Калгари 88. Том 7

— И что вы предлагаете? — спросил Ксенофонтов.

— Я пока ещё ни с кем не согласовывал это предложение, — осторожно сказал Шеховцов. — Это моя личная инициатива. Рационализаторское предложение, так сказать. Его я хочу озвучить завтра на тренерском совете, в присутствии Грамова. Я предлагаю вам остаться здесь, в Москве. Спортсменкам продолжать проживать в общежитии ЦСКА. Для вас, товарищи тренеры, также, как и сейчас, будет забронирована гостиница. Дело в том, что завтра должны запустить ледовую арену ЦСКА. То есть ходить девушкам на тренировки придётся совсем рядом. Мы пробьём время для ледовых тренировок, выделив вам раннее утро, с 7 до 9 часов, а потом тренажёрка хоть на весь день.

Левковцев и Ксенофонтов задумались. Предложение выглядело разумным. Шеховцов прав, конечно, тут и говорить нечего. Они уже думали, что в связи с переездами туда-сюда подготовка к чемпионату мира окажется смазана, и по факту получатся всего пара-тройка дней на полноценные тренировки, да и тех может не быть, учитывая неизбежные в таких случаях праздники и встречи с болельщиками.

Придётся соглашаться провести сборы в Москве. Это означало, что их командировка продлится ещё на две недели, да и всего лишь. Фигуристам и фигуристкам в Екатинске и Первоуральске представится шанс отдохнуть на время отсутствия тренеров, хотя это уже не столь и важно — сезон всё равно уже практически закончен. Конечно, удивление вызвало то, что им предложили тренироваться на домашней ледовой арене хоккейного клуба, потому что где фигуристки-юниорки, а где хоккейный клуб ЦСКА, лучший во всей стране, но очевидно, что эта проблема как-то оказалась улажена, возможно, на самом высоком уровне.

Конечно, можно было организовать тренировки в любой московской спортивной школе, где есть секции фигурного катания, в том же ЦСКА, тренировочный каток у которой находился совсем рядом, но, похоже, председатель центрального комитета федерации решил это нецелесообразным из-за плотного графика тренировок в ЦСКА и нежеланием делить лёд с кем-то ещё.

— Это надо у девушек спрашивать, — наконец сказал Левковцев. — Согласны ли они ещё две недели пожить вне дома. И вопрос с учёбой придётся решать на эти две недели.

— А мы согласны пожить вне дома! — заявила Арина, только услышав, куда клонит тренер. — А учиться мы не будем! Мы сдадим экзамены сразу за четверть и за год! Это же можно устроить?

— Хорошо… Я возьму на заметку этот вопрос, с учёбой мы через Минобр договоримся, — кивнул головой Шеховцов и начал загибать пальцы на левой руке, словно отсчитывая вопросы, которые хотел решить. — Так… Место проживания в Москве… Место тренировки… Питание… Командировочные… А… Вот ещё! Вопросы по выезду за границу. Согласно закону, граждане СССР, не достигшие 18 лет, могут выезжать из СССР только по нотариально удостоверенному ходатайству всех своих законных представителей. Другими словами, нужно согласие обоих родителей. При отсутствии согласия одного из родителей, выезд несовершеннолетнего может быть разрешён только на основании решения суда. В общем так…

Шеховцов задумался, потом продолжил:

— Вы должны поговорить с родителями, чтобы они формально разрешили вам выезд за границу. Иначе никак. Придётся давать задания товарищам на местах, директорам ваших спортивных школ, договариваться с вашими мамами и папами и вместе с ними посетить нотариуса. Но это всё решаемо. Завтра я скажу Грамову и мы всё организуем. Так…

Шеховцов записал что-то в блокноте.

— У вас телефоны есть дома?

— Есть, — кивнула головой Арина. — Но у меня мама сейчас на работе. А папа на вахте в этом… Нефтеюганске.

— Значит, согласие мамы получим! Остальное через суд, — заявил Шеховцов. — У остальных как дела с согласием родителей? Телефоны есть?

Другие фигуристки тоже ответили утвердительно. Телефоны дома были у всех!

— Давайте сделаем так! — сказал Шеховцов. — После показательных приедем сюда, вы позвоните родителям с моего телефона и разъясните ситуацию. Сможете пообщаться.

