Как закалялась сталь - 2057. Том 4

Вот и сейчас, в верхней части Терры, которую по привычке называли «капитанской рубкой», несколько десятков существ с тревогой всматривались в экраны, которые занимали почти все стены. Здесь находилась и Кирато, вместе с Сабриной. Несколько линий столов, на каждом из которых стоял визуальный экран. Несколько десятков людей, которые внимательно вглядывались в эти полупрозрачные экраны. Непрерывный гул голосов. Экипаж Терры внимательно наблюдал за колонистами. С тревогой разносились данные, в основном о количестве погибших.

– Поселение три-ноль-пять. За ночь от болезни умерло порядка ста человек. Увеличение количеств могил на сто семнадцать единиц. По всей видимости неизвестный вирус, поразивший пять дней назад селения три-ноль-четыре. Симптомы схожие. Уровень выживаемости – порядка сорока процентов…, - бормотал чей-то голос.

Сабрина, которая на протяжении четырехсот лет полета практически не изменилась, так и оставалась для всех тридцатилетней красивой женщиной, сидела рядом с Кирато, прижав ладони к щекам. Было видно, как она переживает. Несомненно, в ней боролись два сильных чувства. С одной стороны она изо всех сил хотела помочь тем, кто внизу… а с другой стороны она понимала, что как только прибудет туда – то ее способность станет бесполезной. По крайней мере, визуальные наблюдения за людьми свидетельствовали, что человечество потеряло все способности, приобретенные на Терре. Никто не мог летать, метать молнии или огненные шары. Никакого управления материями и энергиями. По всей видимости, даже иммунитет людей был «обнулен».

Оставалось только сидеть и смотреть.

В основном в капитанской рубке сейчас присутствовали существа, очень похожие на обычных людей. Хотя пытливый взгляд сразу бы нашел отличия. Девушка в компьютерном кресле рядом с Кирато имела парочку острых ушей. Один из мужчин, особенно выделявшийся ростом, вместо обычных рук орудовал чем-то, более похожим на многофункциональные манипуляторы. Другой так и вообще казался вылитым из железа. В полумраке мелькнули кроваво-красные глаза – их обладательница явно видела больше, чем положено человеку. Рядом с ней сидела еще девушка, тонка и гибкая, покрытая короткой, но очень густой темно-коричневой шерстью. Люди, которые остались на Терре, совершенно не стеснялись трансформировать свои тела, приспосабливая их к мирам, в которых они жили.

Из всех преждних жилых кластеров остался только один, отделенный от бывшего Тринадцатого едва видимой прозрачной стеной. Через эту стену могли пройти только те, кому стукнуло тридцать. Здесь все было по прежнему – прямоугольные коробки многоквартирных домов. Ровные дороги, детские площадки, шпили небоскребов, машины, с колесами и на гравитационной подушке. Но там, за зыбким прозрачным маревом, угадывались бескрайние равнины и виднелись горы с белыми верхушками. Там текли реки, впадавшие в бескрайние океаны. По воздуху плавали острова-скалы, вздымались холмистые леса и далекие грозы яростно ворчали, рассекая небо нитями ослепительных молний.

Там можно было выбрать азимут и идти, годами и десятилетиями, восхищаясь и ужасаясь, едва выживая в буйстве живой и неживой природы. Город был словно центр, надежный оплот и остров в этом безумии. Сабрина однажды спросила Кирато, как именно существуют эти миры.

– Это словно страницы книги, - ответил тогда гигант. – Страница энциклопедии, на которой описан один мир. Только он не описан, а существует. Можно попасть в другой мир, если закончишь читать страницу. Можно просто раскрыть наугад. Если очень упрощенно – то это именно так…

Был еще один вопрос, который Сабрина пыталась задать отцу уже много лет, но каждый раз опасалась. Может, это было бестактно? Да и непонятно, как отреагирует это существо. Может, даже не удостоит ответа? И вот сейчас, спустя полтора года после того, как они прибыли к месту назначения, она решилась.

