Камикадзе
Шрифт:
И только перед очередным походом самолеты грузят в чрево авианосца, а летчики переселяются с берега в каюты на корабле. И первым делом, распаковав чемоданы, ставят на тумбочку фотографию любимой в рамке, если женат, и без рамки, если познакомились за два-три дня до похода. Прощай, любимый город... А что там любить, если неженатый? Но бывает, и у холостяка защемит сердце, когда громада авианосца медленно стронется с места, поплывут назад пологие сопки и островки в бухте, и такие красивые, когда смотришь с моря, панельные домишки на зеленых склонах сопок - точь-в-точь Сан-Франциско. По корабельной трансляции "Прощание славянки" режет душу. Берега почти не видно, берег далеко. Но ты все равно стоишь на взлетной палубе с товарищами по оружию и стараешься отыскать в толпе провожающих у причалов кого-то в белом платье - в белом, в горошек, в джинсах, неважно. Важно, чтобы у девушки все было на месте и ноги не разные. В случае чего можно и жениться. А то бывает, подадут заявление
Между походами живешь нормально. Но в походе опять начинаются мучения. Плывешь месяц, плывешь два. Можешь еще полгода плыть, а что толку, одна вода. Ночью, для разнообразия, звезды. В порты заходим редко. Слоняемся по "блошиным" рынкам. Женатые суетятся: то жене купить, другое, колечко, джинсы, босоножки. Детям одежку покрасивше. А у тебя перед глазами - одни ноги... В босоножках, без босоножек, босые, черные от пыли, лишь бы теплые. Южная Азия, Африка... В песнях поют больше про глаза: очи черные не дают покоя мне. Чепуха, изящная словесность! Не дают покоя - ноги и то место, откуда они у женщины растут. С этой точки зрения, Джоконда - вещь в себе, не поймешь, что там у нее, а загадочная улыбка еще ни о чем не говорит.
Другое дело - американский летчик. Когда его "Энтерпрайз" приходит в порт на Сицилии, его не ведут на базар покупать штаны и зажигалку. Он сходит на берег, а его там уже ждет прибывший на "Боинге" из отечества публичный дом или что-то в этом роде - мюзик-холл, женский ансамбль музыкальных инструментов, неважно, как называется. Сто негритянок, вьетнамок, китаянок. Больше того, американского летчика в Италии может ждать собственная жена, доставленная на встречу с мужем, как и бордель, на средства министерства обороны. Снимают номер в гостинице, с видом на море. Живут неделю, месяц. Авианосец стоит себе на рейде. И боеготовность не страдает. А наши день и ночь дежурят на корабле, даже когда стоят под окнами своего дома. Вот-вот на них янки нападут. Но если и нападут: тут дежурь не дежурь, одна ракета или две - и от этой плавучей тюрьмы только круги на воде останутся. Из экипажа уцелеют как раз те, кто ночью дома спал, а не резался в домино на авианосце. Эти плавучие мишени пустить на металлолом - толку больше будет. А мы ходим, под постоянным прицелом, по азиатским-африканским задворкам социализма, демонстрируем мощь.
Иногда думаешь, думаешь... И хочется сказать что-нибудь такое, чего еще никто не говорил. Но потом думаешь - а зачем? Я не честолюбив. Мое дело телячье, я только капитан. А мог бы уже год быть майором. Не дают майора. Но когда-нибудь этот момент настанет. А пока и капитан морской авиации - звучит гордо. Ходишь в ботинках, в штанах навыпуск, а не в сапогах-портянках. Видишь дальние страны - пальмы, негров. Несколько раз видел слонов. А обезьян сколько угодно, по улицам бегают. Много видишь... В портах выдают валюту. Это самое интересное в заграничном походе, всегда напряженно ждешь, сколько дадут. А потом ходишь по базару и за карман держишься. Раз в бордель нельзя, купишь себе и своей девушке что-нибудь, себе - очередные джинсы, майку с картинкой, девушке - тоже джинсы, если девушка не разового пользования и написала на бумажке все свои размеры: объем бедер, бюста, размер обуви. На обувь валюты не хватает. Но если девушка хорошая, можно продать неграм командирские часы со светящимся циферблатом, кожаный ремень или фотоаппарат. С валютой в стране плохо.
Но вернулся из похода, а девушка уже вышла замуж. Что делать с подарками? Срочно ищешь другую девушку, подходящих размеров. Находишь, договариваешься о встрече, бежишь в продуктовый за шампанским и коньяком.
И тут оказывается, что, пока ты плавал, как дурень, непонятно куда и зачем, летал над Индийским и Тихим океаном, рисковал шкурой, какой-то дурак взял и ввел в стране сухой закон. Все только по талонам! А откуда у меня талон, если я только что вернулся из похода? Нонсенс. Но ориентируешься быстро. Покупаю два талона с рук. Становлюсь в очередь - человек двести, военных и штатских.
Сначала очередь двигается быстро, милиционер смотрит за порядком. Потом милиционера начинают бить, кого-то без очереди пустил. Бьют штатские, с молчаливого одобрения военных. Торговля на время сворачивается. Девушка там ждет, весь на нервах. Стоишь и думаешь: ... твою мать! Зачем летать, плавать, сексуально голодать? Рисковать жизнью? Американскому летчику палубной авиации за сто взлетов и посадок присваивают звание "центурион" - высший класс, дают специальный нагрудный знак, чтобы все видели и уважали. А у меня взлетов и посадок на палубу в два раза больше! Причем мы взлетаем и садимся даже в Заполярье, где американцам запрещено взлетать, скользко. И вот я стою, переживаю: хватит или не хватит водки? Какое там шампанское, какой коньяк... Дождется девушка или плюнет и уйдет? Главное, конечно, девушка. Спиртное и конфеты так, необходимый этикет, как у некоторых - цветы.
