Каменный пояс, 1987

— Я из областного уголовного розыска, — представился Переплетчиков, протягивая удостоверение.

— Рад видеть. Давненько никто из угрозыска не бывал на моем участке, даже райотделовские. Вроде, сам управляюсь.

— Наслышан. Вас хвалят.

— Иногда хвалят не за то, что человек работает хорошо, а за то, что другие работают хуже.

— Возможно. Впрочем, и от такой похвалы есть, наверное, польза, а?

— Пожалуй, есть, — неопределенно отозвался Налимов, пожав угловатыми плечами. — Меня особо хвалить не за что. Работаю, как и другие. Правда, давно на одном участке. Людей знаю, и они меня знают. Когда прошу, помогают.

Налимов поднялся, задернул оконную занавеску, ткнул пальцем в выключатель. Над столом вспыхнула матовая лампочка.

— И давно вы здесь? — поинтересовался Переплетчиков.

— Пятнадцать лет.

— Значит, всех жителей знаете?

— Конечно. Одних — лучше, других — хуже. Вас кто интересует?

— Кубышкин.

— Егор Васильевич?

— Да, он самый.

— В каком плане ваш интерес?

— Для начала — в общем.

— Что ж, в общем так в общем. Можно и так. Живет он в своем доме-пятистеннике, работает бригадиром на лесоскладе. Жена Зинаида — домохозяйка. Семья бездетная. Держат корову. Есть дворовая собачонка. Раньше Егор работал на железной дороге, пользовался бесплатным билетом, занялся спекуляцией дефицитными товарами. Осудили. Положенное отбыл. Второй год как вернулся из заключения. Недавно поставили бригадиром. Живут не размашисто, тихо, незаметно. С людьми не очень общительны. Скуповаты. Законы не нарушают. Так что, к ним я без претензий.

— Кубышкин с ворами не знается?

— С ворами? С какими ворами?

— С квартирными.

— Нет, не похоже… Он не из той среды. Уверен, что сам он не вор. Да у нас и воров-то нет. А что, есть основания подозревать Егора?

— Есть, Павел Петрович. У нас, в Приуральске, неизвестные обокрали три квартиры. Кражи солидные. На пятнадцать тысяч рублей.

— На пятнадцать? — Налимов округлил глаза и вытянул жилистую шею. — Ничего себе, хапнули.

— Именно — хапнули.

— Какая тропа ведет к Кубышкину?

— Нам стало известно, что он знает воров. Их двое. Больше, к сожалению, мы ничем не располагаем.

— Вон оно что-о, — задумчиво сказал участковый. — Не густо.

— Что верно, то верно.

Переплетчиков понимал: зацепиться крепко пока не за что. Но искать подходы к Кубышкину надо. Вместе с Налимовым.

— Павел Петрович, у Кубышкина есть родственники?

— Здесь, нет. Где-то в Казахстане живет сестра, старше его, замужняя.

— А близкие друзья или недруги есть?

— Недругов, вроде, нет. Дружок был. Сальников Петр Александрович. Осужден за хулиганство. Правда, ходили слухи, будто к Егору приезжал гость. Кто он, не интересовался, не было нужды. Не станешь же в каждом видеть злоумышленника.

— Разумеется. И все-таки, когда гость приезжал?

— Месяца полтора-два прошло, не больше.

— Откуда?

— Не знаю.

— Получается, он приезжал вскоре после первой кражи. Придется выяснить: кто он и откуда. Если пойти простым путем — допросить Кубышкина, правду расскажет?

— Не уверен.

— Почему?

— Если он знает воров, может побояться их. И потом, у него мог гостить честный человек. Назовет Егор его, не скроет, но догадается, кто нас интересует. Каково, а? Мы же опростоволосимся, Иван Иванович!

