Каникулы в раю

Марко отвел глаза. Единственной его ценностью сейчас была Саммер, и он не желал терять ее. Карьера его была успешной, он многого добился в работе, но ни разу не испытал такого счастья, какое испытал при восхождении в горы вместе с ней. А он хотел быть счастливым.

– Конечно, ты вернешься домой, малышка, – сказал ей отец. – Марко тоже вернется. У нас с ним большие планы. Он не сможет остаться с тобой, даже если очень захочет. – Улыбка его была обманчиво любезной. – Если ты хочешь остаться с ним, тебе придется вернуться домой, милая.

Саммер встала, немного пошатнувшись. Она знала, что именно так все и кончится. Марко конечно же пообещает ей вернуться, но не вернется никогда. Будет идти время. А она, подобно несчастной мадам Баттерфляй, будет его вечно – и напрасно – ждать.

Отец знал, что она поймет. Именно поэтому он выпроваживал отсюда Марко, используя его как наживку. Но на этот раз у него ничего не выйдет.

Саммер не могла понять, откуда у нее взялись силы. Может, будущий ребенок вселял в нее уверенность в том, что она – не одна.

– Я никуда не поеду, – сказала она, и голос ее зазвенел, как натянутая струна. – Я ведь уже сказала, что стала частью этих островов. И останусь здесь навсегда.

Резко повернувшись, Саммер ушла в спальню, оставив Марко и отца одних. Пусть обсуждают свои планы. Ей больше нечего сказать.

Прошел почти месяц с тех пор, как она не видела Марко. Он уехал на следующее утро, на яхте ее отца, и на обратном пути из Новой Зеландии они не заплывали на остров. Однажды Марко позвонил ей. И все.

Саммер больше не плакала. Потому что выплакала все слезы. Она думала о будущем, о своем ребенке и училась жить самостоятельно. Училась рассчитывать только на саму себя. Больше ей не на кого было положиться. И это было хорошо. Женщина готовилась стать матерью-одиночкой. И, несмотря ни на что, это доставляло ей небывалую радость.

Саммер до сих пор не могла разобраться в своих чувствах к Марко. Она любила его и знала об этом. Он никогда не говорил, что любит ее, но вел себя так, словно любил.

С одной стороны был Гленденнин Хадсон, с его властью, деньгами, харизмой и возможностью дать Марко все, ради чего он работал всю жизнь. С другой была она – бедная трогательная Саммер Хадсон, скрывающаяся под именем Шайны Пирс, ставшая теперь островитянкой. И конечно, Марко выбрал карьеру.

Но, даже понимая это, она отдала бы все, лишь бы вернуть его. И каждый вечер, ложась спать и выключая свет, женщина мысленно молилась: «Пожалуйста, Марко, помни обо мне».

Она легла в кровать с интересной книгой в руках, но не могла сосредоточиться на чтении. Сегодня Саммер была какой-то возбужденной. Но все же ей надо было немного поспать. Выключив свет, она произнесла свою обычную молитву и закрыла глаза.

Но тут же открыла их. Раздался какой-то странный звук. Она привыкла к ночным звукам, раздававшимся здесь, – крикам попугаев, стрекоту цикад или резким ударам кокосов, падающих на крышу. Но этот звук был необычным. Кто-то играл на укулеле, и играл очень плохо. И к тому же – смешно! – он еще начал петь.

«О, донна миа...»

Итальянская опера на укулеле? Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Так мог петь лишь один человек в мире, и он стоял перед ее балконом? Вскочив с кровати, Саммер бросилась в гостиную и рывком открыла входную дверь.

– Марко?

Он не сказал ни слова, но, сделав два больших шага, мгновенно оказался рядом с ней. Через секунду он уже обнимал Саммер и жадно целовал ее. В голове у нее промелькнуло сомнение: он приехал на время или навсегда? Но Саммер сразу же отбросила эту мысль. Так сладко было находиться в его объятиях!

– Может, ты зайдешь? – сказала она наконец, слегка задыхаясь. – О, Марко! Я так тосковала по тебе!

– Я приехал, как только смог! – ответил он, входя с ней в дом и по-прежнему обнимая ее, будто боясь отпустить. – Сначала я решил сделать все дела. Я продал свою квартиру в Нью-Йорке и сдал в аренду дом в Италии.

Повернувшись, Саммер вгляделась в его черные глаза:

– А мой отец?

Марко улыбнулся, и в полумраке сверкнули его белые зубы.

– Я выполнил все свои обязательства перед ним. Теперь я свободен от него, так же как и ты.

– О, Марко!

Она снова и снова целовала его. Все еще держась за руки, они вместе опустились на диван в невыразимой потребности ощущать друг друга.

Откинувшись назад, он стал гладить ее по волосам, не в силах отвести от нее взгляд.

– Ты такая красивая. Когда мы поженимся?

Саммер потрясенно уставилась на него:

– Поженимся? Об этом разве шел разговор?

Марко удивленно взглянул на нее:

– Разве ты не хочешь выйти за меня замуж?

– Конечно, хочу. – Она надулась. – Но ты еще не делал мне предложения.

– О, подожди минуту. – Он порылся в кармане. – Как насчет этого?

Грациозным движением Марко вскочил с дивана и опустился перед ней на колени. И протянул ей на ладони бархатную коробочку. Сияние огромного бриллианта, казалось, наполнило собой всю комнату.

Саммер судорожно вскрикнула, затем рассмеялась.

– Шайна Пирс, ты выйдешь за меня замуж? – торжественно произнес он.

– Да, Марко ди Санто!

Надев кольцо на палец, она стала восхищенно любоваться им. Взгляд Марко упал на журнальный столик, на котором высилась кипа журналов для будущих мам.

– Что это? – спросил он, поднимая один журнал и разглядывая счастливого малыша, красовавшегося на обложке. – Что это значит?

– Это дети, – ответила Саммер. – Ты хочешь ребенка?

Марко взглянул на нее, очарованный этой идеей, будто в первый раз подумал об этом.

– Да, у нас будут дети.

Прижав ее к себе, он вдохнул ее запах, уткнувшись носом в шею, и нежно поцеловал в подбородок.

– Почему бы нам не начать прямо сейчас? – с жаром предложил он.

– Прости, – сказала она. – Но ты опоздал.

Откинувшись назад, Марко непонимающе уставился на нее.

– Опоздал?

Приподняв подол ночной рубашки, она прижала его руку к своему животу.