Канарейка

Логично. Даже просто абсолютно очевидно. Я почувствовала себя дурой, оправдываясь только тем, что мозгу катастрофически некогда прийти в себя. То гонки по вертикали и усталость, теперь ещё эта отрава, которую добровольно в себя влила.

– Берегите себя. Во что бы то ни стало, берегите. Ваши таланты ещё будут очень полезны мне. И ничего не бойтесь. Ваша смерть больше никому не станет полезна.
– довольно прямо высказалась она.

Я даже слегка опешила. Это она сейчас о чём? Не про бессмысленность моей безвременной кончины, а про таланты.

– Ваше величество, что вы имеете ввиду?
– раз уж она - прямо, то и мне, значит - не грех.

– Честность, смелость и... голос. Я была потрясена вашим пением. И уверяю, не только я. Надеюсь, что вы согласитесь составить первую партию в королевском театре. - скорее утвердительно заявила собеседница.

Час от часу не легче. Вот и прозвучало предложение, от которого невозможно отказаться. Была во всём происходящем какая-то двусмысленность, недосказанность.

– Выздоравливайте.
– не дожидаясь ответа, королева встала, лицо её снова укрылось завесой непроницаемости. Только уже у выхода ещё раз обернулась и тихо добавила, - Благодарю вас.

Двери распахнулись при её приближении, будто тот, кто за ней стоял, точно знал, в какой момент её следует открыть.

– Так, давайте теперь разбираться, что всё это значит.– саму себя озадачила я, -Королева, которая нашла время и вообще сочла допустимым лично навестить никому не известную болящую баронессу, к тому же пользуется услугами Леона и общается с ним достаточно свободно... Нет, понятно, что я нежданно-негаданно стала ключевой фигурой в сложном хитросплетении политических интриг. В смысле, полезной оказалась. Ну так и что? Что это было - просто человеческое сочувствие? Ой ли?..

По комнате, что-то бормоча, порхала Рилиан, приводя её в прежний вид.

– Госпожа Лира, пора принимать настой и ужинать.
– донеслось до моих ушей сквозь собственные мысли.

– Очевидно, что, овдовев, её величество решила собирать вокруг себя круг преданных, ни от кого не зависимых людей, составляющих её тайную гвардию помощников. Без высоких чинов и регалий, способных, что называется, верой и правдой служить "в полях", выполнять срочные поручения, быть глазами, ушами, а где надо и руками. И, кажется, большинство причастных к этой деятельности кадров, прежде чем приблизить, она отбирает, тестирует, что ли... сама?– автоматически принимая заботу моей сиделки, продолжала крутить в голове информацию я.

– И теперь, получается что? Мою судьбу уже решили?

Я не могла понять, хорошо это или плохо. Слишком стремительно развивались события. Даже, собственно, и сама-то поразмыслить не успела, что дальше. Душой уже прикипела и к Барагунду, и ко всей его "банде". Конечно, во дворце-то жить однозначно комфортнее, чем в театральном фургончике. Только, чую, что в оплату за удобства придётся жертвовать спокойствием и независимостью.

Опять же, уровень королевского театра - безусловно перспектива заманчивая. Это максимум того, на что я могла бы рассчитывать здесь с точки зрения реализации своего таланта. Ох, слишком быстро всё. Слишком. Не было шанса остановиться и ясной головой подумать, почувствовать, чего хочу я. Каковы мои возможности.

– В любом случае, теперь времени для этого будет предостаточно.
– поставила точку, решив, что хватит рвать сердце. Всё равно на данный момент от меня мало что зависит.

– Госпожа Лира, у меня для вас послание.
– доставая из кармана фартука сложенный лист бумаги, заговорщическим тоном сообщила Рилиан, - пока в коридоре ждали, господин Леон поднимался и велел передать.

– Так что же ты молчала?
– протянула руку я.

Послание было от Барагунда.

" Дорогая моя девочка. Очень рад был знакомству с такой отчаянной и талантливой сорвиголовой, как ты. Жаль, что нам приходится расставаться. Леон передал мне пожелание королевы оставить тебя в своём театре. Так оно и лучше. Не смог бы я дать тебе возможность раскрыть свой дар так, как это получится во дворце. Её величество Элеонора - мудрая женщина и правительница. Она умеет ценить тех, кто предан ей и не даст тебя в обиду. Завтра на рассвете мы отправляемся в дорогу. Твоей помощью, с нас сняли все обвинения, и я могу свободно продолжать свой путь. Ты навсегда останешься нашей отважной умницей. Леон рассказал, как мужественно ты себя вела. Горжусь, что какое-то время мы прошли бок о бок. Прощай, ребёнок, а лучше до встречи. Кто знает, может ещё и доведётся нам с тобой исполнить мечту - песню, посвящённую Каталоне."

А ниже шла приписка от Бриенны:" Лира, детка моя родная, спасибо за всё, что ты сделала. Я буду скучать и молиться за тебя. И ещё, милая, ты была права про нас с Барагундом. Несколько дней тюремного заключения заставили задуматься о скоротечности и непредсказуемости нашей жизни. Теперь мы вместе. Ким шлёт привет, у Авроры с Фоксом тоже всё хорошо. И ещё что хотела тебе сказать... Леон - хороший мальчик. Присмотрись."

– Ну вот и всё.Всё?– утирая ставшие мокрыми щёки, подумала я, откладывая листок, -А королеву, оказывается, зовут Элеонора. Прояснилось. И этот Леон... По моему, так он всю дорогу сквозь зубы только матерился на меня...

37

Потянулись скучные дни выздоровления, занятые сном, визитами доктора и новостями, которые приносила Рилиан. Правда и их пока было немного. Я имею ввиду изменения по моему вопросу. Большие расстояния и медлительность перемещений на гужевом транспорте предполагали солидные временные затраты, прежде чем события сдвинутся с мёртвой точки.

Одним словом, все известия из внешнего мира сводились к слухам о подготовке к большому судебному процессу. А я только мечтала о том, чтобы избежать личного участия в нём. В конце концов, мои слова зафиксированы и подтверждены независимыми наблюдателями. Надеюсь, этого достаточно.

Не знаю, как ведущие и свидетели процедуры каждый раз смотрят на своих подопечных во время испытания... Лично у меня, прошедшей через него, нет ни малейшего желания наблюдать за этим со стороны. Даже если воздействию эликсира будет подвергнут личный враг и такая сволочь, как настоятельница. Жалкое состояние... И последствия непредсказуемые.

Пока же меня никто не тревожил. Через три дня приёма зелья Бофаро, от которого я постоянно спала, стало значительно легче. Но доктор решил, что стоит продолжить лечение, снизив дозировку и частоту употребления. Ему видней. Главное, что нормальная еда уже приживалась в желудке, а сил хватало на то, чтобы постоять у открытого окна.

За ним продолжало цвести лето. Вид из комнаты открывался на королевский сад, в котором прогуливались нарядные барышни с кавалерами и миниатюрными собачками. Тут и там без конца копошились рабочие, постригая живые изгороди, расчищая дорожки, уложенные камнем, развивая клумбы и цветники. Огороженный альпийскими горками, блестел на солнце водной гладью пруд. А дальше, судя по периодически доносившемуся ржанию, находились королевские конюшни.

Это то, что было возможно рассмотреть из моей комнаты. В общем, полный покой и скучища смертная. Конечно, уже очень хотелось посмотреть на то, что из себя представляет театр её величества. Однако, грешным делом, я уже подспудно искала возможность отыскать лазейку, чтобы слинять из дворца.