Камень королей

Что там еще Виньес сказал? Что у Сони не хватает честолюбия? Он оскалился, прикусив губу. А вот тут тварь, возможно, права. Но от честолюбия он отказался сознательно. "Вот что бывает с тем, кто зовет себя лучшим вором", — так ему сказали, когда привели к забитому до смерти Дженти. Дженти, который просил своего брата выжить любой ценой. Когда встал выбор между тщеславием и жизнью, Сони выбрал второе. И был доволен этим пятнадцать лет.

— Вин, — очень спокойно произнес Кален, однако от его тона насквозь проморозило даже Сони. — О чем ты думал, когда пришел в королевскую гвардию? Насколько я помню, не о королевстве. Ты вообще не хотел служить: штудировал по ночам книги, чтобы продолжить обучение на знатока законов, и тайком бегал в храм Тельет. Сколько лет прошло, прежде чем ты стал "мыслить, как мы"? А ты хочешь, чтобы Сони начал с первого дня. Но ладно. Если ты решил разобрать чужие огрехи, то давай возьмем кроме Сони еще меня, например. У меня под носом восемь лет был предатель. Я не подозревал об этом до последнего момента. Это мой полный провал как командира, если уж не говорить о том, что я не вычислил перебежчика и этим предал Лейни и Келси. Далее. Дьерд не подчинился моему приказу и бросил Сони в "Веселом приюте". Я не научил своих солдат слушаться меня — еще один мой провал как командира. Я не подготовился к тому, что Сони способен открыть державу, хотя об этом следовало подумать, потому что он "связан" с осколком короны. Фактически то, что произошло с Аримином, моя вина. Мой третий провал. После этого я должен прийти к королю и умолять о своей казни, потому что как лейтенант я ответственен за проступки своих людей и виноват в смерти огромного количества людей. Подумай об этом, Вин, потому что если ты когда-нибудь станешь командиром, то тебе придется делать то же самое.

Виньес скис. Тема, на которую перешел Кален, ему явно не нравилась. А Сони услышанное и вовсе ошеломило. Кален считает, что виноват во всем он? Чушь. При первой встрече он сказал, что у Сони нестандартное мышление. Но если у кого мышление и нестандартное, то у Калена. Зачем вешать на себя чужие преступления? Он же не вынуждал Тэби предавать отряд! И державу Сони открыл бы все равно, даже если бы его сто раз предупредили об опасности. Собственно, его предупреждали. Он и без Калена с Виньесом слышал множество историй о созданиях Шасета. Трагедия случилась исключительно по его вине. Это было его собственное решение. Его собственное идиотское, паническое "идите!".

Он мог бы поспорить с Каленом. Объяснить, что все это неприятная случайность — ведь, по сути, так и было. Но Сони продолжил прятаться за амбаром, прислушиваясь к разговору гвардейцев.

— Святой Порядок, Кален, — проворчал Виньес через какое-то время. — Знаю тебя четырнадцать лет, а все поражаюсь тому, как ты у тебя получается повернуть беседу в то русло, в которое тебе нужно. Не нужно делать вид, что ты не пытаешься меня вразумить и наставить на путь истинного командира и тем более не нужно пугать меня историями о том, как тебя казнят. Тьер этого не допустит, даже если король потребует твоей казни. Мы оба это отлично знаем. И вообще, я пришел к тебе за другим.

Кален сузил глаза, и в отблесках огня фонарей, придавших его волосам рыжины, стал похож на лису.

— Четырнадцать лет тебя вразумляю, а ты все не вразумляешься. Может, пора уже? — они усмехнулись, как могут только старые друзья. Однако после этого командир погрустнел. — По поводу казни я бы не был так уверен. Мы теряли форты, сдавали города, но еще ни разу по вине нескольких человек не гибло столько людей. И погибнет еще больше. Неизвестно, какое король примет решение. Наш провал утаить невозможно — о задании знает Малый совет, люди начнут болтать… Захотят Тьер и король или нет, им придется найти виновного и казнить, чтобы успокоить народ. Ты же видел казнь мнимых убийц короля Ильемена. Мы и сами разыскивали таких "виновных".

