Камень Апокалипсиса

С минуту оба хранили молчание.

— Может быть, мне следует оставить и дело Амиля… Конечно, мы оба знаем, что присяжным не разрешается читать публикации о процессе, но ведь им про Ллойда как минимум вслух перескажут. Я не хочу, чтобы мое прошлое погубило нашего злосчастного дурачка.

— Вот и не надо самой быть дурочкой. Хватит сопли распускать.

Резкость Макдоналда неприятно задела Делани.

— Да-а, вам-то что… — сердито фыркнула она. — У вас же нет чужой крови на руках.

— Когда я был копом в Вашингтоне, — помолчав, сказал он, — я застрелил подозреваемого, который пытался скрыться с места преступления.

— Застрелили? В смысле насмерть?

Она с трудом представляла себе, как Макдоналд, в ее глазах походивший на дедушку-добряка, мог убить человека.

— Пуля снесла ему полчерепа. Но я и секунды сна не потерял после этого случая. Потому что выполнял свою работу.

— Да, но я-то должна была видеть, что Ллойд опять возьмется за свое!

— Как? Вы что, думаете, маньяков можно распознать на глаз? Что они отличаются от нас с вами? Самые жуткие убийцы, которых мне довелось встретить в жизни, ничем не выделялись из толпы. Ведь есть же старая теория: зло — банально. Не могли вы знать, чем собирался заняться Ллойд… Да вы на Арнольдов взгляните! На Франка с Максин! Птицы высокого полета… Деньги, влияние, престиж — все у них есть. Наверное, думают, что стоят выше закона, неприкосновенны. А только на этот раз все по-другому. На этот раз им не отвертеться.

Делани молчала.

— Ну как? Мы еще в одной команде? — спросил он. — Будем обговаривать завтрашнюю тактику?

— Будем, — ответила она. — Хватит мне бегать от своего прошлого.

— Именно! Между прочим, скелет в чулане есть у каждого…

18

— Нет ли у вас хоть малейшей идеи, кто шлет эти подметные письма? — спросил Макдоналд.

— Нет у меня идей, — ответила Делани. — Автор цепляет их к газетным заметкам из «Шарлоттсвильских курантов», а потому его обратный адрес не указан.

— Н-да… Хотел бы я знать, откуда ему известно, что творилось в спальне Касси…

Макдоналд задумчиво разглядывал распечатку последнего электронного послания.

— Эй, смотрите-ка! Наш писатель допустил одну ошибочку. Он говорит, что Амиль подглядывал за Касси, хотя парнишка утверждает, что в ванной стоял кое-кто другой.

— Если он не врет.

— Но предположим, он говорит правду. Отсюда получается, что автор письма мог видеть только Амиля, но не человека под душем.

— Ладно, пусть так. И что?

— Франк Арнольд обожает высокотехнологичные игрушки, верно? У него весь дом забит компьютерами и следящими штучками. Держу пари, что в спальне Касси тоже стоит какая-нибудь видеокамера! Вот откуда наш информатор знает про ночное недержание, избиение девочки и утреннюю шалость Амиля в воскресенье!

— Но если там есть видеокамера, то почему Франк с Максин не рассказали об этом полиции?

— Например, Максин вообще об этом не знает, а Франку не хочется, чтобы копы увидели на пленке какое-нибудь иное непотребство… Послушайте! Да у него весь дом может быть уставлен видеокамерами!

Делани задумалась над предположениями Макдоналда.

— Звучит логично, но зачем Франку посылать электронные письма? С какой стати он решил нам помогать?

— Может, он и не помогает, — возразил Макдоналд. — Может, он пытается нас использовать, манипулирует ходом процесса. Я лично твердо знаю одно: мне надо выяснить, есть ли камера в спальне Касси.

— А я после заседания в понедельник свяжусь с «Шарлоттсвильскими курантами» и попробую выяснить, откуда берутся эти письма, — подхватила Делани.