– Кирато, - Сабрина обратилась так, потому что знала, что существо рядом с ней - давно уже не тот Марат Нечаев, которого она привыкла называть своим отцом.

– Кирато, а что ты чувствуешь?

Маленькая девочка, на голову ниже Сабрины - уставилась на нее своими черными бездонными глазищами, в которых можно было утонуть безвозвратно.

– Что ты чувствуешь, когда соединяешься с новым человеком?

– Ничего особенного, - вдруг быстро и звонко отозвалась Кирато.
– Это как проживаешь еще одну жизнь. Быстро, за секунду. С момента первых прикосновений матери. Чувствуешь радость, которую когда то испытывал. Горе, которое настигло. Стыд, смущение, ситуации, в которых они возникли - это все в тебе. Все, до самого конца. До времени тяжелых раздумий. Потом возвращаешься, и живешь дальше. И еще…

Кирато после ответа снова перевела взгляд на панораму, состоящую из сотен экранов, на которых люди примитивными орудиями в руках строили дома, пряли шерсть, охотились, копали, плавили медь и железо. Высадка модулей подразумевала, что колонисты высадятся на самом большом континенте рядом с богатыми природными угодьями, и вообще чуть ли не в центре залежей, которые удобно разрабатывать. Несколько экранов проецировали Юту-Люгер, в разных ракурсах. Она была постоянно вся в делах, и окружена мужчинами.

– Когда ты один, - сказала Кирато. – Один на один со своим телом и разумом, то ты одинок. Мало кто тебе может помочь. Триста, а тем более четыреста лет одиночества в собственном теле – зачастую непосильная ноша для одного человека. Все эти ошибки воспитания, эти фобии, эти инстинкты, переплетенные с обстоятельствами – все это гремучая смесь, непосильная одному. Но когда ты не один, когда тебя много… когда в тебе десятки тысяч уже прожитых жизней, миллионы ситуаций, миллиарды миллиардов эмоций – все то, что приводит одиночку к безумию – для такого организма, - Кирато прикоснулась указательным пальцем к голове. – Для меня это игрушки. Меня ничто не может испугать, вывести из равновесия. Ярость, боязнь, постыдные желания, трусость, - все это для меня не имеет значение. – Даже я бы сказала – для нас это не имеет значения. Выражаюсь как последняя дворянка, – тихо засмеялась девочка. – Для нас, ее величества…

– Зато тяга к красоте…, - продолжила Кирато, - …таланты, способности, математические, научные, культурные, в области любых искусств – все это открыто во мне и преумножено многими и многими другими. Я способна часами стоять и наблюдать как распускается цветок. Одновременно вести спор с сотнями собеседников в интеллектуальных играх. Такие беседы приносят мне удовольствие. Людям, которые прожили всего сто лет – этого не понять. Это начинает проявляться лишь тогда, когда происходит понимание – ты уже прожил жизнь, но она продолжается.

– За последние месяцы, - все также звонко и громко продолжала Кирато, как будто и не отвечала только что на важный вопрос.
– Замечена активная миграция людей из разных поселений вот сюда...

Кирато создала прямо в воздухе полупрозрачную карту мира, и указала на правую, восточную часть огромного континента.

– Там междуречье, огромные лесистые и тёплые равнины между двух громадных рек. Много руды, особенно медной, да и уголь залегает неглубоко. Там, кстати, и расположился наш дорогой товарищ Да Лунь. Большой Дракон уже построил сеть городов, этакую конгломерацию, на несколько миллионов человек, соединил их дорогами. Установил железную дисциплину, сразу введя внутренние войска и систему правосудия вместе с судами. И сейчас, - Кирато засмеялась, карта пропала, а на большом экране командирской рубки из всех картинок выделился квадрат, на котором ровными шеренгами, вооруженные копьями и самыми настоящими щитами - стояли в несколько шеренг мужчины.