Камень Апокалипсиса

Делани, однако, не хотела прямо так сразу продолжать. Ей было нужно, чтобы присяжные точно поняли, что же сейчас произошло. Кроме того, требовалось еще раз подчеркнуть, что свидетельница лгала в предыдущих своих показаниях.

— Когда я задавала вам вопрос, не покидали ли вы спальню в ночь убийства, — сказала она, — вы ответили «нет». Мало того! Миссис Арнольд, вы три раза подряд это отрицали! Отрицали категорически, чуть ли не до истерики. Вы сказали, что не были в спальне Касси. А теперь вы признаетесь, что действительно покидали свою комнату и действительно заходили в спальню Касси. Девочка обмочила постель, испугалась и позвала вас, не так ли? Вы зашли к ней, помогли переодеться в пижаму и поменяли простыни. Теперь вы держитесь этих показаний?

— Да, — холодно ответила Максин. — Этих. Я просто забыла.

В течение нескольких следующих минут она продемонстрировала такую сторону своего характера, о которой не подозревал ни один присяжный. Куда только подевались слезы? Сейчас из свидетельского кресла поблескивал глазками злой ощетинившийся зверек. Словно палкой, Делани своими вопросами била его по носу и тыкала в шкуру, раздражая еще больше.

Когда вы пришли к дочери в спальню, она плакала?

Вы кричали на нее, ругались?

Вас захлестнул гнев?

Вы затолкали Касси в ванную комнату и заставили лезть под душ?

В тот вечер вы пили?

Вы всегда смешиваете алкоголь с болеутоляющим?

Брызжа ненавистью, Максин выплевывала ответы.

Наконец Делани решила, что довела ее до той стадии, когда уже можно протыкать гнойник.

— Вы потеряли голову и зверски избили дочь, потому что она обмочила постель?

— Как вы смеете? — Максин затравленно оглянулась на Колдуэлла, вновь ожидая помощи, однако прокурор даже не шевельнулся.

— Ваша честь! Не могли бы вы повлиять на свидетеля и все-таки заставить отвечать на мои вопросы?

Максин передернуло, но все же она попыталась взять себя в руки:

— Как и у всех любящих и ответственных родителей, у нас в семье были такие случаи — очень редко, очень немного, — когда мне приходилось прибегать к принуждению. Детей надо дисциплинировать, это знают все. Порой я могла ее отшлепать… или постучать пальцем по руке, если она уж очень расшалится. Все это требовалось, чтобы привлечь ее внимание… и по большей части, когда она была маленькой.

— Доктор Нан доложила суду, что на пояснице и ягодицах Касси обнаружены синяки, — заметила Делани. — Одни из них появились раньше, другие позже. Вынуждена напомнить вам, миссис Арнольд, что вы находитесь под присягой. Еще раз повторяю вопрос: вы ударили Касси, когда обнаружили, что она опять обмочила постель?

— Я уже говорила, у меня страшно болела голова. Просто раскалывалась, когда Франк меня разбудил. Я была совершенно измучена в тот вечер, можно сказать, очнулась из забытья. Я не помню каждый свой жест, только могу сказать вам, что любила свою дочь и никогда, никогда не причинила бы ей боль!

— Вы опять не ответили на вопрос. Еще раз повторяю: в ночь убийства вы — каким-либо образом — физически наказывали дочь? Я вас спрашиваю: вы избивали ее? руками? ногами?

Максин с ненавистью выдавила:

— Может, пару раз и шлепнула по заднице! Но не избивала!

— Шлепки, как вы выражаетесь, не оставляют после себя таких синяков, — возразила Делани. — Тем более многочисленных, как доложила нам доктор Нан. Повторяю еще раз! В гневе вы потеряли голову, обнаружив мокрую постель дочери! Так?!

Максин задохнулась от злости и секунд десять молчала, собираясь с мыслями. Затем обернулась к присяжным и, тщательно выверяя слова и интонацию, заявила:

— Да, сейчас я ясно припомнила, что случилось в ту ночь. Нет, категорически нет, я не избивала свою дочь. Вообще не трогала! Перестелила постель, накрыла Касси одеяльцем, поцеловала, пожелала ей доброй ночи… сказала, что люблю ее. Потом вернулась в спальню к мужу и легла спать.

Спенсер сверлил ее взглядом.

(Врешь ты все! Уж я-то видел!)

Нечего и говорить, Делани тоже не верила ни единому ее слову.

— То есть вы не заталкивали Касси в ванную комнату? — спросила она, повысив голос.

— Нет!

— Не ударили ее в голову так, что она упала и стукнулась виском?

— НЕТ!

— Не убили ее случайно?

— Протестую! — выкрикнул Колдуэлл, как на пружине вылетев из кресла.

— Последний свой вопрос беру обратно, — кивнула Делани. Хотя отпускать добычу она и не собиралась. Вместо этого вновь сменила тему: — А скажите нам, миссис Арнольд, кто такая Синтия Гюнтер Райт?

Максин, все еще не пришедшая в себя после предыдущего обстрела, вяло ответила:

— Моя первая дочь. Я в юности была замужем, недолго… Синтия прожила четыре месяца…

Она помолчала и затем спросила:

— Ведь вы и так об этом знаете, мисс Делани?

— Как же она — ваша первая дочь — умерла?

— Задохнулась во сне… Врачи сказали, синдром внезапной младенческой смерти…

— Я хотела бы еще раз убедиться, что правильно поняла ваши показания, просто на всякий случай, — отреагировала Делани, хотя каждому было ясно, что все-то она знает и все-то она понимает. — Вы родили общим счетом двух дочерей. Одна погибла страшной смертью, а ваш первенец скончался при крайне подозрительных обстоятельствах. Так получается?

— Секундочку, — поднял руку Колдуэлл. — Нам не представлено никаких доказательств подозрительной смерти первого ребенка миссис Арнольд. Защита пытается запятнать доброе имя несчастной матери и направить присяжных в неверном направлении.

— Как вы смеете называть себя юристом?! — неожиданно взвилась Максин Арнольд, взглядом испепеляя Делани. — Мою дочь убили, а у вас хватает наглости обвинять меня!

Спенсер постучал молоточком.

— Хватит. Все уже достаточно высказались. Попрошу стороны подойти к судейской кафедре.

Колдуэлл с Делани молча повиновались. За ними послушно следовали Джейкоб Уиллер, помощник прокурора, и Чарлз Макдоналд, помощник адвоката защиты. Спенсер навалился грудью на стол и зашептал, чтобы Максин, по-прежнему сидевшая в свидетельском кресле, его не услышала:

— Мисс Делани, у вас имеются улики, что эта свидетельница действительно была причастна к смерти старшей дочери?

— Полиция Лас-Вегаса считает, что дело там явно нечисто.

— Я сказал «улики». Против нее выдвигали официальное обвинение?

— Нет, но большой процент внезапных младенческих смертей объясняется убийствами.

Колдуэлл не выдержал.

— Считаю, что поведение защиты просто возмутительно, — пожаловался он. — Нас подводят к мысли, что миссис Арнольд как-то связана со смертью ее первого ребенка. Намекают на убийство.

— Никаких вопросов о первой дочери миссис Арнольд больше не будет, — твердо заявил Спенсер. — Эта тема к делу не относится. Вам понятно, мисс Делани?

— Да, ваша честь.

После того как все четверо вернулись на место, Спенсер обратился к присяжным: