Кальдур Живой Доспех

– Если она может, значит, и ты можешь. Сила в равной степени.

– Силы может и равные, но каждый доспех был сделан индивидуально. Может это только её способность. Нахватался ты, старик, чёрти пойми чего, и подумал что разбираешься? Всё куда сложнее.

– Проверь же, чёрт тебя дери.

– Хорошо-хорошо, остынь.

Кальдур подполз к Розари, взял её за руку, зажмурился. Спустя минуту открыл глаза, немного прищуриваясь, словно боясь оплеухи от Дукана.

– Ничего.

– Ты даже не постарался, чёртов ты кретин! – голос Дукана ударил покрепче оплеухи, оставил послевкусие вины и стыда. – Она же умирает. Сделай что-то!

Анижа мягко отпустила голову Розари, встала, покопалась в своей сумке и протянула Дукана мешочек.

– Что там?

– Лекарство. Не для неё. Для вас. Старший жрец курил трубку, но его обет запрещал носить любые личные вещи, кроме мантии и трости. Мне приходилось таскать ему всякий раз, когда он попросит. Он говорил, что это очень хороший табак. Идите на улицу и успокойтесь. Слишком сильно давите, это не помогает. Я и Кальдур попробуем что-нибудь придумать.

Дукан молча забрал мешочек и вышел.

***

– Ты не веришь в то, что делаешь.

Губки Анижи немного надулись, она была зла на Кальдура. Но тот отмахнулся от неё, как от назойливой пчелы.

– Как можно верить в то, чего не знаешь и никогда не делал?

– Ну, ты же как-то пошёл в первый раз?

– Это другое. Я видел, как ходят другие люди, видел землю, видел свои ноги. И если я правильно помню – у детей уходит немало времени, чтобы научится ходить. А у нас его нет. Когда меня учили обращаться с доспехом, я всё видел и чувствовал. Понимаешь?

– Вера в себя и свои силы – это основа чародейства и чудотворства. Чародеи управляют порядком вещей, чудотворцы меняют его. Твой доспех сделан из сплава чар и чудес. Ты может, и умеешь себя контролировать, оставаться таким вот клубнем холодным, но без веры не будет результата. Почему ты не веришь?

– Ой, как заговорила! – разозлился на неё Кальдур. – Много-то ты знаешь.

– Многое, Кальдур. Я прочитала всю библиотеку, что была в нашем монастыре. На два раза. Некоторые книги и того больше.

– Ну удиви меня.

– Тебе лучше, – вдруг выпалила она.

– Что прости?

– Ты другой. Тебе лучше. Вот, что я знаю. Я всё ходила вокруг тебя, думала, как тебя можно починить. Мне было так грустно. Оказалось, в тебе просто не хватало детали.

– Ты о доспехе?

– Да. Он тоже был сломан. Ты смог вдохнуть в него жизнь. А он вдохнул в тебя.

Кальдур нахмурился, опустил на мгновение голову и понял, что она права. Чем дальше шло от пробуждения, тем лучше и легче он себя чувствовал. И это ему не понравилось.

– Причём тут это вообще?

– У тебя уже есть почва под ногами, на которой ты можешь встать. Понимаешь?

– Не особо.

Она задумалась и ещё больше стала похожа пчелу, Кальдур не смог удержать ухмылки. Отошла, взяла с пола факел, подержала его в костре, чтоб он загорелся, схватила Кальдура за руку и потащила вглубь пещеры. Сначала узкий тоннель шёл вперёд, потом начал расширяться и изгибаться вниз, костёр и выход скрылись из виду, а Кальдуру стало не по себе.

– Ну и что мы здесь…

– Тихо, – сосредоточенно бросила она, остановилась, повернула к себе. – Так. Стой тут.

Она бросила факел на землю и вдруг затоптала его несколькими движениями ноги.

– А теперь закрой глаза.

– Милостивая Госпожа, зачем,Анижа? Мы и так стоим в полной темноте. И как мы будем отсюда выбираться? Наощупь?

– Закрой. Я стесняюсь.

– Хорошо-хорошо. Закрыл. Ну и что теперь.

– Жди.

Прошло минут пять времени, Кальдур несколько раз открывал и закрывал глаза, и ничего не менялось, пару раз ему показалось, что Анижа уже не стоит рядом, оставила его в темноте и ушла. Или что её вообще тут никогда не было.

– Открывай.

– Ну и что? – он по-прежнему ничего не видел перед собой.

– Смотри.

Он смотрел и уже начал выходить из себя, как вдруг увидел тоненькую паутинку на уровне глаз, вращающуюся во тьме.

– Что это?

– Смотри.

Паутинка засветилась ярче, и он понял, что это тонкие линии света, которые Анижа словно плетёт своими пальцами. Спустя ещё минуту, они стали настолько яркими, что он смог рассмотреть её сосредоточенное и покрытое испариной лицо, а спустя ещё минуту она вдруг резко взмахнула рукой, словно отряхивая её, и паутинка поплыла в воздухе.

Она продолжала раскрываться и разгораться, пока ползла к потолку и вскоре осветила всю пещеру ровным и холодным светом.

– Ничего себе, что ты умеешь, – восхитился Кальдур.

– Не умею. Не умела. Только читала об этом. Это в первый раз получилось. Никогда раньше не пробовала.

– Да ладно!

– Знаешь, почему у меня получилось?

– Почему?

– Я очень хотела показать тебе. Очень. Я знала, что смогу и что сделаю это. Я сомневалась в своих силах, может быть, не хотела показаться глупой, но я очень хотела, чтобы ты увидел. Очень.

– Анижа, – в темноте он нащупал её плечо и сжал. – Я очень хочу помочь Розари. Очень. Но я не знаю как.

– До этого мы ещё дойдём. Закрой глаза.

Паутинка почти растаяла в воздухе, истлела. В пещере снова стало темно. Он закрыл.

Ничего не происходило достаточно долго, и вдруг его губы обожгло что-то влажное и мягкое, почти что бархатное. На несколько мгновений он опешил, совершенно не понимая, что происходит.

– Эй, ты чего? – он отстранил Анижу, мягко как мог.

– Дурак, – прошептала Анижа и вытерла губы.

– Это что такое было? Ты у меня силы хотела отпить что ли? Сдурела.

– Дур-Дур! – прошипела она, и он услышал её уверенные шаги в темноте по направлению к выходу.

***

– Так и знал, что вас только и учат, что нарушать правила!

Кальдур не сразу смог найти выход, а прибегнуть к помощи доспеха ему было стыдно. Анижа сидела на камне и смотрела в огонь, она была совершенно спокойна.

– Чтобы нарушать правила, сначала нужно выучить их и понять, – ответила она уже без яда. – Ты верил, что должен вернуться за мной. Верил, что доспех сможет защитить тебя. Верил, что сможешь победить. Верил, что твоя жертва не будет… не будет зря. А вера идёт рука об руку со страстным желанием, пусть даже скрытым. Понимаешь?