться в дракона и утащить её прямо в лапах (а чтоб неповадно было!) до ближайшей пещеры, где он смог бы снова обернуться и рассказать ей… да всё. Как именно обстоят дела. Почему он молчит. И что на самом деле происходит!

Но он не мог.

Клятые Лаччары поставили на все поверхности дома охранное поле! Вон как светится в темноте, переливаясь всеми оттенками лунно-голубого спектра. Модно это что ли? Здесь и сейчас он завидовал деспотичным монархам людских королевств — руки так и чесались издать закон, лимитирующий использование магии!

Только этого он тоже не мог. А если и мог бы — отклонил бы подобный закон уже на этапе идеи. По многим причинам.

А Лика… время работало против него.

Сколько она вытерпит? Сколько он сам готов отмерить ей времени на муки терпения?

Форцерин ясно дал понять: он не оставит их, маги будут следить за ними всё время. Провоцировать на ошибки и следить.

И где гарантия, что следующий дом, где они остановятся, и следующий, и следующий — ведь Форцерин специально будет оттягивать приближение к столице — не окажутся покрыты магическим полем? И не Форцерин ли его установил?

Единственное место, очищенное от магии, где они могут поговорить — Хрустальные пещеры.

Особое место, священное, сакральное.

К тому же сейчас там пустынно, все, кто хотел, уже посетил их.

О да, после пребывания в Хрустальных пещерах никто, ни одна тварь на целом свете, даже Архимаг, уже не посмеет упрекнуть его в том, что он хочет уединиться со своей… Ликарией.

Но захочет ли этого Лика?

Столько времени прошло.

И самое смешное, что говорить ей заранее нельзя. Маги услышат, узнают и остановят его.

Надо сделать всё как бы случайно.

Завра они остановятся у Танлидов. Но уже послезавтра по пути к Даэронам будут пролетать над Хрустальными пещерами. Надо будет приземлиться, чтобы показать Лике столь важную достопримечательность. Отвлечь Форцерина… вызвать туда же Мильхельма и Клариту, чтобы отвлекли. Прямо с утра и вызвать. Для охраны и для смены носильщика кареты.

И войти с Ликой внутрь.

Возможно, Форцерин даже обрадуется. И препятствовать не будет. Вряд ли он ожидает от короля подобного безумства.