Калейдоскоп

— Мистер Чепмен?

— Да.

— Для меня все это так неожиданно…

— Я очень сожалею, что так резко вмешался в вашу жизнь. Поверьте.

— Ничего не поделаешь. Как я понимаю, вы хотели со мной поговорить?

— Да. Я надеялся встретиться с вами в Кентукки незадолго до вашего свидания с сестрами. Кстати, когда вы могли бы приехать в Коннектикут?

— Пока не могу сказать. Мой график дежурств в больнице выяснится только после моего возвращения. Если хотите, я вам тогда позвоню.

— Буду вам очень признателен.

Меган действительно позвонила именно в назначенный день. Джон задавался вопросом, значит ли это, что она жаждет встречи с сестрами, или она просто очень обязательный человек.

Она сообщила, что будет свободна для беседы с ним в ближайшее воскресенье, с часу до пяти, а в Коннектикут сможет приехать на два дня не раньше чем через три недели.

Джон, слушая ее, нахмурился: Артур мог так долго не протянуть. Своими опасениями он поделился с Меган.

— Я попробую поменяться с кем-нибудь из наших врачей, но срок удастся приблизить не более чем на несколько дней. У нас жуткая нехватка персонала, а проблем сами увидите сколько.

— Но через три недели вы смогли бы?

— Да. Если только не будет чего-то экстренного, но этого никогда предусмотреть нельзя.

— Понятно.

Для молодой тридцатилетней женщины Меган была очень деловой и твердой в решениях, и хотя голос у нее был таким же, как у сестер, она, похоже, сильно от них отличалась.

Впрочем, она поставила перед собой иные цели и воспитывалась в других традициях и другой системе ценностей, чем Хилари и Александра. Меган посвятила себя помощи обездоленным и войне с бедностью. Александра об этом, конечно, никогда даже и не думала, а Хилари была слишком занята вопросом собственного выживания, чтобы вдаваться в проблемы окружающих. Удивительно, насколько разными были сестры Уокер…

Джон пообещал прилететь в Кентукки в ближайшую субботу и согласовал с Меган дату «семейного съезда» — первое сентября, которую сразу же сообщил Артуру.

Утром он позвонил Александре в Кап-Ферра. Слышимость была поначалу плохая, но потом наладилась.

— Уже? — Александра была в восторге. — Ты нашел их обеих? Удивительно! А где была Меган?

Джон улыбнулся. Александра уже говорила о младшей сестре так, словно никогда ее не теряла, словно та просто уезжала на длительные каникулы.

— Она работает врачом в Кентукки.

— Боже ты мой! А Хилари в порядке?

— Да, я ее видел.

— Она согласилась приехать первого сентября? Александра затаила дыхание в ожидании ответа, но он ее разочаровал. Джон Хилари еще не звонил.

— Я не хочу давать ей слишком много времени на размышление. Я ей позвоню примерно через неделю.

— А если она куда-нибудь уедет?

— Не беспокойся, я ее найду.

Оба рассмеялись и простились. Александра тут же позвонила матери, которая, как всегда, остановилась в Кап-д'Антиб, в «Отель дю Кап». Анри наконец смягчился в вопросе контактов тещи с Александрой и девочками.

— Маман?

— Да, дорогая, что случилось?

Голос у Александры был очень взволнованный.

— Он нашел их обеих.

— Кого?.. — не поняла Маргарет. Она только что встала и сидела за чашкой кофе с «Геральд трибюн». — О чем ты?

— О моих сестрах! Чепмен нашел их обеих! Александра ликовала. У Маргарет же кровь похолодела в жилах. Она в душе надеялась, что поиски Джона закончатся безрезультатно.

— Очень хорошо! — Маргарет постаралась скрыть свою тревогу. — Как у них дела?

— Младшая — врач, а старшая, Хилари, работает в Нью-Йорке, на телевидении.

— А ты баронесса. Замечательная троица! Им бы надо снять о вас фильм.

Маргарет по обыкновению шутила, но Александра чувствовала, что ей отнюдь не весело.

— Не огорчайся, мама. Наши отношения не изменятся. Пожалуйста, знай это.

Однако у Маргарет такой уверенности не было. Она опасалась примерно того же, что и Ревекка Абрамс.

— Когда ты с ними встречаешься?

— Первого сентября, в Коннектикуте. Чепмен мне только что звонил.

— А что ты скажешь Анри?

— Еще не знаю. Я думала, может, скажу ему, что лечу с тобой… или, скажем, по твоим делам.

— Он этому не поверит.

— Да. Но я не могу сказать ему правду. Что-нибудь придумаю.

Они еще немного поговорили и распрощались. Через пять минут Маргарет позвонила дочери и заявила:

— Я лечу с тобой.

— Как?! Маман… Не стоит…

— Почему?

Маргарет считала свою идею великолепной. Помимо обеспечения Александре необходимого алиби, она хотела находиться неподалеку. От этой встречи можно было ожидать чего угодно.

— Для тебя это очень хлопотно. Ты же даже не собиралась до конца сентября возвращаться в Париж, говорила мне, что на несколько недель поедешь в Рим.

— Ну и что? Я могу поехать в Рим в октябре. Или на обратном пути из Нью-Йорка. Я там хотела только навестить мою подругу Маризу и купить себе приличные туфли. Но гораздо охотнее полетела бы с тобой в Нью-Йорк… если ты меня возьмешь.

— Конечно, мамочка…

У Александры на глазах выступили слезы. Она понимала опасения матери, но считала их совершенно необоснованными. Никто: ни кровный родственник, ни муж, ни подруга — не мог заменить ее.

— Ну конечно. Я с удовольствием полечу с тобой. Просто я не хотела тебя в это впутывать.

— Не говори глупости. Если я останусь здесь, то превращусь в клубок нервов.

Тут Маргарет посетила совершенно шальная идея, однако ей самой она понравилась:

— А давай возьмем с собой Аксель и Мари-Луизу? Александра просияла. Ей не хотелось расставаться с дочерьми даже на несколько дней. Да и Анри, возможно, благосклоннее будет смотреть на такой семейный вояж.

— Гениальная мысль. Вы втроем можете остаться в Нью-Йорке, пока я буду в Коннектикуте, а потом мы все развлечемся перед возвращением в Париж. Занятия в школе начинаются только с одиннадцатого.