Как воспитать ниндзю

Правда, судя по тому, что он тут же, не успели мы выйти, сразу же предложил солдатам под закуску здорово повеселиться и повесить его дядю на елочку в качестве украшения, пока они будут пить прямо из бочек, в нас действительно текла родственная кровь... Это было встречено всеобщим восторгом и приветственными воплями...

Но он слишком рано это сделал, потому что королева тут же вернулась и увела за собой дядю прямо на той же веревке, на которой его грозили повесить... Что вызвало бурю разочарования уже приготовивших елочку солдат, и я поняла, что королем дяде никогда не быть... Он шел за невозмутимой королевой послушно, как собачка на поводке, правда, иногда от резких рывков петли на шее падал на колени, но тут же вставал...

– Я его забираю, – извинилась она, обернувшись к залу, приветливо улыбаясь. – У нас нет Санта-Клауса под елочкой... Вот он и постоит, пока мы будем пировать...

Что вызвало бурю восторга, хотя шутка была явно неновой. Но при той степени всеобщего солдатского надирания, которое началось буквально в ту же минуту, когда принц сменил королеву, она была еще верхом изящества.

 Я заметила, что вся знать исчезла тут же с королевой, по крайней мере, женщины и девушки, и королева приказала даже всем служанкам исчезнуть прочь и не появляться на глаза солдатам.

И, как я поняла по лицу командующего, солдатам недолго осталось пировать – максимум до того момента, пока королева не исчезнет из виду. После этого они выпьют за короля, и их поднимут командой и отправят на позиции и посты защищать замок на прежнее место. Словно поняв, о чем я думаю, и что я догадалась, что он думает, он, уловив мой взгляд, сочувственно отсалютовал мне как солдат бывалому солдату.

Мне не дали ему ответить, потому что опять дернули за косу.

– Ты обещала не флиртовать, не драться, не убивать... – чтобы смягчить разочарование, напомнил мне пап'a мое собственное обещание, с которым я отправилась на бал.

– Я его и не нарушила... – невинно по-детски сказала я, усиленно рассматривая пальцы.

Раздались возмущенные голоса.

– Ну, чуть-чуть... – подкорректировала я ради истины, чтоб совсем уже была правда, недовольно засопев и внимательно изучая пальцы.

Раздался рев возмущения.

– У меня до сих пор душа обрывается, как вспомню, как тот гвардеец ломал ей хребет... – вдруг тихо через силу сказала королева. И все замолкли... Я тоже поняла, как много она играла, пытаясь выглядеть бодрой и скрыть свои переживания.

– Я же не хотела... – виновато сказала я, доставая головой назад свой зад, устроив такой выгиб, что они ахнули. – Мои все знают, что китайские мастера с детства особым образом развивали мою гибкость, а потом еще и цирковые мастера, с которыми мы раз с отцом жили... Они такие штуки знают, что ахнешь... А потом, тот японский слуга Джорджа, что был у меня вместо няньки первый год, оказался «синоби-но моно» («нин», нинзя), приставленный к Джорджу как разведчик японским императором, чтоб он сообщал ему об Англии... Дипломат и европейский разведчик такого ранга, лично знакомый с королем, Джордж был в курсе всех дел не только в Англии, что никогда не добиться бы простому японцу... Японец воспитывал меня в тайне от деда по своим методикам еще до китайцев, потому что хотел передать кому-то свое искусство. А заодно получить европейского разведчика-профессионала, верного Японии и ему как тайному учителю боя, для чего безродная англичанка полукровка-бастард, да еще девушка, но со знатной кровью была просто находкой...

– Я слишком поздно понял, кто он такой, лишь когда он погиб в бою, защищая Лу, к которой привязался после гибели деда хуже меня... – извиняюще пояснил Джордж. – Он так дрался и убил несколько сотен вооруженных бойцов, что никак не мог быть простым слугой... Но тогда было уже поздно – маленькая Лу могла уже убивать взрослого одним согнутым пальчиком, разрывая артерию ногтем или вырывая горло...

– Ниндзя умеют хорошо убивать тайно и незаметно, но они плохие воины в открытом бою... – презрительно сказал китаец, в котором заговорила профессиональная гордость лучшего императорского бойца. – Хотя признаю, что Лу проникает куда угодно и мгновенно убивает куда лучше меня, что даже я не всегда могу уловить...

– Она и убивает в открытом бою лучше тебя... – проворчал Джо, – не заносись!

– Естественно, она моя ученица! – гордо ответил тот. – Но, признаюсь, мы не сразу поняли, что ребенок уже кем-то порядочно испорчен и ему привита другая техника боя... Слишком уж были обрадованы, что она так естественно и радостно стала учиться всему, что мы знали... – помрачнел он.

Я фыркнула.

– Хорошей же я была бы шиноби и шпионом, если б меня можно было раскрыть так просто! – возмущенно сказала я.

– Но четыре мастера боя должны были раскрыть трехлетнего младенца! – в сердцах сказал китаец. – Как только вспомню, как она водила за нос трех мастеров, словно младенцев, так опять ярость берет! Мы бы позаботились с самого начала об искоренении вредного влияния Японии...

Он очень не жаловал эту страну, а я, признаться, очень плохо помнила японца. За исключением того искусства сражаться, что было вбито им в меня и было так же естественно, как основа личности, вроде родного языка, типа азбуки убивать и сражаться, так же естественно, как говорить на родном языке, и даже раньше этого...

– Неужели нельзя было понять, что с ребенком делают что-то не то? – недоуменно и яростно зло спросила королева, яростно схватив меня за руку, когда мама объяснила ей, что «ниндзя» – это тайный клановый наемный разведчик, которого воспитывают с младенчества. – Какой Джордж к черту разведчик!?

– Он думал, что тот просто обучает ребенка по-японски... – извинился за деда граф. – А я тем более – я думал, что так и было.

Все поперхнулись и хихикнули от неожиданности.

 – Ну... это... что дед так и хотел обучать будущего дипломата... – поправился граф. – И что японец был при нем телохранителем... Кто же мог что-то заподозрить, тем более что японец любил Лу? Хотя я мог бы сообразить, что граф тогда послал бы японца на дело за бумагой, а не полез бы сам и получил пулю... – расстроено сказал он.

– Японци, они такие... – поспешно согласился китаец. И вздохнул. – Не понимай долг... Но, ручаюсь, мы сделали вашу дочь настоящей китаянкой! – радостно сказал он, справедливо понимая, что сделал хорошо и лучше китаянок и быть не может, так она и хотела! Мол, она не японка, успокойтесь, мы же были для этого... И не понял, почему королева злится.

– Она хороший индианка, снимай скальп вслепую... – согласился индеец. – Настоящий индейский скво!

– Так, я не поняла, а англичанкой ее сделать кто-то заботился!?! – вспылила королева.

– Настоящим английским разведчиком! – гордо сказал отец.

– Конечно, конечно! – поспешно закрыла отца от гнева королевы мама. – Я только и делала это! Настоящую леди и английскую девушку!

– Да, кстати, я подарил им твоего кота! – заметил король королеве, вспомнив. – Они так обрадовались!

Она побледнела.

– Китаец захотел сделать его в томатном соусе со специями, – доверчиво сказала ей я, облизываясь и вежливо поблагодарив, я же девочка воспитанная. И не понимая, почему король так делает (У! Гм! У!) мне мимикой и лицом. – Пальчики облизать можно! Надеюсь, это будет настоящий рождественский подарок!