Канон Равновесия

Как я и предполагал, проснулся Рей не в духе. Явился в гостиную мрачнее тучи, остановился напротив меня, сверля хмурым взглядом, и спросил:

— Кто тебя просил торчать возле меня и вмешиваться?

— Вмешиваться во что? — непонимающе моргнул я.

— В мои сны! — рявкнул он так, что стекла зазвенели. — Я слышу, когда кто-то вторгается в них!

— Но ты же все время молчишь, — слегка попенял я. — Надо же было выяснить причину твоей нервозности.

— Выясняй не в моей голове! — новый рык сотряс воздух. И вот тут я в полной мере ощутил на себе силу нежити. Не успев увидеть даже промелька движения, я оказался в тисках его лап. Меня выдернуло из кресла, швырнуло спиной на пол так, что едва не треснул позвоночник, и сдавило горло. Над самым лицом нависла черная оскаленная морда. В глазах — знакомый топазовый блеск.

— Не смей влезать в мою голову! — ввинтился в мозг его голос. — Не смей прикасаться ко мне! Не смей таскаться за мной, шелудивая собака! Как вы достали меня все… Ходят, лезут, Рей то, Рей се! Рейнан должен, Рейнан обязан, без Рейнана, как без помойного ведра, все передохнут. Да катитесь к демонам, Бездна вас побери! Ты-то что привязался ко мне со своей придурошной заботой, подданных мало? Твое счастье, что отец тебя выбрал, не то я расколол бы твою башку, как орех. Что тебе от меня надо, Волк?!

Мне было страшно. Страшно, как никогда в жизни, до судорожной дрожи и потери разумения. Меня почти расплющил собой огромный нежак в полуобороте, я задыхался и вот-вот должен был стать его пищей. Он дышал мне в лицо, но, если бы от него исходил смрад крови или разорванного, еще горячего мяса, я возблагодарил бы Стихии! Нет, это было холодное дыхание Смерти.

Усталой, обозленной на весь мир Смерти.

И я нашел в себе силы улыбнуться ему в морду.

— Мужа в дом хочу привести, — ответил еле слышно. — Тарнетри.

Хватка ослабла.

— Что ты сказал? — морда обалдело отшатнулась, спрятав злобный оскал. Язык в полуоткрытой пасти почти не шевелился, речь рождалась прямо в голове. Мне казалось, что от него звенит череп. Но нужно говорить, даже будучи размазанным по полу. И гоаорить искренне. Иначе мне конец.

— Хочу предложить тебе стать моим супругом, — повторил я. Рей моргнул раз, другой. Холодный огонь в глазах потускнел.

— Зачем?

Не задумываясь, не выстраивая планов, только искренне, открыто и честно отвечать Смертоносцу. Крылья шатром опустились на пол по обе стороны от меня. Я думал не о боли в спине — о каждом слове, которое придется сказать.

— Ты мне нужен.

— Зачем? — повторил даэйр, нависая сильнее. Ладони крыльев уперлись мне в предплечья, хвост ощутимо бил по ногам. Когтистая лапа по-прежнему сдавливала горло. При всей своей силе химеры я не мог ничего.

— Врагов вокруг много, а я один. Твое общество мне приятнее их подхалимских рож. Да и девка у нас на двоих одна.

Рей фыркнул, обдав меня запахом пряностей.

— То есть, ты хочешь моим приятным обществом прикрыть свою шкуру? Нет, спасибо, мне и так хорошо. А Илленн можешь забирать, она не моя.

— Только вместе с тобой.

— Наглец! А вот я в тебе не нуждаюсь нисколько. Я здесь затем, чтобы работать, а не демоны знают чем заниматься!

— Если ты откажешься от нее и от меня, будет только хуже. Всем. Ты будешь страдать в одиночестве, и к чему это приведет? Сам знаешь.

— Разберусь без нахальных химер.

Если ты хотел меня оскорбить, у тебя это не получилось. Я не боюсь лабораторного происхождения и не стыжусь его. Говори, говори, чтобы дурная гордость опять не замкнула твою пасть.

— Не разберешься. Я не требую от тебя решения прямо сейчас, но наш союз — это единственный вариант, при котором все мы выживем. Я знаю, о чем говорю. Будем барахтаться в одиночку — быстро сдохнем, как подзаборные шавки. Останемся вместе — будем жить. И Колесо выживет тоже.

Слава Стихиям, он разжал пальцы и сполз с меня! Пару минут я просто лежал, пытаясь нормально надышаться, откашляться и прийти в себя.

Болело все, что только могло. Я смотрел, как он медленно возвращается в условно человеческий облик, и проступает обратно ушедшая в свертку при обороте одежда. И в кои-то веки хотя бы рубашка была белой. Хотя, привести себя в порядок ему бы не помешало.

Надо же, все-таки протянул мне руку! Я поднялся, тяжело опираясь на нее, доковылял до кресла и плюхнулся в мягкую глубину.

— Ты видел? — спросил Рей, сев на диван напротив и вольготно разложив по спинке крылья. Гнев прорвался и утих, теперь можно попытаться ему что-то доказать. Плохо, что не выговорился до конца, но это можно наверстать потом.

Алденов хвост, спина болит зверски. А выходить отсюда прямо в штурм Тореадрима. Я тебе это еще припомню, задница чешуйчатая…

— Извини, — внезапно выдал он, видимо, услышав мое мысленное ворчание. — Я не рассчитал.

Еще и уши покаянно опустил. Я отмахнулся.

— Я много чего видел. Распад и схлопывание реальности, шторма вероятностей, которые будут пожирать миры один за другим. Катаклизмы. Массовые прорывы инферно. И времени осталось не так уж много. Поверь, от нас с тобой в деле сохранения реальности зависит больше, чем от всех остальных служителей Колонн. Даже время Кота проходит.

— Я знаю… — отозвался на это Рей и надолго замолчал.

Да, задуматься было над чем. Коллапс реальности я видел своими глазами, не считая того, что показал мне Владыка Света.

Колесо искусственно создано кем-то десятки эонов тому назад. И это убедительно доказывали Колонны — инструмент управления реальностью, когда-то врученный Хранителям Равновесия на трех планетах. Кем — тоже оставалось загадкой, до ответа на которую Кхайнериар в своих изысканиях так и не докопался. Но раз так, раз ключи управления расположены именно здесь — значит, где-то здесь прячется и ядро реальности — то, на чем она держится. Один из миров-ключей — Тианес — утерян. Погиб ли, выброшен ли куда-то, спрятан — неизвестно.

Время Светлейшего патриарха кхаэлей с темным прошлым уходило. Приближалось мое. От ощущения нависающей ноши, вот-вот готовой упасть на плечи, невидимая шерсть на загривке вставала дыбом.

Я не был готов подписаться на каторгу Темного Владычества.

Только не в одиночку.

— Он передаст Колонны Илленн, — глухо прошептал Рей. — Ты знаешь, что это означает.

Вот, значит, как… Нравную, своевольную, почти неуправляемую девчонку, эту бестию, знающую лишь два слова: «Я Хочу», превратит в одну из опор реальности?