Калки. История одного воплощения. Часть третья

– Я кажется понимаю, о чем вы, – подхватила Вика. – К нам в Тверь приезжал Михаил Радуга, популяризатор онейронавтинга в России, я ходила на его тренинги. Одно из упражнений было, поднять руку над столом, не отрывая от стола. Это упражнение давало навык отделять свое астральное тело от физического…

– Люди учатся отделять, а я вот в тот день с трудом совместил, – рассмеялась Грибникова. – В тот день… вам покажется, это громкой фразой… я стал другим человеком. Я теперь знал, как это быть женщиной…

Я покатил на кухню, не заботясь о том, что у меня стояк, посмотреть, что там…

Алексей вкатился на кухню. Надя стояла у раковины и мыла посуду. Она была в футболке на голое тело. Пола чуть ниже ягодиц…

– Привет, сына, – сказала женщина не оборачиваясь (грязной посуды накопилось много).

– Привет, мам, – подкатил Лёша и любяще похлопал по спине женщину.

– Я сегодня пораньше… Заглянула к тебе, а ты спишь…

– Да, что-то устал… – Алексей решил пока не говорить о магии. – А ты такая красивая…

– Да, брось ты, сынок, – засмеялась Надя, – я ж к тебя спиной сейчас…

– У тебя красивая фигура. Я всегда хотел это сказать, но стеснялся…

– Спасибо, мой дорогой, – Надя обернулась и поцеловала его в лоб. Затем снова принялась шкрябать сковородку.

– Мне очень нравится, когда ты в одной футболке… без трусиков…

Надя остановилась, она взволнованно задышала, чувствуя, как напряглись ягодицы и приподнялся анус…

– А мне нравится, когда ты говоришь, что я красивая, – справившись с волнением, сказала она.

Алексей приподнял футболку и прижался щекой к ягодицам, я потом поцеловал… Надя растерянно стояла. Ягодицы вздрагивали, качали голову сына. Она глядела, как мощная струя из крана разбивается о край тарелки и образует небольшой водяной зонтик. Она стояла и искала в себе силы, мужество, думая, что это необходимо прервать… Прервать то, что сейчас Лёша гладит рукой ноги, и его пальцы иногда касаются вагины…

…о! Как умел он как мужчина, он точно знал, как именно нужно ласкать женщину. Надю как будто ласкала женщина, во всех нюансах. И она кончила…

…кончила в тот миг, когда из раковины потекла вода, переполнив её через край…

Какое-то время они не смотрели друг на друга. Потом… потом Лёша вдруг заплакал.

– Прости, мам. Я думал, сделать тебя счастливой… что это надо тебе, и…

Женщина встала на колени, улыбнулась, потрепала сына за волосы.

– Спасибо, моё солнышко. Мне это надо… – она приблизилась и прошептала, касаясь губами его уха: – иногда…

21.

Николай шел в общагу довольный и гордый. Еще бы, сегодня он стал мужчиной! Правда, с этим делом он припозднился – ему уже девятнадцать, а он девственник… был. О! Как это «был» греет сердце! Не зря Ирку полгода уламывал, и уломал. Он первокурсник филфака, скоро двадцать, он – мужик. Жизнь удалась!

Он зашел в фойе общежития ТвГУ и стал ловить на себя восхищенные взгляды. Юноше казалось, что все вдруг изменили к нему отношение. Он вдруг вырос в глазах окружающих. Стал важным, опытным самцом… Было ощущения, что старшекурсники даже будут теперь здороваться с ним за руку.

И еще, теперь он поднял статус перед Сергеем. Это паренёк, с которым он жил в одной комнате. Или на студенческом фольклоре «сокамерник». Серёге почти двадцать один, и он давно не девственник. Серёга встречался с какой-то двадцатипятилетней дамочкой Лерой… Конечно, он напрямую не унижал Николая, но тот чувствовал – или внушал сам себе – что Сергей смотрит с укором на «целку». Теперь они равны!

Николай поднялся на третий этаж, этаж мальчиков… Сразу не хотелось идти в комнату. Он остановился у большого окна. Стал вспоминать как это час назад было…

– Не дрочи, а то в трусы спустишь, – сказала Ира, когда они подымались по лестнице в доме, в котором жила с родителями.

Сегодня – удача – их не было дома. Когда Николай с Ирой заходили в подъезд, у парня встал. А он себя знал, он способен «перегореть» – когда подымутся на нужный четвертый этаж, у него может упасть без стимуляции. Поэтому он сейчас и дрочил сквозь брюки. Вот Ира и ворчала. Она была девушка опытная в свои восемнадцать, Николай был у неё очень далеко не первым.

– Если спустишь сейчас, потом у тебя не встанет, – нервно журила она парня…

…ах, как же было приятно сейчас об этом вспоминать. Николая накрывала волна теплого романтизма, и туманило голову. Он и не видел, что сейчас за окном, его мысленный взор оглядывал комнату Иры, косился на диванчик, где всё случилось.

– Отвернись, я разденусь, – говорила Ира, – не люблю, когда на меня таращатся. Тем более всякие онанисты…

…ладно, не стоит тут торчать – силой воли Николай вернул себя к действительности, отдернув руку от гульфика – не то, гляди, сочтут за дрочера и накапают коменданту.

…телефон разрывался от призывов… Сергей сидел в одних трусах, сведя плотно колени, расставив руки, и смотрел на подоконник, на котором стоял пустой графин. Он не шевельнулся, когда вошел Николай. Какое-то время Николай, находясь в эйфории мечтаний об Ире, и не обратил на истукана. Разделся до трусов и сел на свою кровать. Телефон продолжал кричать голосом Григория Лепса о рюмке водки и светиться надписью «Лера».

– Ты чего это, братан? – удивленно посмотрел на Сергея Николай, наконец-то заметив, что тот так и не пошевелился. Николай встал и подошел, тронул за плечо. – Ты это чего, Серёга? В натуре, не шути, я уже обосрался…

Вдруг Сергей глубоко вздохнул, отвернулся и упал лицом в подушку. Всё тело затряслось…

– Ты чего? Плачешь? – растерялся Николай, не зная что и делать. Он присел рядом и легонько толкнул. – Кончай хернёй страдать, давай побазарим, что случилось…

Николай попробовал за плечо повернуть Сергея, тот же зло отпихнул его. Устояв на ногах, Николай задумчиво почесал яйца. Потом открыл окно и стал тянуть веревку. За окном весела авоська – заначка от коменданта, с тремя бутылками клюквенной настойки.

– Слушай, не хочешь говорить, давай просто вмажем…

Сергей приподнялся и посмотрел на товарища зарёванным лицом. Да, сейчас нужно выпить, иначе… Николай пододвинул журнальный столик, поставил гранённые стаканы и вчерашние макароны по-флотски, разлил по полстакана рубинового напитка…

– Я сегодня… я сегодня к Ковачу ходил… ну, это…. Я не говорил, у меня, короче, проблемы, – вдруг неожиданно для себя проговорил Сергей, глядя как напротив чешет яйца Николай. Одна бутылка была уже пустой, её переместили под стол.