Калгари 88. Том 2

Марина Соколовская же, ученица 7В класса школы номер 3 города Екатинска и дважды чемпионка города в младшем возрасте, наоборот, собиралась на тренировку мрачнее тучи. Со вчерашнего дня её не отпускали тягостные мысли о том, что нынешний чемпионат может получиться совсем не такой, какие были ранее. Внезапный взлет Люськи Хмельницкой мог перечеркнуть её путь к очередному чемпионству, и это вызывало негативные эмоции. По натуре перфекционистка, она привыкла быть во всём лучшей, иначе просто не могла. И то, что кто-то может опередить её на старте, было невыносимо.

То, что она два раза проигрывала областное первенство, финишируя даже не в десятке,а в начале двадцатки, таких эмоций не вызывало. Плохой результат для неё выглядел естественно. Думала — обладай она тройными прыжками, расклад был бы совсем другим. То, что она проигрывает область из-за слишком завышенных ожиданий, девочка просто не брала в расчет. Хотя причина провалов была на виду: вложив все силы и эмоции на городской старт, к областному Марина была просто морально не готова, но о своей проблеме тренеру не говорила, демонстрируя самодовольное выражение лица. А не говорила, потому что к перфекционизму и стремлению всюду быть лучшей добавлялся ещё истинный интровертизм. Марина не любила общаться с людьми, делясь с ними своими проблемами. Предпочитала держать всё в тайне. Даже от родителей.

Однако от родителей ничего не утаишь. Даже характер. Поэтому её отец, Андрей Иванович Соколовский, директор вагонного завода, втайне от дочери старался помочь ей и облегчить трудный спортивный путь местного масштаба.

Помогал, чем мог, — шефством над ДЮСШОР, персональным водителем Николаем, возящим Маринку на тренировки в черной директорской «Волге», и напористыми разговорами с директором спортивной школы, в которых прозрачно намекал о максимальной преференции для дочери. Со стороны это кажется некрасиво, а по сути — лишь проявление своеобразной любви от обожающего единственную дочь отца.

— Марина, чего грустная такая? — весело спросил Николай, когда мрачная девочка бухнулась на кожаный задний диван «Волги».

— Ничего. Надо… — недовольно буркнула Соколовская, и совсем некультурно отвернувшись от уже пожилого мужчины, уставилась в окно.

— Эх… — раздосадованно вздохнул водитель, предполагая шестым чувством человека, возившего всю жизнь советскую элиту, что надо показать небезразличность её забот. — Всё будет хорошо, дочка. Не расстраивайся.

— Я вам не дочка. И никуда мы не прорвёмся! — злобно ответила Соколовская, нахмурив брови.

«Вот опять не то сказал, говорил же себе уже сколько раз не встревать в их дела», — про себя подумал Николай, но, естественно, вслух ничего не сказал. Слово — серебро, молчание — золото, в этом он убеждался уже неоднократно.

Доехав до ДЮСШОР, остановил машину за половину квартала, чтобы не смущать приходящих заниматься детей — все они ездили на тренировку в общественном транспорте, и открыто показывать социальное расслоение в советском обществе было непринято. Соколовская единственная из спортивной школы, кто ездила на машине. И первым, кого она увидела у входа на каток, была эта невозможная Хмельницкая. Радостно подпрыгивая на ходу, она почти бежала на тренировку. И к сожалению, Люська увидела, как Марина выходит из машины.

Арина издалека увидела блестящую чёрную машину с длинным капотом и багажником, которая остановилась метрах в двухстах от ДЮСШОР. И оттуда вышла… Соколовская. Лицо соперницы было озадаченным. По видимому, она не ожидала, что кто-то увидит её крутой вид транспорта.

Арина не испытывала к Марине негативных чувств, иначе в спорте будешь ненавидеть каждый столб, потому что каждая фигуристка потенциальная соперница. Дружбы не было, однако не было и негатива. Скорее, прохладное ровное дружелюбие. Поэтому и сейчас Арина вежливо улыбнулась и даже помахала рукой в приветствии, но Марина полностью проигнорировала конкурентку и почти бегом направилась к спортивной школе.

Проходя мимо чёрной машины, Арина увидела за рулём за рулём пожилого мужчину с простым выражением на лице, который с интересом посмотрел на неё, и не могла удержаться от приветствия, как она делала со всеми незнакомыми людьми.

— Привет, как дела? Удачного дня! — вежливо улыбнулась Арина, и слегка помахала рукой.

Мужчина тоже улыбнулся и поприветствовал её.

«Какой вежливый и приятный папа у Соколовской. Совсем не похож на неё», — подумала Арина и припустила вслед за Мариной.

В раздевалке шумно, как и всегда. Настроение у девчонок было приподнятое. Контрольных прокатов и присутствия гостей они боялись. Да и чего бояться, если выше головы не прыгнешь. Задача — откатать привычное, а дальше будет видно.

У мальчишек настроение было похуже. Похоже, вчерашний вечер на горке они провели увлекательно. У Данила, рослого, тонкого мальчишки двенадцати лет, под глазом темнел синий фингал. Несмотря на кажущуюся элитарность фигурного катания, его представители были такими же полноценными спортсменами, как боксёры или хоккеисты, и дух соперничества культивировался у них с малых лет. На горке слово за слово вступили в потасовку с местной шпаной, да так, что и накостыляли им, и сами ушли побитые.

Левковцев неодобрительно посмотрел на финик, и сокрушённо покачал головой.

— Митрофанов, ты как перед людьми с таким знаком отличия выступать собираешься? — сурово спросил тренер. — Хочешь, чтоб к квалификации даже не допустили?

— Не-а, — смущенно пробормотал Данил, и вставил типично детское. — Я больше не буду!

— Буду, не буду… Детский сад какой-то! Марш на ОФП!

Тренировка по ОФП в этот раз была короткой — чего там тренировать. Пора показывать натренированное. Через полчаса даже не тренировки, а по сути, разминки, Левковцев велел надеть соревновательные костюмы, идти на арену и выстроиться по росту.

— И ведите себя прилично! Знаю я вас!

Арина надела уже привычное платье Кумпарситы и посмотрела на Соколовскую, переодевавшуюся в сторонке, в самом углу. Посмотрела и поняла, что пропала. Марина была в военной форме! Её костюм представлял собой гимнастёрку времён Великой Отечественной войны и короткую юбочку. На груди красная звезда. Или орден Красной звезды? Соколовская будет катать под военную тему! Абсолютно беспроигрышный вариант! Самое время упасть духом, сделать так, чтобы затряслись коленки в предчувствии возможного проигрыша. Ведь судьи не посмеют засунуть программу на святую тему в подвал, под аргентинские страсти. Совершенно чужеродные и буржуйские по духу. А то и империалистические.

Арина злобно посмотрела на соперницу. А вот фигушки тебе! Будь ты хоть в кителе маршала Жукова, не видеть тебе победы!

Выйдя на лёд, фигуристы выстроились по росту, как и велел тренер. Арина, понятное дело, как самая высокая — вначале. Она уже и не заикалась на гендерные и физические ущемления. В конце концов, без разницы, где стоять. Однако… Место Соколовской было сразу же за ней. Арина внимательно осмотрела костюм Марины. Естественно, это не настоящая гимнастёрка и форменная синяя юбка. Искусная стилизация, заметная только поблизости. Так же как и красная звезда на гимнастёрке. На Марине они смотрелись потрясающе — хоть в кино снимайся.