Как во сне
Шрифт:
– Это что?
– Мармеладный червяк.
– Мои трехлетние племянники были бы в восторге.
– Ты тоже будешь. Это очень вкусно, – усмехнулась девчонка, активно работая челюстями.
– Даже не думай. Я не буду это есть.
– Трусишь? – сощурилась Уля, грозно размахивая у меня перед носом мармеладной херней. Что это было, если не вызов? Который я, естественно, не мог не принять. Выхватил сладость из ее рук и, запрокинув голову, сожрал червя целиком. Улька захохотала громче уличного оркестра, что играл в двух шагах от нас. М-да. Местечко для привала мы выбрали сомнительное…
– Не замерзла? Там
– Эй! А кто мне клялся не пить? – возмущенно топнула ногой Уля.
– Да мне один стаканчик как слону дробина. Или ты за себя не ручаешься? – провокационно вздернул бровь я. А что? Не все же ей меня провоцировать.
–Я не ручаюсь?! Давай, покупай! – царственно махнула рукой, будто холопа отсылая, ей богу.
Стаканы под глинтвейн полагались щедрые. Поллитровые. В легкий морозец горячий пряный напиток шел за милую душу.
– Вот мы и пришли, – вздохнула Уля, запрокидывая лицо к зданию, где располагалась наша гостиница.
– Хочешь, еще погуляем?
– Да нет. Нужно отдохнуть. И запилить сторис с концерта.
Сторис, блин…
– Иди, я подойду чуть позже.
Улька послушно взлетела вверх по ступеням, оглянувшись, перед тем как пройти во вращающуюся дверь, и пропала из видимости.
Сторис…
Шестнадцать лет между нами. Помимо всего прочего.
Достал телефон. Никаких сообщений из клиники.
«Сладких снов, малыш. Я тебя очень люблю».
Ответа не было. Да я и не ждал. Наверняка Римма давно спала под препаратами. Она и на мой звонок днем не ответила. Пришлось просить медсестру оставить телефон на громкой у ее уха…
Пока я копался, пошел снег. Интересно, а какая погода дома? Что Римма видит у себя за окном? Метель? О чем думает? Что чувствует, кроме боли? Когда она была в себе, мы много разговаривали о том, что нас ждет. Римма как будто готовила меня к тому, что будет. Не понимала дурочка, что к этой раздирающей боли, к этому космическому одиночеству просто невозможно подготовиться.
Когда я поднялся в номер, Улька лежала в постели, накрывшись одеялом до самой шеи.
– Душ твой, я его после себя помыла.
И хоть она в этот момент больше походила на мумию в саркофаге, чем на женщину, я залип. Потому что это была первая женщина в моей постели, с тех пор как я женился на Римме.
– Это было лишним, – хмыкнул, стаскивая куртку. – Мы уже обменялись всеми бактериями, какими только могли.
– Ну… В тот момент мы не ведали, что творим.
– Думаешь, бактериям было до этого дело?
– Я здорова, – буркнула Уля.
– Я тоже. Поэтому вообще не парься.
Отвернувшись к шкафу, я стащил через голову поло и нагнулся, чтобы взять чистые трусы. Уля за спиной вздохнула. Я обернулся без задней мысли. Потом только догадавшись, что как бы девочка ни храбрилась, реагировала она на меня ровно так, как и полагалось реагировать на мужчину. Что я в ее глазах… привлекателен.
Ой, как будто ты не для этого играл мышцами, старых хрен!
Нет!
Ага. Расскажи…
Зыркнув на втыкающую в телефон Ульку, я захлопнул шкаф и пошел в душ. Выкрутил на максимум холодную воду, наказывая себя, и стоял так, пока вся дурь не вытекла из башки в слив. Стуча зубами, вернулся в спальню.
– Спокойной ночи.
– И вам, – вновь обозначила дистанцию Уля. Смешно.
Я отвернулся, накрываясь своим одеялом.
К счастью, второе нашлось в шкафу, и нам не нужно было делить еще и его, иначе мне пришлось бы совсем уж туго.Не спалось. Я прислушивался к движениям Ули за спиной. К ее тихому хихиканью – очевидно, в ответ на какие-то комментарии, к тому, как она почесала щиколотку одной ноги пальцами другой, вздыхала… Хотелось на нее даже прикрикнуть. Но я не стал. В конце концов, девочка не виновата ни в том, что для меня не оказалось свободного номера, ни в том, что я изголодался настолько, что готов был наброситься на первую встречную… Хотя кого я обманываю? Губа у меня, как оказалось, не дура.
– О-о-о-о, нет. Нет-нет-нет! Только не это… – раздалось за спиной минут через сорок. И столько отчаяния было в голосе Ули, что я даже не потрудился сделать вид, что спал. Повернулся рывком к девочке с требовательным вопросом:
– Что?
– О нас пишут! – схватилась за голову Уля.
– Где? Что именно? – включился я, сгребая с тумбочки телефон.
– В одном известном телеграм-канале! Всякие… гадости.
– Ну, это не проблема, – расслабился я. – Сейчас подниму на ноги своего пиарщика. Он пригрозит им каким-нибудь иском, и те все удалят как миленькие.
– А толку?! Ты что, не знаешь, что интернет помнит все?! Да тут уже перепостов сто штук… Тему подхватили другие… – губы Ульки дрожали, со словами чередовались всхлипы. Совершенно не зная ее такой ранимой, я с ужасом думал о том, что могло довести смешливую бойкую девочку до отчаяния. И чем дольше думал, тем сильнее мрачнел.
– Уль. Погоди. Дай мне все-таки почитать, что пишут.
– Что вы с любовницей – то есть со мной, развлекаетесь, пока жена умирает в хосписе! – со слезами в голосе прокричала Ульяна. – О господи… Мне папа звонит.
Глава 14
Репутация создается всю жизнь, а рушится в одно мгновение.
Наверняка каждый слышал эти слова, но многие ли задумывались, насколько они буквальны? Секунда – и все. От твоей репутации остается лишь пепел. Собственно, как и от всей прежней жизни. Хлоп – и нет ее.
– К родителям я пойду сама.
– Нет.
– Твое появление сделает все только хуже.
– Не думаю.
– Но…
– Уля, не отвлекай! Я же за рулем, ну?!
– Прости, – пролепетала я, отворачиваясь к окну.
Чтобы не чокнуться, попыталась вспомнить что-то приятное. Например, вчерашний концерт. Всего-то вчерашний, да… А казалось, что он случился со мной в прошлой жизни. Так давно, что все подробности обильно припорошило пылью времени. Неужели это я была такой беззаботной? Неужели я и правда смеялась и танцевала, подпевая кумиру так громко, что сорвала горло? Неужели мне когда-то было так радостно?
– Ульян, закрой пока свои соцсети…
– М-м-м?
– Закрой соцсети. Фото из них шерят все кому не лень, оно тебе надо? – терпеливо повторил Эльбрус.
Широко распахнув глаза, я схватилась за телефон. Проверила обновления в лентах и…
– Убедилась? – процедил Эльбрус. – Ты мазохистка, Уль?
– Если бы... Я просто дура.
Вытерев нос тыльной стороной кисти, принялась методично менять настройки приватности своих профилей.
– Родителей и братьев тоже попроси. Какое-то время у нас будет осадное положение.