Камень королей

Хотя Танель и должна была знать, что это так или иначе произойдет, у нее случилась истерика. Гвардейцы собрали погребальный костер, но сжечь его до темноты не успели. Чтобы душа Кьёра точно попала на Небеса, нужно было ждать утра. Обычай требовал, чтобы у мертвеца кто-то отстоял бдение, и сделать это вызвался Кален. Истерзанную горем Танель отправили спать, хотя из дома все равно доносился плач.

Кьёра положили на подготовленный костер недалеко от коровника и накрыли белой тканью. Кален сидел — в особых ситуациях позволялось не стоять, а сидеть — возле него, укрытый шкурами. Хозяева принесли ему еще пару теплых шерстяных покрывал, чтобы он точно не замерз, а может быть, и поспал. Однако Сони был уверен, что Кален не сомкнет глаз. Он наверняка бы и простоял всю ночь, если бы был здоров. Находясь под его стражей, можно было не волноваться и спокойно спать.

Однако Сони продолжал ворочаться, пока не понял, что забыл про Виньеса. Приподняв голову, он поискал лорда, который ложился за Дьердом, у лестницы на сенник.

Конечно же, пусто.

Подсчитав время, которое, по его прикидкам, отсутствовал Виньес, Сони выругался. Если маг и пошел в нужник, то, наверное, провалился туда по самую шею. Как Сони вообще мог забыть про эту занозу в заднице? Их отношения в последние дни стали напряженными, как тетива на луке, готовящемся выпустить стрелу. До сих пор Сони и не подозревал, как умело Кален разводит их в разные стороны, предотвращая столкновения. Конфликты не возникали и сейчас, в первую очередь потому, что и Сони, и Виньес старательно их избегали, прикусывая свои слишком длинные языки. Но укор из взгляда лорда никуда не исчез.

Что бы там Кален ни рассказывал про равенство, Виньес в иерархии отряда стоял вторым после него, и от него зависели почти все решения, принимаемые, пока командир лежал в горячке. Если подумать, от него всегда зависело многое, ведь Кален часто с ним советовался. Теперь Сони многократно жалел о той драке, которую они устроили в Аримине. Если бы он не сорвался… Виньес мог отыграться на нем сполна, но, к его чести, лорд не был мелочным. Это не значило, что он не приберегает месть для исключительного события.

Размышляя об этом, Сони занервничал. Он не раз на собственной шкуре испробовал месть, которую лелеяли годами. Да и сам, если уж начистоту, припоминал кое-кому прегрешения. Преступники вообще обидчивы и злопамятны, свары в их среде бурлят постоянно, и это была одна из тех причин, почему Сони предпочитал работать в одиночку. Если ты в банде, то кто-то обязательно за что-нибудь таит на тебя зло. Без вариантов. Оставалось лишь ждать, когда злой умысел проявится.

И именно этого делать Сони не собирался. Сидеть сложа ручки, пока кто-то строит против него козни? Ага, конечно. Нет уж. Сони любил контролировать свою жизнь. Если удар нельзя предотвратить, то к нему можно подготовиться. По крайней мере, будет не так больно.

Он аккуратно вытащил локоть из-под Дьерда, который снова ткнулся в него лбом, и полез вниз. Сено шуршало под ним, но Сони не особенно из-за этого переживал. Если кто-то услышит, можно сказать, что ты идешь облегчиться. А вот если ты из кожи вон лезешь, чтобы не шуметь, это уже подозрительно.

Вроде никто не проснулся. Прекрасно. Теперь следовало двигаться по-настоящему бесшумно.

Внизу Виньеса не было. Сони прокрался мимо обманчиво уютных коров (животные — твари хитрые, только расслабься рядом с ними, они обязательно сделают какую-нибудь пакость) и приоткрыл дверь сарая. Тишина, пустота. Сони съежился и обхватил себя руками, словно ему было холодно спросонья, и посеменил к нужнику, однако остановился на пoлдoроги. С той стороны двора, где хозяева огородили место для погребальных костров, раздавались два голоса. Виньес беседовал с Каленом.

Пару мгновений Сони думал о том, что все в порядке и можно идти спать. Однако осторожность — ему нравилось называть это так — пересилила. Не то чтобы он не доверял гвардейцам, но тот момент, когда ты слепо полагаешься на человека, становится первым шагом к гибели.