— Виновный есть, — перебил его Виньес. Он заговорщицки наклонился к Калену, и его шепот стало почти не разобрать. — По удачному стечению обстоятельств он уже мертв. Только не говори, что не думал о такой версии. Подсовывать Сони в качестве козла отпущения значит расписаться в собственном слабоумии. Мы можем сказать, что это Тэби освободил када-ра в попытке убить нас и спасти себя. Я читал хроники, в которых упоминается держава и ее свойства. Никто не проверял, может ли сломать замок на ней сильный маг. Тэби рискнул — и сломал. Представив события в таком свете, мы выгородим Сони.

— Ты поговорил с Дьердом?

— Конечно. Мы с ним состряпали гладкую историю.

Когда они успели? Сони видел их большую часть дня — за работой, рядом с собой. Похоже, гвардейцы гораздо изворотливее, чем он думал.

По исхудавшему лицу Калена бегали тени. Он задумчиво смотрел на белую фигуру на погребальном костре, словно гадая, не кощунственно ли прямо перед ней обсуждать ложь ради спасения человека, из-за которого погиб Кьёр. Пожилой лорд и его жена по-доброму отнеслись к "паломникам". Они же принесли одному смерть, а второй горе. Кьёр, солдат старой закалки, наверняка хотел бы, чтобы мужчину, выпустившего Детей Ночи, казнили. Но в жизни не бывает справедливости.

— Хорошо. Я надеялся, что неуемная фантазия Дьерда сработает и в этот раз.

— Он тоже против того, чтобы выдать Сони, — Виньес помолчал, сильнее натягивая на плечи покрывало. — Ох, Кален, как же мне надоело ходить по лезвию ножа, — вдруг пожаловался он. — Иногда мне кажется, что это не мир сошел с ума, а мы: взяли в отряд вора, который освободил Детей Ночи, и покрываем его. Это перечеркивает все, что мы делали десять лет. Святой Порядок, када-ра могут уничтожить Кинаму! А мы прячем человека, который был всему виной.

— Убив его, мы ничего не добьемся.

— О да, — фыркнул Виньес. — Он же обещал все исправить. Не понимаю, правда, как, если он не Марес Черный Глаз.

— Вин, я тебе уже сказал: если отвечать за промах, то мы должны делать это все. И я, и ты, и Дьерд. А что касается "все исправить", то отряд этим всегда и занимается: исправляет то, что испортил кто-то другой, — сухо ответил Кален. — Молись Тельет, чтобы на сей раз король позволил нам исправить нашу собственную ошибку.

— Каждый мой вздох — это молитва, — поморщился Виньес. — Я молюсь еще о том, чтобы нам не сдохнуть от нападения када-ра. Будет очень грустно и смешно одновременно.

— Я бы успокоил тебя, сказав, что мы выбирались и не из такого дерьма, но, по-моему, в такое дерьмо мы еще не вляпывались, — хмыкнул Кален.

Они невесело засмеялись. Дальше их разговор состоял в основном из печальных шуток и попыток предугадать, что будет после возвращения в Серебряные Пруды.

Посидев за амбаром еще немного, Сони убедился, что самое важное он уже услышал. Он осторожно пробрался обратно вдоль забора, залез на сенник и снова устроился возле Дьерда, словно никуда и не уходил. Уютное и мягкое, несмотря на колючесть, ложе быстро согрело замерзшего на ночном холоде Сони, и он, положив руку под голову, приготовился спать.

Сон все равно не шел. Сердце гулко билось в груди, будто Сони оббежал по кругу целый могаредский квартал, и выстукивало одну фразу: "Гвардейцы меня не выдадут". У них на то были свои причины — тот факт, что держава попала в руки непроверенному человеку, к тому же вору, не делал им чести. Пречистые Небеса, они в придачу оставят его в отряде! Сони потер так и не согревшимися руками горящее лицо. Виньес прав — они свихнулись.

Но будь он проклят и сожран Детьми Ночи, если подведет их. Он все исправит. Он постарается все исправить. Хоть и не представляет, как это сделать.

* * *

Утром они сожгли Кьёра. День выдался пасмурным, и Кален с Виньесом создали щит из духа над костром, чтобы дождь его не загасил. Безутешной Танель ярко пылающий огонь принес облегчение — она увидела в этом знак, что Небеса с радостью принимают душу Кьёра. Сони жалел, что не может сделать для северянки что-нибудь подобное. Смотреть на то, как она изменилась, было больно.

Странно стелющийся дым, как будто натыкающийся на преграду над костром, никто не заметил.