Канатоходец

— Кто это? — спросила Лин.

— Сейчас я вас познакомлю, — мрачно ответил Денисон.

— Привет, Гарри! — крикнул Киддер, надвигаясь на Денисона с протянутой рукой. — Какой класс, что ты здесь! Фантастика!

— Привет, Джек, — без энтузиазма отозвался Денисон. Его ладонь утонула в громадной лапе американца.

— Мир тесен, — объявил Киддер. — Вчера я говорил то же самое — перед самым отъездом из Стокгольма мы столкнулись с Вильямсонами. Ты помнишь Вильямсонов?

— Само собой, — сказал Денисон.

— Движемся по одному туристскому маршруту — так-то, парень! Не удивлюсь, если через пару деньков Вильямсоны тоже объявятся здесь. Это будет класс, верно?

— Верно, — согласился Денисон.

Люси Киддер выглянула из-за плеча мужа.

— О, Гарри, как я рада вас видеть! Джек уже говорил вам, что мы видели Вильямсонов в Стокгольме?

— Да.

— Мир тесен, — заметила Люси Киддер.

— Еще бы, — Киддер лучился от удовольствия. — С Вильямсонами да с вашей замечательной Дианой Хансен мы могли бы составить отличную партию в покер. Эта девица славно играет, насколько я помню.

— Диана Хансен? — спросила Лин. — Но она здесь. Теперь лицо Киддера излучало одновременно удивление и удовольствие.

— Ну не славно ли? Может быть, я смогу наконец отыграться, Люси?

— Скорее снова проиграешь, — чопорно возразила она. — Джек и впрямь считает, что ему везет в покер.

— Ну, ну, мамуля, — примирительно сказал Киддер. — Не смейся над пожилым человеком, — он впервые посмотрел на Лин. — А кто эта юная леди?

— Прошу прощения, — сказал Денисон. — Джек Киддер — это моя дочь, Лин. Лин, это Люси Киддер.

Последовал обмен рукопожатиями.

— Вы не говорили, что у вас есть дочь, Гарри, — сказал Киддер. — Определенно, вы не говорили мне, что у вас есть очаровательная дочь. Где вы ее прятали?

— Лин училась в университете, — сказал Денисон. — Сейчас у нее каникулы.

— Не хочу вмешиваться, Джек, но нам пора зарегистрироваться, — вставила Люси. — Нас ждут.

— Ну конечно, — Киддер снова расплылся в улыбке. — До скорого, Гарри. Скажи Диане, чтобы приготовила новую колоду для покера.

— Обязательно.

Денисон взял Лин за руку и вывел ее на улицу.

— Через мой труп, — сквозь зубы добавил он.

— Кто это был?

— Величайший зануда североамериканского континента со своей страдалицей-женой, — ответил Денисон.

Глава 19

Кэри и Маккриди страдали от морской болезни. Они стояли, вцепившись в поручень маленького катера, зарывавшегося носом в волны. Сильный южный ветер со свистом врывался в узкий пролив между островом Оланд и шведским побережьем. Между Кэри и Маккриди было лишь одно существенное различие: в то время как Кэри думал, что он умирает, Маккриди знал, что он умирает.

Ступив на берег в Боргхольме, оба почувствовали несказанное облегчение. Их ожидала полицейская машина. Офицер приветствовал их коротким кивком и представился:

— Олаф Хоглунд.

— Я Кэри, а это Маккриди, — порыв ветра растрепал короткие седые волосы Кэри. — Поедем на машине?

— Разумеется. Сюда, прошу вас.

Автомобиль тронулся с места.

— Ваш мистер Торнтон прибыл час назад, — сообщил Хоглунд.

Кэри застыл.

— Вот как, — он искоса взглянул на Маккриди. — Какого черта ему здесь нужно? — шепотом добавил он.

Пока автомобиль ехал по улицам Боргхольма, все трое хранили молчание. Время для разговоров еще не настало, сперва нужно было увидеть то, ради чего они здесь собрались. Кэри погрузился в тяжелое раздумье, пытаясь понять причину приезда Торнтона; если ему и хотелось что-то обсудить с Маккриди, то он не стал этого делать в присутствии Хоглунда.

Автомобиль остановился перед двухэтажным зданием. Хоглунд открыл входную дверь и пошел впереди, показывая дорогу. В задней комнате стояло несколько металлических столов, на одном из которых под белой простыней угадывались очертания человеческого тела. Возле стола стоял молодой приземистый человек с аккуратно подстриженной вандейковской бородкой, одетый в белый халат. Хоглунд представил его как доктора Карлсона.

— С мистером Торнтоном вы уже знакомы, — добавил он.

Торнтон был высоким смуглым мужчиной с движениями ожившего мертвеца и гладкой, абсолютно без морщин, кожей. Лицо его хранило непроницаемое выражение. Ему могло быть и сорок, и шестьдесят лет — никто не знал в точности сколько, а Торнтон никому не собирался говорить об этом. Говорить о том, что не относилось к существу дела, было не в его привычках, но он не любил говорить и по существу. Он мог бы быть начальником Кэри, но он им не был. Кэри гордился тем, что работает в другом департаменте.

Когда Кэри и Маккриди вошли в комнату, Торнтон поднял голову, и они увидели его глаза с больными, пожелтевшими белками. Кэри коротко кивнул и повернулся к Карлсону.

— Добрый вечер, доктор. Можно взглянуть на него?

Карлсон молча кивнул и откинул простыню. Кэри с безразличным видом посмотрел на то, что лежало на столе, и сдвинул край простыни немного ниже.

— Его нашли в таком виде? — спросил он.

— Тело пришлось вымыть, — сказал Карлсон. — Оно было покрыто нефтяной пленкой. И, разумеется, мы сняли наручники.

Кэри кивнул.

— Одежды не было?

— Нет, он был голый.

Маккриди взглянул на Кэри, приподняв брови.

— То же самое, что и…

Кэри неуклюже повернулся и наступил ему на ногу.

— Извини, Джордж, — сказал он и обратился к врачу: — Какова причина смерти, доктор?

— Придется подождать результатов вскрытия, — осторожно ответил Карлсон. — В настоящий момент ясно одно: либо он утонул, либо отравился.

— Вы сказали «отравился»? — Торнтон выступил вперед. Кэри попытался проанализировать тон его голоса. Несмотря на то, что Торнтон, как и всегда, говорил ровно и без выражения, Кэри показалось, что он уловил слабую нотку удивления.

— Сейчас покажу, — сказал Карлсон.

Раздвинув челюсти мертвеца, он взял медицинскую ложку с длинной ручкой и засунул ее в горло трупа. Маккриди скорчил гримасу и отвернулся. Карлсон вытащил ложку и показал ее.

— Соскоб с внутренней части глотки, — объяснил он.

Кэри посмотрел на почерневший кончик ложки.

— Нефть?

Карлсон кивнул. Торнтон спокойно сказал:

— Думаю, нет большой разницы в том, утонул ли он в нефти или отравился ею.

— Я согласен, — сказал Хоглунд. — Вы можете его опознать, мистер Кэри?