Кандидат

Сергей Петрович достал из нагрудного кармана носовой платок и громко высморкался на весь салон.

– Никому… Никому не нужен, – бубнил он с грустью себе под нос. – Никому…

Чтобы хоть как-то унять эту разрывающую изнутри боль и потушить пожар в разбитом меркантильной Дарьей сердце, народный избранник решил прибегнуть к испытанному временем средству и отыскать миловидную блондинку-бортпроводницу и ее богатую алкогольными напитками тележку. Одобрив и утвердив гениальный план под кодовым названием «Клин клином», со всей накопившейся решительностью и мужеством Сергей Петрович поднялся с мягкого кресла и выдвинулся на поиски белокурого ангела. Молодой помощник и лже-пресс-секретарь, предчувствуя надвигающуюся угрозу, попытались остановить народного депутата. Михаил со словами: «Сергей Петрович, куда вы?!» – шагнул навстречу и преградил путь своему любвеобильному и неугомонному дядюшке. Казнокрадов, словно японский камикадзе, яростно пошел на таран! К великому сожалению для молодого худосочного мужчины, школьную программу по физике и закон о физическом взаимодействии двух различных тел никто не отменял! Внешние габариты атлетов разительно отличались друг от друга и были видны невооруженным взглядом. После короткого и молниеносного столкновения родственников победил представитель старшего поколения, обладающий неоспоримым преимуществом в живом весе и внушительном слое подкожного жира. Племянник в доли секунд оказался на полу, как будто майский жук, отлетевший после удара об лобовое стекло многотонного грузовика. Сергей Петрович, не обращая внимания на это ДТП, с невозмутимым видом продолжил поиски стюардессы. Как вымуштрованная упорными и многолетними тренировками охотничья собака, он по слуху и на запах спиртосодержащего зелья пробирался к салону эконом-класса, где уже отчетливо слышался голос работницы авиакомпании.

Переступив порог заветного помещения, разделяющий людей по уровню благосостояния, класса и комфорта, Сергей Петрович с нескрываемой радостью на лице наконец-то обнаружил объект своего поиска. Белокурая бортпроводница все так же легко и непринужденно дефилировала между рядами и предлагала пассажирам прохладительные напитки. С улыбкой серийного маньяка народный избранник стал пробираться сквозь узкое пространство неудобно расположенных и ужасных кресел экономного отсека авиалайнера к радушной «пчелке» с божественным нектаром. Канувший, казалось, безвозвратно, пошлый и навязчивый представитель голубых кровей опять вернулся в обличии народного любимца и вальяжно прокричал на весь салон, демонстративно обращаясь к бедной работнице авиапрома:

– Душа моя!.. Еще немного вина можно?! И пойдемте… Пойдемте со мной! Я вас приглашаю! Бросайте, бросайте… Я оплачу все!

Девушка с ужасом попятилась назад.

– Куда же вы, душа моя!.. – продолжал бесцеремонно домогаться престарелый ловелас. – Стойте!.. Подождите!..

Казнокрадов, пройдя нелегкую полосу препятствия, подошел к испуганной девушке и схватил ее за руку. Дыхнув алкогольным амбре в лицо белокурого ангела, он сквозь сильную одышку непослушным ватным языком и жирными сочными губами прикоснулся к ладони стюардессы и издал причмокивающий звук галантного поцелуя.

В это время в проеме салона показались взволнованные и напуганные лица молодого помощника и лже-пресс-секретаря Дарьи.

– Котик!

– Сергей Петрович! – почти в унисон вскрикнули представители свиты народного избранника.

Не обращая внимания на «предателей», Сергей Петрович, продолжая держать хрупкую ладонь стюардессы, предпринял силовую попытку обольщения. Он с упорством серийного расчленителя из последней мочи дернул руку миниатюрной стюардессы и с демоническим видом потащил в свою холодную и одинокую «людоедскую пещеру» – бизнес-салон воздушного судна. Девушка, вскрикнув от боли, попыталась воспротивиться ухаживаниям многокилограммового самца, но силовой перевес и тут был не на стороне бедной жертвы.

– Пойдем, душа моя… Пойдем! – хрипел возбужденно брошенный кавалер. – Будем пить вино, шампанское! Будем веселиться!..

Молодой помощник и ветреная жрица любви, понимая, чем может обернуться подобное веселье разгулявшегося народного любимца, бросились на помощь захваченной пленнице.

Травля медведя проходила по всем классическим правилам охоты. Дарья и любимый племянник, словно гончие, повисли на конечностях депутата и препятствовали, как могли, его продвижению по салону. Численное превосходство было на стороне добра, но силы зла сопротивлялись и сдаваться так просто, без боя, не собирались. Неравнодушные и возмущенные пассажиры эконом-класса, наблюдая за этой неравной схваткой, моментально припомнили обиды и унижения, связанные с задержкой злополучного рейса. Каждый потенциальный будущий избиратель захотел внести свою лепту в усмирение ненавистного нарушителя путем применения удушающих приемов либо нанесением безобидных, но весьма болезненных тычков и пинков по мягкому месту. Рыча, как раненое животное, Сергей Петрович с криками: «Я неприкосновенное лицо, не имеете права!» – отбивался из последних сил от многочисленного негодующего электората.

Наконец-то бурлящая и клокочущая страстями, раскаленная до предела человеческая волна перенесла на своих руках разъяренную тушу поверженного законотворца обратно в элитное кресло. Пристегнутый намертво ремнями безопасности, Казнокрадов пытался боднуть дерзких обидчиков буйной головушкой, при этом осыпая проклятиями и угрозами всех присутствующих свидетелей любовной драмы:

– Всех… Всех вас… – задыхался от избытка гнева вспотевший и красный как рак народный избранник. – Всех!.. Меня… неприкосновенное лицо!.. Немедленно развяжите!.. Немедленно! Сволочи!.. Всех вас!

