Камень королей

Говорить было не о чем, да и не было сил. Кален уже полчаса не шевелился, запрокинув голову, и казался дремлющим. Однако Сони, встав, чтобы размяться, обнаружил, что его синие глаза открыты. На резко, за ночь постаревшем лице они казались бездонными, как горные озера.

Лагерь вокруг потихоньку гудел. Невеньен вернулась, деревню возле Гайдеварда на радостях еще раз разграбили и подожгли, и делать возле замка стало больше нечего. Все ждали возвращения домой, в Остевард, но лорды до сих пор не отдали никаких приказов. Поэтому те, кто не спал и не собирал потихоньку вещи, праздновали освобождение истинной королевы.

Отряду Калена тоже «досталось» — их назвали Орлами Гайдеварда (за то, что они гордо спустились туда с Небес, то есть неуклюже посваливались с крепостной стены) и чествовали как героев. Самому отряду на это было наплевать — они просто выполнили свой долг, да и лорды не торопились их поздравлять. Маги хотели есть, спать, а главное — узнать, наконец, что с Дьердом.

Неподалеку в небо взмыл сноп искр. Сони повернул шею. Запахло сначала подожженной тканью, затем — горелой плотью. Завел свою заунывную песню жрец. Это на общем погребальном костре, созданном из осадных лестниц и заготовок баллист, сжигали мертвецов, помогая им попасть на Небеса. В ночной атаке погибло достаточно человек. Сони зажал уши, жалея, что не может одновременно заткнуть и ноздри. Он так устал от того, что вокруг кто-то умирает…

— Эй, Сони! — проорал на ухо Виньес.

Он вздрогнул. Из-за того что он закрыл уши, у мага получилось подкрасться незаметно.

— Чего вопишь?

— Да думал, что ты уснул.

Виньес плюхнулся у шерстяной стенки шатра и протянул Сони миску с густым варевом, от которого шел пар. Сех, широко зевая, передал Калену его порцию и тут же принялся наяривать свою. Сони поболтал содержимым миски. Каша-размазня. Вот счастье-то. Дьерд обязательно спросил бы, куда повариха притырила мясо. Впрочем, маги знали ответ — ведь это они сопровождали кесета Виша, везшего крупу, из которой сварили эту кашу. Мясо он, увы, не вез.

— Гадость, — вынес приговор Сех.

Уж если даже он посчитал еду невкусной, значит, она действительно отвратная.

— Нам и это отказывались давать, — пожаловался Виньес, уныло ворочая ложку. — На раздаче сказали, что мы опоздали и что на одного человека предусмотрена всего одна порция.

— И дали, только когда солдаты подтвердили, что мы Орлы Гайдеварда, — добавил сехен.

Им легко было не поверить. Никто из отряда, кроме Калена, которого вызывали к Тьеру, так и не переоделся, а без блестящих нашивок их, испачканных, уставших до безобразия, было не отличить от простых солдат. Хорошо еще, что они сняли с себя вражеские табарды.

Гвардейцы вдруг притихли — из шатра вынесли мертвеца и потащили в ту сторону, где завывал жрец. Этот день не переживут многие раненые.

— Какая-то гвардейская жизнь не очень веселая, — грустно сказал Сех, отставив кашу. — Не лучше, чем у бездомных. Но их жизнь хотя бы не подвергается постоянной опасности.

— А кто тебе говорил, что жизнь гвардейцев должна быть хорошей? — спросил Кален.

— Ну…

Сех замялся. Вообще-то, все говорили, что у гвардейцев легкая и веселая жизнь. Об этом даже слагали песни, но никто не упоминал, через какое дерьмо им приходится проходить и сколько из них доживает до того момента, когда можно расслабиться.

— Не так уж это и плохо, — сказал Сони. — Я вот был бездомным и считаю, что сейчас мне определенно лучше.

Сех удивленно взглянул на него.

— Почему?

— У меня появились верные друзья. Будь ночью со мной моя бывшая банда, никто не стал бы ждать меня под окнами.

— А они полезли бы в осажденный замок с сотней врагов? — поинтересовался Виньес.

— Э… Нет.

— То-то и оно.

Сони обиженно замолчал. Ну вот, не дали ему подбодрить Сеха.

— Ты из-за Шен такой расстроенный? — спросил Кален.

— Не только, но… Да, — печально подтвердил сехен.

— Сегодняшний вечер проведешь с ней, — вздохнув, позволил командир. Все равно, если армия снимется с лагеря, делать будет нечего. — Увидишь, она примет тебя совсем по-другому. И доешь кашу.

Мальчишка сразу заулыбался и послушно вернулся к поглощению еды. Сони почесал затылок. Нет, все-таки любовь категорически не его стихия. Почему Сех сердился на Шен, которая его неласково встретила, он понимал. Но чего он так обрадовался сейчас и отчего бы девчонке этим вечером принимать его иначе? И вообще, зачем забивать себе этим мысли? Это ведь не накормит тебя, не напоит и не вылечит саднящие царапины.

После недолгих размышлений Сони бросил ломать голову над этой неразрешимой загадкой и нашел в себе силы проглотить ложку каши. Она оказалась не так уж плоха.

— Простите! — между палатками, запнувшись о завязки, пробрался человек в потертом дорожном плаще, из-под которого выглядывала яркая одежда гонца. Он приблизился к Калену и внимательно его осмотрел. — Вы лейтенант Кален?

— Я.

— Могу ли я увидеть вашего подчиненного лорда Дьерда Адэлла?

— Зачем он вам?

— У меня срочное послание к нему лично.

— От семьи?

Гонец обеспокоенно переступил с ноги на ногу. Было заметно, что он много времени провел в пути и не отдыхал.

— Да. А что, с лордом Дьердом что-то случилось?

— Возле его поместья видели када-ра, — вспомнил Виньес.

На мгновение наступила тишина. Кален медленно встал.

— Я передам ему письмо.

— Извините, но мне заплатили за то, чтобы я лично вручил ему…

— Я передам ему письмо! — прогремел Кален, намного превышающий размером низкорослого гонца.

Мужчина шагнул назад и огляделся в поисках пути отступления. Срочные гонцы славились быстротой и выносливостью своих ног — или коней, если им приходилось отправляться на далекие расстояния. Однако он все-таки понял, что от человека с офицерскими полосками на груди и эмблемой мага ему вряд ли удастся удрать.

— Ладно, — сдался он. — Вы его непосредственный командир, думаю, не будет ничего плохого, если письмо отдадите ему вы.

Кален, нашарив на поясе кошелек и не глядя пересыпав все монеты в ладонь пораженного гонца, почти что вырвал у него помятый конверт со стрелой в уголке. Края бумаги склеивал бесцветный сургуч, на котором вырисовывался герб Адэллов. Ничто не указывало на то, каким может оказаться содержание письма.

— Его заклеивали с помощью господской печати, — тихо произнес Виньес. — Кто-то из семьи должен быть жив.

— Может, лучше придержать его до тех пор, пока Дьерд не выздоровеет? — тоскливо спросил Сех.

Он, без сомнения, вспомнил, как складывал погребальный костер для своего отца. Если Дьерда, и без того находящегося на пороге Небес, ждет подобная новость, то лучше не травмировать его, чтобы не подтолкнуть к смерти.

— Открывай, — сказал Сони. — Я знаю способ, как вернуть печать на место, даже если она была сорвана.