— Такое, пожалуй, исключено, — возразил Переплетчиков, подумав. — Ведь прежде чем встретиться с Кубышкиным, мы должны провести подготовку. Она, думаю, откроет что-нибудь новое. Тогда и решим, как поступить… Кто видел гостя у Кубышкиных?

— Кто видел, я не в курсе. Но говорят, про это рассказывала в магазине Гранкина Анна Романовна.

— Что за человек?

— Пенсионерка. Бойкущая. Любит собирать и разносить новости. Хлебом не корми. Живет напротив Кубышкиных.

— Может, поговорить с ней?

— Можно, — согласился Иван Иванович, — только одно настораживает: не растрезвонит ли она наш разговор по поселку преждевременно?

— Предупредим… А теперь, — Налимов поглядел на часы, — не пора ли поужинать? Живу рядом.

— Нет, нет! — запротестовал Переплетчиков. — Потом, после встречи с Гранкиной. Беспокоить ее в поздний час неудобно.

— Она долго спать не ложится, телевизор смотрит до конца программы.

— Не уговаривайте, Павел Петрович.

5

Анна Романовна Гранкина жила в большой избе. Два окна выходили на улицу, одно — во двор. В избе было чисто и уютно. Слева от двери, у простенка, стояла никелированная койка под голубым покрывалом. Над койкой — полати из широких, гладких досок. В переднем углу гремел музыкой маленький телевизор.

Увидев вошедших, Гранкина взмахнула руками, как крыльями, торопливо заговорила:

— Павел Петрович?! Каким это ветром занесло? Погода, кажись, тихая! Аль жениха привел? — Она бросила улыбчиво-лукавый взгляд на Переплетчикова. — Красив, ничего не скажешь! От девок поди отбою нету? Да проходите вы вперед, садитесь! Чего стоять под полатями? То ли у меня места мало? То ли семья — семеро по лавкам?

— Спасибо, Романовна, — произнес Налимов. — А ты все такая же, не берет тебя старость.

— Типун тебе на язык, Петрович. Сглазишь.

— Ты, по-моему, не из таких, а?

— Ну, да ладно. Всяко может получиться.

Налимов и Переплетчиков сели на лавку. Гранкина выключила телевизор, пристроилась у стола. Ей явно не терпелось узнать, что привело к ней участкового и незнакомого красивого парня. Она с трудом сдерживала любопытство, вопросительно-весело поглядывая на Налимова. И как ни старалась, все-таки не утерпела, спросила:

— Что новенького, Петрович, в милиции?

— Милиция свое дело делает, Романовна, — серьезно ответил участковый. — Вот и к тебе по делу явились. Жалоба на тебя поступила.

— На меня? — Романовна попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась, затерялась в мелких морщинках на лице.

— Говорят, на картах ворожишь за деньги.

— Бог с тобой, Петрович! Язык бы отсох у того, кто такое наплел. Неужто поверил?

— Раз говорят, я обязан проверить.

— Говорят, в Москве кур доят, а у них сосков нету, — недовольно буркнула Романовна. — Я ворожу, не скрываю, но бесплатно. Ради интереса, развлечения. Всяк подтвердит. А за деньги? Боже упаси! Хоть режь, Петрович, но за деньги не ворожила.

Переплетчиков молчал, полагая, что вступать в разговор еще не настал момент.

— Хорошо, Романовна. Верю тебе. — Налимов заулыбался и вдруг расхохотался. Романовна удивленно поглядела на него, улыбнулась и тоже засмеялась, поняв, что над ней подшутили. Она легко принимала шутки, участковый знал это и воспользовался случаем. Улыбнулся и Переплетчиков, хотя не одобрил шутку в данной ситуации.

— Ну и Петрович! Ну и Петрович! — добродушно говорила Романовна, покачивая головой из стороны в сторону и хлопая сухими ладонями по бедрам. — Надо же придумать такое! — Романовна взглянула на Переплетчикова, улыбнулась. Маленькие синие глаза ее заблестели. — Тебя как зовут-то?