Какими мы были

Сделав лицо спокойным, Серсея ответила:

— Я всего лишь надеялась стать Вашим другом. Я не хотела причинять никакого вреда.

— Не изображайте из себя дурочку, Серсея Ланнистер, — ответила Лианна с горьким смехом. — Их и так много при дворе, и все они забавнее, чем Вы.

В груди Серсеи разливался жар в ответ на оскорбление. Она чувствовала, что сейчас выскажет то, что думает, но смогла овладеть собой.

— Вы не имеете права говорить со мной подобным образом, — прошипела она сквозь зубы.

— А Вы не имеете права распространять обо мне ложь, и всё же Вы это делаете. — Лианна выронила крошки хлеба на стол, и сделала паузу, чтобы встряхнуть остатки с рук. Это казалось почти вульгарно в то время, как перед ней лежала салфетка. — Я не понимаю игру, в которую Вы играете, леди Серсея, но предлагаю Вам не произносить больше моего имени.

— Я не играю в игры, Ваша Светлость, — спокойно ответила Серсея, возвращаясь к невозмутимой уравновешенности. Она уже презирала себя за то, что вышла из неё. — Я только надеялась решить вопросы между нами.

— Между нами нет ничего, — отозвалась королева, остро глядя на неё. — Я пришла сюда только потому, что Рейгар попросил меня.

Рейгар, отметила Серсея. Не мой муж, не мой король, не Его Величество, а — Рейгар. Она задалась вопросом, сможет ли она быть столь же близкой к нему, и ненавидела её за это.

— Умный человек. Очевидно, наш король знает, как лучше, — сказала Серсея, по-прежнему мягко улыбаясь при мысли о Рейгаре. Лицо Лианны слегка покраснело в ответ на её комментарий.

— Не думаю, что мой муж испытывает к Вам какие-то чувства, леди Серсея, — сказала она, сильно нахмурившись. — Он не хотел обидеть не Вас, а Вашего отца.

Придёт время, и это меня он не захочет обидеть. Когда она станет его женой, она приложит все усилия, чтобы доставить ему удовольствие, так что он тоже захочет только угождать ей. Никаких резких слов, никакой принуждённости, никаких простых платьев за завтраком. Он будет счастлив с ней, с королевой, которую заслуживает; королевой, которую он будет целовать, заниматься с ней любовью и наполнять её совершенными детьми. Не то что королева, сидящая перед ней.

Но сейчас Серсея потерпит. Даже когда Лианна сверлит её взглядом и задевает её гордость, она будет улыбаться, кивать и разыгрывать дурочку, пока не получит то, что ей причитается.

Оставшаяся часть завтрака прошла в молчании, не считая нескольких вялых попыток Серсеи завязать беседу, ни одной из которых Лианна не поддержала. Она только продолжала есть, запачкав губы и руки, и Серсея поблагодарила про себя отца за напоминание не есть. Она поминутно отвлекалась: каждый шум, каждые шаги за дверью, каждое покряхтывание сира Барристана обращало её сердце в ужас, и оно начинало безумно биться в надежде, что в двери войдёт Рейгар и увидит свою отвратительную королеву; просто посмотрит на неё, а потом переведёт свой взгляд на Серсею и сравнит королеву с ней. Может, тогда он заметит, молилась про себя Серсея. Может, тогда он увидит меня…

После того, как королева запила еду вином из кубка, завтрак подошёл к концу. Лианна сложила руки перед собой и положила на них подбородок, посмотрев на Серсею более мягкими, удовлетворёнными серыми глазами, но до сих пор таящими в себе презрение. Не произнося ни слова, она, казалось, говорила: «Прочь сейчас же. Я устала от тебя.» Не требуя дальнейшего поощрения, Серсея поднялась и присела в глубоком, низком реверансе. Перед тем, как уйти с её глаз, она сказала:

— Надеюсь, что Вы на меня не сердитесь…

— Именно так, — прервала королева.

— …но я действительно питаю надежду, что мы можем стать ближе. — Глаза Лианны вспыхнули от её искренности, и Серсея сама себе удивилась. Она всё-таки справилась с важнейшей частью этого предприятия, и знала, что отец ею гордился бы.