На всякий случай — вдруг его заметили — он сделал в отхожем месте свои дела, а затем вернулся к коровнику. Вместо того чтобы пойти внутрь, Сони проскользнул между постройками и стал красться к погребальному костру, прячась в тени высокого забора. За амбаром пришлось остановиться, иначе его могли обнаружить. Сони опустился на корточки и прислушался к разговору гвардейцев.

Два фонаря, установленные возле костра, обрисовывали темные фигуры двух мужчин. Они сидели на траве у сложенных прямоугольником поленьев и изредка посматривали на то, как ветер колышет белую ткань, в которую обернули Кьёра. Кален и Виньес кутались в покрывала — вечером прошел дождь, и ночь выдалась промозглой. Командир иногда поднимал с земли кувшин и делал глоток амреты, которая должна была прогонять сон. Со стороны могло показаться, что Виньес помогает товарищу прободрствовать до утра, но по напряжению в их позах Сони догадался, что они о чем-то спорят. Шелест листьев — дом стоял на краю рощи — приглушал слова, поэтому Сони пришлось еще немного придвинуться к погребальному костру, прижавшись к стене.

— Выкинь это из головы, Вин, — оборвал Кален какое-то высказывание подчиненного. — Пока я жив, не тебе этим мучиться.

Виньес что-то неразборчиво пробормотал.

— Оправдаться? — фыркнул Кален. — Только не говори, что ты предлагаешь сдать Сони и повесить на него всю вину. Открыл державу он, но он пытался нас спасти. И тебя тоже, если ты не забыл.

Великая Бездна! Сони сглотнул. Зря он дал тогда Виньесу по морде, ой зря… Подтверждались самые худшие опасения — что бы там ни обещал Кален, лорд будет тем, кто принесет Акельену голову вора. И сделает он это с большим удовольствием.

— Ничего подобного я не предлагаю, — закатил глаза Виньес. — Думаешь, я не понимаю, как важен человек с его преданностью? Даже если у него норов, как у ишака, которому отдавили хвост!

Вот спасибо. Сам, небось, за собой ничего такого не замечает.

Кален одарил его продолжительным взглядом.

— Ладно, ладно, — Виньес вскинул руки перед собой, защищаясь от безмолвного упрека. — Я тоже не белый и пушистый. Пойми, Кален, я не собираюсь валить на него всю вину или подставлять. Ты знаешь, что я бы так не поступил, особенно после того, как он примчался за нами в храм Шасета. Не побояться драться с Тэби, не будучи магом… Он, наверное, самый смелый человек, которого я видел, если только у него крыша не поехала.

Весьма сомнительный комплимент.

— Но я волнуюсь не только за отряд, — продолжал лорд. — Сони, может быть, спец в своем деле, прекрасный человек, живо соображает, но он мыслит не так, как мы. Он спас свою… Хорошо, наши жизни, но сомневаюсь, что он представлял себе последствия освобождения када-ра. О, Кален, не говори ничего. Это было необычайно героически, я согласен. Но ведь он мог отдать Детям Ночи любой приказ, как король Алезьет, который спустил их на Каснар триста лет назад. С помощью када-ра Сони сам мог стать королем! Я теперь даже не знаю, повезло ли нам, что он не настолько честолюбив, потому что в худшем случае его можно было убить, и тогда када-ра подчинялись бы одному из нас. Мы готовы отдать жизнь ради истинного короля, а Сони мечтает от нас отделаться. Это неочевидно только круглому дураку. Он думает о себе, а не о королевстве. Ты представляешь, сколько он может натворить бед, не понимая этого?

Кулаки Сони сжимались против воли от каждого слова напыщенного идиота Виньеса. Мечтает отделаться? Надо было так сделать еще в "Веселом приюте", а не стирать пятки и бежать за некоторыми заносчивыми гвардейцами… Он не беспокоится о королевство? Естественно! Когда это королевство беспокоилось о нем? Да и что такое королевство? Тот высокорожденный мешок с дерьмом, который таскает корону и перед которым лебезят лорды? Предыдущие короли, во всяком случае, были о себе именно такого мнения. Какая радость, что Сони не настолько тупоумен, чтобы захватить власть с помощью када-ра. Тогда в самом конце пришлось бы сражаться с желанием задушить самого себя.