Каникулы Уморушки (Волшебные каникулы - 2)

– Петенька!.. Петенька!.. Где ты?!
– сказали дружно из-за кулис юные художницы Брызгалова, Копейкина и Рубенс.

Но Петя Брыклин в одно мгновение исчезнувший у всех на глазах, не отзывался. Не сговариваясь, Барабанова и Балда приподняли гигантское тело лошади: Брыклина под ним не было.

Глава десятая,

в которой Петя бросается из огня в полымя

Уморушка была не так глупа, чтобы тащить здоровенный чемодан с довольно упитанным мальчишкой. Прежде чем переместить Брыклина со сцены в менее уютное местечко, она уменьшила его в размерах.

"Потом обратно увеличу, - подумала она, прислушиваясь к шороху в чемодане, - а пока ТАКИМ пусть посидит, ТАКИМ даже удобнее".

Свершив задуманное, подружки поспешили исчезнуть с чужой территории.

– Теперь на трамвай и домой!
– скомандовала Маришка.

– Угу, - охотно согласилась Уморушка.
– Ему, поди, там не сладко.

В вагончике трамвая, в который вошли подружки, оказалось свободным одно место, и Уморушка поспешила занять его, поставив рядышком чемодан.

– Пойду талоны прокомпостирую, - сказала Маришка и направилась к компостеру.

– Пробей, пожалуйста, и нам, - попросила Уморушку женщина, сидевшая рядом и державшая на коленях четырехлетнего малыша.

Уморушка, которая ни разу в жизни не пробивала компостером талоны, с удовольствием отправилась выполнять просьбу соседки. И это было ее роковой ошибкой, потому что в ту же минуту карапуз, привлеченный шуршанием в чемодане, с удивительной ловкостью сумел отомкнуть на чемодане блестящие замочки. Крышка мгновенно приподнялась и тут же захлопнулась, но мать и сын успели заметить, как из чемодана что-то юркнуло на сиденье и, скатившись вниз, быстро поскакало, лавируя между ног пассажиров, к выходу.

– Что ты наделал?!
– сердито зашептала мамаша на ухо озорнику сыну. Ты выпустил чужую морскую свинку!

– Нет, обезьянку!
– вступил в пререкания карапуз.
– Это была обезьянка!

– Хорошо-хорошо...
– зашептала, успокаивая юного спорщика, его перепуганная мать.
– Это была обезьянка! Только помолчи хоть немного!

Она захлопнула замочки на чемодане и уставилась в окно.

Прогулявшись по вагону взад-вперед, вернулись с прокомпостированными талонами Уморушка и Маришка. Уморушка, сев снова на свое место, прислушалась к звукам в чемодане и улыбнулась: Брыклин, кажется, спал!.. В чемодане стояла гробовая тишина. Уморушка повертела весело головой в разные стороны и тоже стала смотреть в окно.

– Скоро приедем?
– спросила Уморушка Маришку через некоторое время.
– А то как бы наш Петруша храпеть не начал...

– Еще не скоро, - вздохнула Маришка.
– Сейчас Башибузуки будут, потом Разбойщина, затем Кусачие Змияки, потом Бармалеево...

– Сначало Вурдалаково, потом уж Бармалеево, - поправила Маришку женщина.
– А мы с Кирюшенькой после Бармалеево сойдем - в Лешачьем Гае.

– А мы после вас!
– обрадовалась Маришка.
– Еще Окраинная будет, а там и Светлогорск!

– А обезьянка где сойдет? С вами?
– спросил вдруг малыш.

Но мамаша сердито хлопнула его по затылку и тут же преувеличенно-ласково зашептала:

– А кто это там, Кирюшенька, на лужочке пасется?.. Правильно, Кирюшенька, коровочка... А рядом кто лежит? Правильно, Кирюшенька, собачечка...

Уморушка и Маришка вслед за Кирюшей стали с любопытством глазеть на "коровочку" и "собачечку", но как на ближайшей остановке с задней площадки трамвая выскользнул Петя Брыклин, они, увы, не увидели. Спрыгнувший со ступеньки крошечный бесенок Брыклин вмиг затерялся в башибузукских травах.