Сергей Петрович отчаянно хрипел, стонал и яростно рвался на свободу, но силы с неумолимой быстротой покидали его и вскоре окончательно распрощались с грузно обмякшим телом. Слезы боли, лишения и вселенского страдания вновь брызнули и потекли по щекам брошенного и униженного дамского угодника. Казнокрадов рыдал… Молодой племянник Михаил бережно держал бедного дядюшку за руку, а ветреная жрица Дарья, проникнувшись жалостью и состраданием к перепившему спиртосодержащего яду народному избраннику, утешала его и гладила нежной рукой по растрепанным волосам.

– Котик, все хорошо… Котик, я с тобой… Котик… Тсс…Тсс…Тсс… – тихим успокаивающим голосом шептала она. – Котик, тсс…

Дыхание Сергея Петровича вскоре стало ровным и легким, как у здорового крепкого малыша, и он, повинуясь волшебным убаюкивающим чарам дивного создания и ангельскому песнопению, провалился в глубокую черную бездну, безмятежно уснул. Звуки благородного храпа с возрастающей силой и скоростью разносились по салону бизнес-класса, возвещая окружающих о стремлении и несокрушимой воле к победе и былинном богатырском сне. Ровно через шестьдесят минут долгожданный авиалайнер благополучно приземлился в аэропорту города Н.

***

Картина происходящего напоминала нетленное произведение Александра Сергеевича Пушкина о трех девицах, мечтающих у окошка каждая о своем счастье.

В современной версии нашей истории были допущены некоторые изменения, и в конечном варианте теремом выступал зал ожидания для VIP-персон, ну а прекрасных девиц заменили уже известные и не менее интересные персоны – Гусь, Хлыстов и Перекупиполе.

На молчаливых лицах встречающих тускло сияла отточенная годами, опытом и служебным положением натянутая траурно-учтивая улыбка. Лживая и наигранная мимика, как обязательный атрибут чиновничьего поведения, следовала неотступно вместе с хозяином по карьерной лестнице и сопутствовала его успешному карьерному росту. Маска скрывала истинное лицо и реальные мысли своего владельца и демонстрировала отношение данного государственного деятеля к происходящим событиям и окружающим его людям. С талантом художника и творца чиновник без помощи красок, оттенков и полутонов менял, словно лицедей, один образ, одно настроение и один характер на другой – полную противоположность первому. Надменное, безразличное, а порой и гневное выражение государственного деятельного лица, как правило, предназначалось для простолюдинов и нижестоящего административного ресурса, этих многочисленных прослоек, звеньев и цепочек, из которых прорастало и устремлялось ввысь могучее и ветвистое дерево власти. Но иногда случалось чудо, и маска богоизбранного персонажа по взмаху волшебной палочки мгновенно превращалась в заискивающую и приторную гримасу, наполненную лестью и чинопочитанием, как только государственный деятель переступал порог кабинета вышестоящего должностного чина. При этом мысли в голове у многих государственных горе-деятелей жили своей отдельной жизнью и не подчинялись законам морали, логики и смысла.

Иван Иванович был опытным руководителем и находился на посту главы области не первый год. Предстоящую встречу кандидата от правящей партии номер один и последующие осенние выборы Гусь считал для себя важными и судьбоносными. Он давно полагал, что засиделся в губернаторском кресле, а также был убежден, что сделал для региона все возможное и невозможное и теперь достоин возглавить какое-нибудь министерство или получить место сенатора в столице. Не один раз Иван Иванович прокручивал в своей голове торжественную картину, как он сидит в президентском кабинете напротив самого… И как глава государства пристально смотрит изучающим взглядом, словно сканирует, и потом… потом крепко жмет руку и произносит заветную речь: «Дорогой Иван Иванович, мы искренне полагаем, что вы справитесь на новой должности и проявите себя как талантливый специалист, коим вы бесспорно и являетесь!» – шептали губы витающего в облаках главы области. – «Верим в вас и надеемся на ваш успех!» – закончил трогательный монолог с сияющей улыбкой губернатор Гусь.

– Иван Иванович, что вы сказали? – вопросил градоначальник. – Иван Иванович, простите, не расслышал вас, – вывел окончательно из транса мэр главу области.

Губернатор неохотно спрыгнул с воображаемого облака и вернулся в окружающую хмурую действительность.

– Ничего, Алексей Андреевич, ничего, – буркнул недовольно областной чиновник разрушителю идиллии. – Вам показалось.

Перекупиполе хмыкнул и пожал плечами. Как молодой и предприимчивый авантюрист, глава города мечтал о полноте власти и тотальном контроле над и так задыхающимся и закошмаренным бизнесом. Голубой мечтой для новоиспеченного градоначальника являлось установление абсолютной коммерческой монополии в родном мегаполисе. Являясь в прошлом крупным предпринимателем, Алексей Андреевич добился успехов на поприще приумножения капитала и теперь с присущим коммерсанту усердием вывернул на политическую тропу. Заниматься унылым и бесперспективным городским хозяйством ему было совсем не интересно. Перекупиполе ушел в коридоры исполнительной власти с единственной целью – переподчинить или, как говорили в лихие 90-е, подмять под себя коммерческие компании и извлекать еще больше прибыли. И, естественно, старый губернатор со своими связями и аппетитами был для жуликоватого… простите, амбициозного руководителя администрации города как кость поперек горла.