Но прийти с цветами, а не с водкой, слишком ответственно, может не так понять. А зачем мне это нужно. Очередь наконец трогается, пошла. Но всего полчаса до закрытия осталось. Рванулся без очереди - граждане, мне надо! Я из похода пришел, меня ждут, войдите в положение! Я летчик, я катапультировался над Индийским океаном! "Пошел ты!.." - сзади схватили за шиворот, какая-то баба с синей мордой. Китель треснул. А дать бабе по морде нельзя - защитник Отечества. Вылез из очереди, уже не до любви. Дрожу от возбуждения. Думаю: да зашибись ты, весь военно-морской флот, надводный и подводный, политуправление флота и все министерство обороны с такой организацией жизни и быта военнослужащих! Вот что теперь делать?Но слава богу, девушка не ушла, дождалась. Терпеливая оказалась. Из тех, что уже привыкли ждать... У нее дома, в комнатушке в общаге, и припасенная заранее поллитра нашлась. Нажарила картошки. Поставила пластинку "Когда усталая подлодка из глубины идет домой". Говорю: я не подводник, я, наоборот, - летчик. Она говорит: какая разница, лишь бы защитник Отечества. Но я так перенервничал в очереди - водку выпил, оставил подарки и ушел. Я впечатлительный. А девушку, конечно, жалко.
До сухого закона американцы над нами тоже издевались, но по другому поводу. Сойдутся в воздухе два вертолета, наш и ихний, где-нибудь над Средиземным морем, и какой-нибудь негритос, сверкая белыми зубами, показывает пилоту нашей "вертушки" резиновую бабу. Мол, хочешь, русский? Знаем, как у вас с этим напряженно - электрификация, индустриализация, фигурное катание, а секс, в основном, виртуальный. Наглецы, конечно. Но не кричать же: "Янки, убирайтесь домой!" А самое скверное, когда понимаешь, что твой идеологический противник прав. Морально разоружает.
Однажды американский вертолет, изловчившись, пролетел над нашим авианосцем и сбросил на палубу эту пресловутую бабу. Сначала думали, что - бомба, поразбегались. Потом поняли. И баба мгновенно исчезла. Как ее ни искали по всему авианосцу, не нашли. Попробуй найди: полторы тысячи экипажа, одних коридоров тридцать километров, две тысячи помещений. Где-то в этих дебрях баба и исчезла. Особый отдел на уши становился: янки могли заразить бабу СПИДом, чем угодно, вызвать эпидемию на нашем флоте. Всех поголовно допросили, все обыскали - безрезультатно.
А спустя какое-то время мичман-сверхсрочник Лошаденко стал давать эту бабу напрокат доверенным лицам - за десять рублей. Тогда еще кило колбасы, хоть и по талонам, - три рубля стоило. И за два похода - в Корей-скую Народно-Демократическую Республику и в Мозамбик, с визитами, - заработал себе на трехкомнатную кооперативную квартиру и седьмой модели "Жигули". Потом демобилизовался и уехал на Украину. Особый отдел собрал на него все улики, но к тому времени Украина почти отделилась, и Лошаденко стал для нашего правосудия недосягаем. Украинская прокуратура говорит: частное предпринимательство надо поощрять, панове, и не выдает Лошаденку.
А когда ввели сухой закон, американцы вообще оборзели. Проходу не дают. К примеру, идет наш авианосец в международных водах, никого не трогает. Как тут догоняет его на параллельном курсе и занимает позицию слежения фрегат "Сайдс". Маленький кораблик, по сравнению с авианосцем, но до чего наглый. Дистанция между кораблями - кабельтовых два-три, морды американцев хорошо видны. Здоровые амбалы, как на подбор. За доллары ребята служат, это не наши пацаны. Плывем и друг на друга смотрим. Мы - офицеры и матросы, свободные от вахт, все в форме. Они - как пираты, хотя корабль военный, в джинсах, в шортах, в кепочках с длинными козырьками от солнца. Потягивают что-то из бутылок. Не лимонад же они пьют. Пустую посуду небрежно выкидывают за борт. Кричат нам: ну как вам, джентльмены, сухой закон? Сухой закон и Америку чуть не угробил. Знаем-знаем ваше незавидное положение. Как же вы теперь вообще плаваете и летаете: в бордели не пускают, а теперь еще без водки? Не армия, а детский сад. И вы собираетесь воевать с нами - ковбоями, гангстерами, рейнджерами лихими? Не смешите нас. Военный человек не собака на привязи, он должен иметь достаточно степеней свободы, чтобы чувствовать себя мужчиной, воином, а не дрожащим перед каждым, кто старше по званию, говном. В Америке даже заключенному время от времени полагается женщина. И нам вас жаль по-человечески, хоть вы и являетесь нашими вероятными противниками, засранцы...
Все это, конечно, по-английски, а у нас не все английский знают, да и не слышно - расстояние четыреста-пятьсот метров... Но все равно обидно. Стоим на взлетной палубе возле своих самолетов, сжимаем кулаки. Думаю: ну, джентль-мены, насчет спиртного вы, допустим, ошибаетесь. Крепко ошибаетесь. Перед походом на авианосец загрузили сорок тонн спирта, техника без спирта мертва. Сейчас пойду и назло вам выпью. А вот насчет секса... Крыть нечем.
Опять поднял вопрос на политзанятиях. Говорю: сейчас другое время, перестройка. Чего раньше было нельзя, теперь можно, хоть и в небольшом количестве. "Луку Мудищева" в магазине купил! Вот придем в Африку обязательно в бордель схожу. Просто так, для расширения кругозора. Плюну на все и схожу, что я - мальчик?