Калейдоскоп

Вечером Джон сидел у себя, вслушивался в уханье сов, другие звуки, которых никогда прежде не слышал, и задавался вопросом, как выглядит Меган. Ему предстояло встретиться с ней на следующий день.

Спал он чутко, рано проснулся и отправился в единственный в городке ресторан, где взял на завтрак яичницу, овсянку и чашку очень скверного кофе.

Джип приехал за ним после ленча. Шестнадцатилетний беззубый водитель отвез Джона в больницу, расположенную высоко в горах, в окружении вековых сосен. Им попадались по пути лачуги местных жителей, вблизи которых носились толпы детей, босых и в лохмотьях, и своры шелудивых дворняжек, рыскающих в надежде найти какие-нибудь объедки.

Трудно было представить, что этот забытый богом поселок находился всего в нескольких часах пути от Нью-Йорка, Вашингтона или Атланты. Бедность здесь царила ужасающая. Молодые парни от тяжелой работы, плохого питания и болезней напоминали согбенных стариков. Молодые женщины не имели зубов, а их волосы были жидкими и слабыми. У детей от недостатка пищи были вздуты животы.

Джон удивлялся, как Меган может здесь работать. В больницу он заходил, готовый увидеть там все, что угодно.

Амбулатория находилась сзади здания. Приема ожидали, терпеливо сидя на скамейках, около двадцати-тридцати женщин, окруженных орущей детворой и снова беременных, причем в некоторых случаях восьмым или девятым ребенком, несмотря на молодой возраст. Зрелище было удивительное.

Прием вела симпатичная девушка с ярко-рыжими, заплетенными в косички волосами, одетая в джинсы, обутая в грубые туристические ботинки. Когда она вышла навстречу Джону из-за стола, у того не было сомнений, что это Меган — так она была похожа на Александру.

— Здравствуйте, доктор.

Меган улыбнулась и проводила его в соседний кабинет, где они могли спокойно поговорить.

Джон показал ей папку с собранными материалами, которую прежде показывал Александре, рассказал о ней, сообщил, что срок встречи — первое сентября — остается в силе.

— Вы сможете приехать? — спросил он обеспокоенно. Меган с улыбкой подтвердила. Манерой поведения она немного напоминала Ревекку.

— Смогу. Если удастся вырваться от них. Она махнула в сторону приемной.

— Это ужасное зрелище.

— Я знаю, — с серьезным видом кивнула она. — Поэтому я сюда и приехала. Им требуется помощь: продовольственная, медицинская… Учителей здесь тоже не хватает. Трудно себе представить, что у нас в стране существует такое.

Джон кивнул, соглашаясь и одновременно восхищаясь тем, что Меган старается как-то помочь этим людям.

Меган снова задумчиво просмотрела папку и задала несколько вопросов о своих родителях. Как и Александру, ее интересовало, почему Сэм убил Соланж и что случилось с остальными сестрами. Материалы, касающиеся Хилари, опечалили ее. Под конец рассказа Джона об Александре она улыбнулась:

— Ее жизнь в сравнении с моей — небо и земля, правда? Французская баронесса… Как это далеко от Кентукки, мистер Чепмен!

Она произнесла это, растягивая слова на местный манер, и оба рассмеялись. Меган все же была полна желания повидать сестер, несмотря на их столь разные судьбы.

— Знаете, моя мама очень опасается этой встречи.

— Я это почувствовал, когда был в Сан-Франциско. Ваш отец пытался ее успокоить.

— Я думаю, всех приемных родителей страшит, когда их ребенок проявляет интерес к родной семье. Я знаю такие случаи. Но моя мама напрасно расстраивается…

Меган непринужденно улыбнулась. Она, как и люди, воспитавшие ее, точно знала, кем является, к чему стремится и ради чего. Дэвид и Ревекка тоже жили в соответствии со своими принципами, именно такие родители ей и были нужны: порядочные, интеллигентные, цельные, человеколюбивые и преданные своему делу. Меган это прекрасно понимала.

— Все будет хорошо. Я обещала позвонить ей по окончании нашей встречи. Насколько я знаю своих родителей, думаю, что они затем приедут навестить меня.

Оба рассмеялись. Джон не мог отвести взгляда от глаз Меган. Они были полны света, жизни и радости. Эта девушка любила свое дело, жила им. Приятно было просто находиться с ней рядом. Она так отличалась от эгоисток типа Саши. Меган думала только о нуждах окружающих ее людей.

Разговор пришлось прервать, потому что Меган срочно вызвали к пациентке.

Вернулась она через два часа, извиняясь за задержку..

— Вот так выглядит мое «свободное время». Иначе не бывает, поэтому я слишком от больницы не отдаляюсь.

Затем она пригласила Джона к себе на ужин. Меган жила в маленьком домике, обставленном простой мебелью и украшенном лоскутными ковриками, купленными у пациенток.

Она приготовила тушеное мясо, и они славно и непринужденно поболтали о ее юности, родителях и многих других вещах. Было очевидно, что Меган горячо любит своих родителей и благодарна им за все, что они для нее сделали, но в то же время ее интересовала семья, в которой она родилась.

— Как ни странно, это меня очень волнует… Улыбчивая, она выглядела совсем молодо, как студентка. Джон засмеялся и похлопал ее по руке. Из всех трех сестер Меган производила впечатление самой спокойной, уверенной в себе и счастливой. Она делала именно то, что хотела.

После ужина Меган на подаренном ей отцом джипе отвезла Джона в гостиницу. Он с удовольствием проговорил бы с ней еще несколько часов, но было уже поздно, и Меган надо было возвращаться. В полпятого утра она заступала на дежурство.

— Мы увидимся с вами первого сентября в Коннектикуте? — поинтересовалась она. Джон улыбнулся:

— Да, я там буду. Хотя бы ненадолго. Я обещал мистеру Паттерсону, что встречу вас всех и помогу вам познакомиться.

— Тогда до скорого.

Меган помахала и уехала, а Джон стоял, долго смотрел ей вслед и жалел, что не может остаться с ней здесь, в горах, навсегда.

Часть V ВСТРЕЧА

Глава 27

Александра уже упаковала свои вещи и собиралась приняться за вещи дочерей, когда Анри, столкнувшись с ней в прихожей, схватил ее за руку:

— Я думал, что ты меня поняла. Я же сказал тебе, что ты останешься дома.

— Анри, я должна лететь.

Она не хотела скандалить С ним из-за этого. Ей надо было лететь, и он не в силах был теперь ее остановить.

Анри последовал за супругой в их спальню, где на кровати лежали раскрытые чемоданы, и, с трудом сдерживая бешенство, произнес: