Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику
Шрифт:
— А Кастор точно не выйдет?
Это говорил Гиансар.
— Он струсил, — громко сказал папа, растягивая гласные, и мне даже показалось, будто он стоит рядом со мной. Потом его голос стал мягче, — Но не волнуйся, в целом, Кастор хороший, хотя и необычный.
Мне показалось, что очень плохо это слышать. До этого момента я стоял и выслушивал звуки для того, чтобы узнать об опасности, теперь же было так, будто бы я подслушивал их тайный разговор. Я почувствовал себя еще хуже, поэтому пошел в ванную комнату (тем более, грязным было плохо ложиться в кровать).
Когда я вернулся,
Когда я открыл глаза в Каменной Крепости, я сразу присел, чтобы скрыться за своей маленькой стеной. Новые люди в Туманном Лесу появляются, когда я с ними знакомлюсь. Я мог бы поискать Гиансара, чтобы узнать, какой он, и чем занимается в Туманном Лесу. Я не стал этого делать и просидел весь сон в неудобном положении, сжавшись за стеной. Даже ноги затекли и заболели. В какой-то момент я услышал голос Гиансара:
— Кастор, я очень хочу с тобой познакомиться! Мы же теперь братья.
Я слышал, как хрустели ветки и шуршали листья под его ногами. Я согнулся еще больше.
Потом он сказал:
— Я дам тебе поиграть со своей крысой, только выходи!
Хорошо, что я не хотел ни играть с крысой, ни выходить.
Потом он добавил:
— Мне же одиноко, почему ты не хочешь подружиться?
Он все-таки не смог меня найти, и, наконец, ушел. Я слышал, как он окрикивает меня в лесу, но голос отдалялся. Я продолжил сидеть, не поднимая головы.
Утром я проснулся сразу расстроенный. Я мог целую ночь думать над тем, что мне теперь делать, а теперь я был совсем не готов. Было уже половина девятого, и меня скоро должны позвать завтракать. В отличии от мамы, папа бы вряд ли разрешил мне не ходить есть. Поэтому нужно было быть готовым туда идти. Но когда папа открыл дверь и позвал меня, я все равно сказал, что у меня болит живот, и я не буду есть. Это было даже правдой. На самом деле я очень хотел есть, так как последний раз ел вчера утром. Я ожидал, что папа мне не поверит, но он сказал «хорошо» и ушел.
Мне нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечься от голода. Чтение не помогло. Я походил по комнате, потом подошел к окну. Во дворе на лавочке сидела Кассиопея, читала и ела зеленое кислое яблоко. Значит, она тоже не пошла завтракать. Может быть, она проснулась слишком рано, позавтракала и ей больше не хотелось. Я долго смотрел, как она перелистывает страницы. Она делала это редко, будто бы разучилась читать, хотя и была лучше всех в классе (Кассиопея была отличницей, и у нее было много грамот).
Через какое-то время (я не посмотрел на часы) из дома вышел Гиансар. Сейчас он не бегал, но мне показалось, что он кривляется, потому что его походка была неестественно осторожной. Он сделал несколько кругов вокруг Кассиопеи, постепенно приближаясь к ней. Она не видела его. То есть, скорее всего, делала вид, что не видит, потому что он был заметным. Потом Гиансар сел рядом с ней на скамейку и стал заглядывать в ее книгу. Он стал что-то говорить, я это понял потому, что он повернул голову к ней и жестикулировал.
Я не слышал, о чем они говорят, но губы Кассиопеи тоже шевелились. Потом она дала ему подержать книгу, и я очень этому удивился. Я не просил у нее никогда ничего, но мне казалось, что она не даст трогать свои вещи. Гиансар увлекся книгой, а Кассиопея сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях, и смотрела вперед. Присмотревшись, я увидел, что она теребит пальцами свое платье, но совсем чуть-чуть.Потом во двор вышел папа. Кассиопея выхватила у Гиансара книгу, встала и ушла.
Папа сел в машину и уехал на работу. Гиансар бродил по двору. Потом и он зашел в дом.
Мне стало не на что смотреть во дворе, и я хотел повырезать фигурки из бумаги, но услышал шаги в коридоре. Я еще не выучил, как звучит шаг Гиансара, но я знал, как ходят Кассиопея и мама, это были не они. Он остановился у двери. Я сидел далеко от нее, поэтому не успел ее закрыть. Я с ужасом ждал, когда он постучится. Но он не постучался, а просто открыл ее.
Гиансар стоял на пороге, держа в одной руке тарелку с виноградом, а в другой печенье и пакетик с шоколадным молоком, которое нужно пить через трубочку. Он постоял немного на пороге, рассматривая мою комнату с интересом, будто не замечая меня, и я понадеялся, что это действительно так. Хорошо, если он сейчас вытащит моего тарантула из клетки, возьмет интересные книжки и конструктор, и уйдет. Но потом Гиансар посмотрел на меня, подошел близко и сел на мою кровать.
— Ты голодный, поешь — уверенно сказал Гиансар и положил передо мной еду.
Я знал, что нельзя брать еду из рук незнакомцев, потому что в ней мог быть яд, который усыпит меня, а потом из меня вырежут внутренние органы и продадут их в больницу. Но, наверное, Гиансар не мог этим заниматься, потому что ему было восемь лет. Тем не менее, он мог положить туда крысиный яд или инсектицид. Его было полно в доме. Однажды я нашел на тумбочке в маминой комнате бублик и хотел его съесть, но мама взяла его у меня и сказала, что я отравлюсь, если сделаю это, потому что она обмазала его средством от насекомых.
Гиансар подвинул еду ко мне ближе. Мне правда хотелось есть. Я подумал, что виноград точно нельзя трогать. Присмотрелся к пачке печенья, оно было открытым, значит тоже могло быть отравлено. Но пакетик с молоком был плотно закрыт, его так упаковали еще на заводе, значит Гиансар не смог бы с ним ничего сделать. Я взял его, открыл и стал пить.
— Почему ты не хочешь со мной общаться, мне же так грустно? — спросил Гиансар, а потом рассмеялся, как дурак.
— Ты ешь, прямо как кошка в моем дворе, которую я пытаюсь приручить!
Мне стало обидно. Я не хотел быть похожим на кошку.
— Папа говорит, что я похож на львенка.
— Тогда я буду куницей!
— Что ты имеешь ввиду?
— Давай так. Ты будешь львом, который сбежал из зоопарка, а я куницей, которая живет в лесу и все тебе показывает.
Гиансар предлагал мне игру. Я иногда играл в человечков из конструктора, придумывая им роли. А он хотел, чтобы мы сами взяли на себя другие роли. Это было странно. Мне захотелось попробовать, но я не знал, смогу ли. Я промолчал.