Во времена Арины после победы на чемпионате смартфон сутки разрывался бы от звонков и поздравлений в соцсетях, а здесь, чтобы поздравить ребёнка с победой, предстояло решать целый квест! У мамы никак не получилось бы поздравить её с победой!

— Да… Теперь коснёмся материального вопроса, — сказал Шеховцов. — Что вам нужно для выступлений? Коньки, платья, тренировочные костюмы?

Фигуристки и тренеры, непривычные к такой щедрости, замялись, но быка за рога опять взяла Арина. Если дают, надо брать! Конечно, платье за неделю не сошьёшь, а коньки не разносишь, но остальное…

— Мне кроссовки надо! И тренировочный костюм! Шорты! Майки! Сланцы! «Адидас» или «Рибок»! — заявила Арина. — А ещё салфетки и бутылки для питья! Нам нужны спортивные бутылки-непроливайки! Не будем же мы на чемпионате позориться, используя пластмассовые фляжки. Это будет позор для великой страны!

Левковцев, Ксенофонтов и Малинина с Соколовской с большим удивлением посмотрели на Арину, похоже, размышляя: «А разве так можно?»

— Хорошо, размер обуви и одежды какой у тебя? — кивнул головой Шевцов, готовясь записывать.

— Тридцать шестой размер обуви и 42–44 размер одежды, рост 170, — заявила Арина.

Тут и другие фигуристки, видя, что у этой наглой Хмельницкой руководитель федерации спокойно принимает её просьбу, тоже начали говорить, что им нужно то же самое, правда, говорили нерешительно и с большим смущением.

Всё очень просто! Наглость Арины имела прочные корни! Она так привыкла жить! В своём времени Арина Стольникова — сборница. Она была членом сборной России и находилась на государственном финансировании! Хоть она номинально и считалась спортсменкой-любительницей, но на самом деле полностью находилась на иждивении государства и была чистой профессионалкой на зарплате.

Ей платили зарплату в 150 тысяч в месяц, к которой прибавлялись точно такие же ежемесячные выплаты за олимпийское золото. Ей бесплатно предоставлялись коньки, деньги на платья, деньги на постановки от хореографов. Спортивная одежда и обувь от спонсоров. Она привыкла к тому, что государство ей всегда должно, и относилась к этому очень свободно и очень спокойно. Это был своего рода бизнес — я вам медали и возможность говорить в прессе, что мы впереди планеты всей, а вы мне содержание. Это был здравый подход, устраивающий всех.

Другое дело Малинина и Соколовская… Спорт в СССР был по-настоящему любительским, и занимались им за свой счёт. Конечно, члены сборной тоже обеспечивались всем необходимым, но ни Таня, ни Марина к этому пока ещё не привыкли.

— Продолжим, — заявило Шеховцов. — В течении месяца вы получите звание мастеров спорта, удостоверения и значки. А после завтрашнего заседания тренерского совета, когда все документы будут готовы и утверждены, вы, как члены сборной команды, будете получать командировочные в размере 3 рубля в сутки. Так что завтра приедете и получите свои законные деньги за всё время командировки, с завтрашнего числа и за 20 дней.

— А… Местные деньги нам не положены? Когда мы поедем в Югославию? Покушать например, сувенирчик купить? Какие там сейчас? — замялась Арина, едва не ляпнувшая, что им должны выдать евро.

— Рубли на югославские динары можно обменять в количестве 30 рублей, — заявил Шеховцов. — Больше нельзя по закону. Где именно, я сообщу позже. Ещё вопросы есть?

— Нет, всё понятно, — сказала Арина. — Спасибо огромное за ваше участие.

— Тогда вы свободны. Перед вашим вылетом я ещё раз позову вас к себе, где мы более детально обсудим вопросы вашего пребывания за границей, меры поведения, безопасности, куда можно ходить, куда нет, вопросы о допинг-контроле, и всё тому подобное.— сказал Шеховцов. — А сейчас можете ехать прямо во Дворец спорта. Там понемногу уже разгоняются тренировки показательных… Да… Кстати… Вот вам подборочка о конкурентках. Изучите на досуге. Возможно, скорректируете тренировочный процесс.