Лианна моргнула и опустила взгляд на плиты пола. Её рот открылся, как будто она хотела что-то сказать, и снова закрылся. Королева коротко кивнула, словно была застигнута врасплох и ей нечего было сказать. Серсея оставила её и направилась в сады, где надеялась увидеть Рейгара среди столпившихся там придворных.

Но даже если она его не встретит, то заснёт с ним в своём сердце.

________________________________

Джейме I

Если Серсее что-то нравилось, Джейме любил это. Если Серсее что-то не нравилось, Джейме ненавидел это. Но когда Серсея любила Рейгара, Джейме не знал, что делать.

Рейгар был его королём, а до этого — принцем, и всегда — героем. Рейгар был нежным любовником, ласковым мужем, добрым отцом. Рейгар был талантливым рыцарем, невероятным воином, лидером на поле боя и в своём королевстве. Рейгар заслужил уважение каждого: от мальчика, чистящего его сапоги, до угрюмого Эддарда Старка на Севере, чей лучший друг был сражён его мечом. Рейгар был единственным желанием Серсеи. И Джейме пытался ненавидеть его за это.

Он ругал его имя за его спиной, отказывался дежурить у его покоев, выполнял его приказы плохо и спустя рукава. Джейме пытался и пытался ненавидеть его за то, что завладел сердцем его Серсеи, заставлял себя мечтать о том, как убивает его, как он часто мечтал об убийстве его отца, но обнаружил, что ненависть его была слабой. Каждый раз, когда король произносил «сир Джейме» своим сильным, стальным голосом, внутри у него всколыхивалась верность и возникали воспоминания. Как он стоял на коленях у его ног, умоляя взять его с собой на битву, почти давясь слезами; всё, что он хотел тогда — уйти от Эйриса, оставить его, не видеть, как он чудовищен, и слышать крики умирающих мужчин, а не страдающей королевы. «Сир Джейме», сказал он тёплым, искренним голосом. «Рыцари, подобные Вам — редкий сорт. Я не могу потерять Вас, сир. Вы нужны мне здесь, охранять мою жену и детей, пока меня не будет». Его глаза тогда смотрели так грустно, так серьёзно и так честно, что поразили его в самое сердце. «Я не могу доверять никому другому».

Но Джейме подвёл Рейгара. Он заботился о своей жизни больше, чем о семье принца. Его больше заботила жизнь с Серсеей, нежели смерть с честью, и он допустил, чтобы Элия и её маленькие дети сгорели. И даже опустившись на колени среди пепла, прижимая обгоревшее тело своей жены к груди, Рейгар по-прежнему бормотал: «Спасибо, сир Джейме». Он говорил: «Спасибо за попытку»; но Джейме не пытался.

И Ланнистер не мог его ненавидеть. Он мог ненавидеть только себя.

Серсея уже была в своих покоях, полностью обнажённая, когда он вошёл. Она не обернулась посмотреть, кто это был; она знала, что это был он, как такое знают близнецы лишь по звукам шагов и дыхания. Её стройное тело прислонилось к туалетному столику; она рассматривала себя в зеркале острым взглядом, скользящим по каждому дюйму кожи, изучая и оценивая. Джейме подошёл сзади и притянул её, нагую, к своей груди, простирая руки на её плоской талии. Он поцеловал изгиб её шеи, вдыхая её аромат и пробуя на вкус её нежную кожу. Она была настолько совершенна, его сестра, настолько близка, что большим преступлением казалось не быть с ней, а отлучиться от неё.

— Она красивее, чем я? — вдруг спросила Серсея. Глупый вопрос, на который может быть только один ответ.

— Нет. — Его рука простёрлась к её груди, скрытой под золотистыми волосами. Его пальцы сплелись с локонами, прежде чем осторожно обнять грудь.

— Ты хоть знаешь, о ком я? — спросила она с некоторым раздражением. Разгорался такой знакомый её нрав.

— Неважно. Мой ответ остаётся таким же.

Она вдруг отстранилась от него и схватила со стула халат, чтобы надеть его и завязать на талии. Её движения были какими-то отстранёнными, и ей это не удавалось, пока Джейме не помог ей справиться с этим. Она закрыла лицо ладонями, дрожащими, как цветок под порывистым ветром.