По графику Франк Арнольд должен был выступать первым, но когда утром в понедельник суд собрался, Тейлор Колдуэлл объявил, что для дачи показаний вызывает нового свидетеля, некоего Трумана Муди. Не сговариваясь, Макдоналд и Делани с обеих сторон пихнули своего клиента в бок: «Кто это?» Амиль неопределенно дернул плечом.

Два конвоира ввели в зал темнокожего крепыша-коротышку лет двадцати трех. Запястья его были скованы наручниками, а цивильную одежду заменял тюремный комбинезон. Муди обмяк в свидетельском кресле, причем съехал так низко, что зрителям была видна лишь бритая макушка.

— Сообщите суду адрес вашего нынешнего местопребывания, — потребовал Колдуэлл.

— Централ Лос-Анджелеса.

— Почему вы сидите в тюрьме?

— Не знаю. Говорят, дурь спихивал.

— И все?

— Ну-у… и вроде как в банде состоял.

— И?..

— И это… замочил, говорят, кого-то…

— Являетесь ли вы членом одной из организованных преступных групп Лос-Анджелеса?

— Извиняюсь, шеф, но я бы взял здесь Пятую.

Спенсер взорвался:

— Я не знаю, какого рода поведение считается нормальным в судах Калифорнии, но у нас в Виргинии советника юстиции не именуют «шефом», не используют уличный жаргон и не жуют резинку при даче показаний! И не валяются в свидетельском кресле, как на пляже! Немедленно уберите жвачку и встаньте, когда к вам обращается суд! А не то вас ждет и наша, местная тюрьма! И Пятая поправка тут не поможет!

Муди вылетел из кресла и одернул комбинезон. Мисс Алиса протянула ему салфетку, куда он выплюнул комок жевательной резинки.

Колдуэлл продолжал:

— Вы знакомы с Лестером Тидвеллом Амилем?

— Не думаю. Вроде не слышал про такого.

— Ваша честь, — озадаченно сказала Делани, — если данный свидетель не знаком с мистером Амилем, то в чем смысл брать с него показания?

— На это ответит мой следующий вопрос, — пообещал Колдуэлл.

Выставив палец в сторону Амиля, генпрокурор спросил:

— Вам знаком подсудимый?

— Ясное дело, — ухмыльнулся Муди, кивнул Лестеру и сказал: — Здорово, сукин сын!

— Сообщите суду, кто этот человек, — распорядился Колдуэлл.

— Его зовут Делберт, Делберт Амиль.

Спенсер забарабанил молотком, чтобы утихомирить зал, в то время как Делани с Макдоналдом синхронно повернулись к Лестеру, желая задать парочку простых вопросов. На этот раз, однако, их подопечный уронил голову, пряча глаза.

— Во избежание недоразумений, — сказал Колдуэлл, подчеркивая слова интонацией, — я хотел бы еще раз удостовериться. Итак, вы заявляете, что сидящий вон там человек — то есть подсудимый на нашем процессе — вовсе не Лестер Амиль, а его брат Делберт?

— Да не знаю я никакого Лестера Амиля! Я и понятия не имею, есть у Делберта брат или нет. Я просто говорю, что на скамейке сидит Делберт, вот и все.

— Почему вы так уверены?

— Срок вместе коротали.

Делани тут же кинулась выражать протест, но явно раздосадованный Спенсер остановил и ее, и прокурора:

— Все советники — ко мне в кабинет!

Едва Колдуэлл, Уиллер, Делани и Макдоналд вошли, Спенсер дал себе волю:

— Какого черта! Что вы тут устроили?!

— За выходные нам удалось выяснить, что подсудимый отнюдь не Лестер Амиль, — невозмутимо объяснил гособвинитель. — Его зовут Делберт, один из троих братьев-близнецов. Их мать, Даниэла Амиль, родила тройню: Лестера, Делберта и еще одного, по имени Джакоби. Мы не знали, что он выдает себя за другого, пока Труман Муди не позвонил мне в офис из тюрьмы. Это случилось поздним вечером в прошлую пятницу. Он увидел подсудимого в теленовостях.