Глава одиннадцатая,

в которой капитан милиции Ираклий Гаидзе получает загадочную

телефонограмму

Поздним вечером третьего июня участковому инспектору милиции капитану Гаидзе Ираклию Георгиевичу передали в районном отделении МВД телефонограмму: "Срочно приезжайте Башибузуки тчк Местные жители находятся в панике тчк Иван Кузюкин встретил не то черта зпт не то снежного человека тчк Приезжайте и разберитесь тчк Председатель Башибузукского сельсовета Лопоухин П.П.".

"Только этого мне и не хватало, - подумал Ираклий Георгиевич, вертя в руках странную и нелепую телефонограмму.
– Однако, придется ехать: на сигнал нужно реагировать".

Гаидзе надел на голову тяжелый шлем и пошел заводить милицейский мотоцикл.

– Скажите начальнику - Гаидзе поехал в Башибузуки снежного человека ловить, - бросил он на ходу дежурному по отделению.

– Кого?!
– переспросил удивленный дежурный.

– Может быть, снежного человека, а может быть, и черта, - повторил, чуть уточняя свой ответ, Гаидзе.
– Ты же сам принимал телефонограмму?

– Я только что заступил...
– Дежурный прочитал раза два странное послание из Башибузуков и вернул его Ираклию Георгиевичу.
– Что ж, удачи тебе, приятель!

– К черту!
– по привычке ответил Гаидзе и засмеялся: - Видно, и правда суждено мне с ним повстречаться! Ну, не скучай, дорогой!

И, подарив дежурному конфету "барбарис", доблестный капитан милиции покинул стены родного отделения.

Через минуту ярко-желтый мотоцикл с коляской радостно рыкнул и урча покатил по Перекопской улице в сторону Бисова Шляха - центральной автодорожной магистрали, соединяющей Светлогорск с Новыми Куличиками.

Глава двенадцатая,

в которой ничего не происходит

Есть еще на белом свете места, где пахнет Русью, есть! Видите эти маленькие домики, покрытые бурым кровельным железом или серым шифером, вытянувшиеся вдоль единственной улочки, переходящей в узкую тропинку, убегающую за березняк и ельник к далекому и шумному Бисову Шляху? Это и есть Башибузуки. Сладкий запах свежего навоза, густо перемешанный с запахами цветущих садов и палисадов, с запахом парного молока и столетних лип и еще чего-то знакомого и вместе с тем непонятного, витает над ними все лето, сменяясь зимой непередаваемой словами смесью запахов все того же навоза с запахом морозца или легкой оттепели. Летом в ожидании ветерка или шальной автомототехники мирно дремлют, щедро укрывая улицу, пылевые дюны. Возле запертого на два ржавых замка сельского клуба хрипловатым, но бодрым голосом что-то втолковывает о новых путях развития спящей в тенечке козе алюминиевый репродуктор. Изредка коза кивает сквозь сон головой, и репродуктор, вдохновленный таким вниманием, усиливает поток красноречия. Чуть дальше клуба, уже за околицей, взяв пример с козы, тихо дремлет колесный трактор, увязший еще неделю назад в заботливо вырытой БЕЛАЗом яме. Вякнут иногда башибузукские собаки, промычат лениво здешние коровы, прокудахчут нервно из-за какого-нибудь пустяка бестолковые клушки - и вновь повисают над селом тишины и покой. А над этим покоем и маленькими домиками, над ельником и березняком, над увязшим трактором и спящей козой, над мальчишками, сельсоветом, пылевыми дюнами и запертым клубом плывут в синем небе барашковые облака. Куда они плывут из этих благословенных мест? Что ищут? Где им будет спокойнее и лучше, чем здесь? В городах - шумных и дымных? В поселках городского типа - серых и скучных? Где? Но облака плывут, плывут, и нет нам ответа...

Впрочем, кажется, мы отвлеклись. Какое отношение имеют облака к нашей истории? Весьма отдаленное. А вот Иван Егорович Кузюкин - самое прямое. Но давайте я расскажу все по порядку.

Глава тринадцатая,

в которой всем не везет

Иван Егорович Кузюкин был очень хороший человек. Но - упрямый. Когда ему говорили "белое", он говорил "черное", когда говорили "брито", он говорил "стрижено", а когда говорили, что сегодня грибов в лесу нет, он говорил, что есть, брал корзину и отправлялся бродить по ельничку и березнячку.