Каникулы бога Рандома 2

Тот пристально вчитывался в скупые канцелярские строки и хмурился всё сильнее.

— Скажите мне, как профессионал, можно ли оспорить более поздний документ?

— Таки попытаться оспорить можно любую бумагу, но в вашем случае… — он запнулся, сверяя пункты, — ваш отец будет грызть зубами землю, шоб ви увидели лишь дырку от бублика.

— А если подробней?

— А шо ви-таки хотите подробней… Про то, шо у вашего деда, да упокоят его душу, крыша проржавела, говорили давно, даже в газетёнке какой-то печатали. Аристократ умирает от неизлечимой болезни мозга. Тогда же и ви на больничную койку загремели. Поговаривали, шо у графа выбор стоял: лечить-таки себя или внука, и он выбрал вас.

Игорь весь сжался от откровений совершенно постороннего человека.

— Так шо история болячки у графа за полгода, думаю, стала поувесистей криминального кодекса со всеми поправками. Копию её за немножко денежек сможет получить любой небезразличный. И на основании подать иск о признании недействительности последней редакции завещания на основании недееспособности умершего.

— Недееспособный человек не выдержал бы бой против авангарда орков на летающих ящерах! — задумчиво прокомментировал я резюме адвоката.

— То, шо для вас признак здравости ума и доблести, любой суд рассмотрит, как полное безумие, — не менее задумчиво отозвался Соломон Маркович. — Нужны показания свидетелей, которые смогут подтвердить на суде, шо таки граф был разумен в этот период.

— Его дочь, внучка и я сможем подтвердить это!

— Таки нет, ви не подходите как вигодоприобретатели по последнему завещанию. Нужны посторонние, без родственных уз.

На ум приходил только Гагарин с его группой быстрого реагирования. Те последние два дня держали периметр разлома и тесно контактировали с дедом. Но терзал меня подспудно и другой вопрос:

— А что будет, если завещание-таки признают недействительным?

— Ой, тут-таки есть варианты! И очень интересные для вашего отца, но не для вас, — оживился Соломон Маркович. — По прошлому документу ваш дед попытался оставить всё имущество семейному фонду, откуда вашей тётке, брату и сестре должны были осуществляться ежемесячные суммы до тех пор, пока кто-то из них не произведёт на свет наследника мужского пола, который и унаследует всё остальное, включая титул.

— Так, а каким боком здесь отец?

— А таким, шо управлять фондом и быть регентом наследника до его совершеннолетия может быть любой член рода, но таким лицом скорее признают половозрелого мужчину, главу рода, чем незамужнюю Ксению Альбертовну, к примеру.

— А если у меня есть в наличии вот такой документ? — я словно фокусник вынул копию ходатайства о смене опеки над сестрой и положил перед Соломоном Марковичем, а затем добавил к нему расписку о долге в размере девяноста миллионов Минееву, датированную двумя неделями ранее.

— О! Так это-таки меняет дело! — потёр он руки с предвкушением. — Таки и здесь ви сможете побарахтаться! Но свидетели нужны, да! Со свидетелями оно всяко лучше, без них.

Мы с Игорем призадумались. В теории такими вопросами должен заниматься профессионал, и вот он сидел перед нами. Но мне почему-то казалось, что должен быть и другой путь, неочевидный, но не менее действенный.

— Соломон Маркович, я услышал все ваши резоны и вполне принял их, но мне кажется, что должен быть ещё способ решения подобного вопроса без выставления напоказ семейного грязного белья.

— Таки умный клиент — и беда, и счастье в нашем деле, Игорь Николаевич. — Адвокат покачал головой и усмехнулся. — Ви-таки можете обратиться напрямую к императору для установления истины, но должны иметь в виду, что у императора, в отличие от суда, апелляции не предусмотрены. Его решения оспариванию и обжалованию не подлежат. Так шо подумайте, прежде чем решаться на такой шаг.

Отпустив Соломона Марковича, я крепко задумался. Даже не так. Мы с Игорем глубоко задумались. Так как было над чем.

Но мыслительный процесс был абсолютно беспардонным образом сорван желудком, который в этот момент решил напомнить, что был бы не прочь перекусить.

Я решил найти Дашу и предложить ей пообедать там. Но в её комнатке девушки не было, поэтому я и оказался в некоторой нерешительности на первом этаже.

Тут-то на меня и выскочила Силикона в бесподобном виде. Тело орчанки было одето, если можно так выразиться, в полупрозрачный кружевной халатик с розовыми рюшами, который практически ничего не скрывал. Зная богиню, я не был шокирован её видом, только понадеялся, что халатик этот был выстиран перед употреблением. А так, демонстрировать всем своё тело и дополнения в нём было обычным делом для Силиконы.

Законченным её образ делали чулки, подобранные в тон платью, которые на зелёном теле смотрелись диковато. Огромные наращенные ногти и покрашенные клыки. Да и бровь была уже разделена надвое и максимально выщипана.

— Ранди! — едва ли не завопила она, прекрасно зная, что я терпеть не могу это прозвище. — Ты не представляешь, что я тут нашла!

С этими словами она подскочила ко мне и заключила в объятия. И я услышал, как захрустели кости Игоря от такого проявления чувств.

— Аккуратней! — попросил я, выкручиваясь из её цепких пальцев. — Как у тебя дела-то? — я решил всё-таки быть учтивым и показать себя хорошим хозяином.

— Комната, которую ты мне отдал, просто чудо, — сложив ладони друг с другом, проворковала Силикона. — Я там всего очень много нашла, правда, пришлось подгонять по фигуре, — она закатила глаза. — Но знаешь, я начала находить свои плюсы и в этом, да. По крайней мере, метаболизм у этого тела просто заоблачный. Можно есть всё, что угодно, и не потолстеешь ни на сантиметр.

— Я рад, что ты начала находить плюсы в сложившейся обстановке, — проговорил я, разглядывая её с чисто научным интересом, хотя ей могло показаться и что-то другое. — И не вешаешь нос.

— Ой, да какое тут, — она махнула рукой, а затем проследила за моим взглядом. — В принципе, если тебе нравится это тело, можем что-нибудь придумать, — она игриво хихикнула.

— Нет уж, — ответил я, даже не пытаясь представить то, что она предложила. — Как-нибудь обойдусь. Кстати, я разговаривал со Смертью, она обещала мне заскочить на Олимп, как время будет. Единственная проблема в том, что у неё его сейчас нет совсем.

— Слушай, ну, в конце концов, я несколько дней ещё потерпеть смогу. Ты же совсем скоро из ссылки возвращаешься? Вот и спросишь про меня у Дзена, — она хлопала ресницами, явно забывая, в каком теле находится, и для орчанки это действо выглядело очень смешно. — Спросишь же, правда?