Канон Равновесия

— Постулаты Ордена, видимо, уже ничего не значат, — фыркнул я. — И святая Инквизиция теперь живет мирскими интересами. Так вот, если рингарские пираты перекроют торговые пути, все твои договоры, о которых я, представь себе, знаю, полетят алден под хвост! К тому же, они могут отправиться туда же и в случае удачного бунта — северные дворяне, знаешь ли, прижимисты и делиться не любят. И останешься ты ни с чем.

Прислушался или нет? Я стоял спиной к камину, глядя на него в упор. Пламя обдавало приятным жаром, раздраженная физиономия Хранителя Времени доставляла истинное удовольствие. Он долго созерцал мою персону, постукивая сухими длинными пальцами по столешнице, и думал. Очень жаль, но расслышать его мысли я никак не мог из-за крепкого ментального щита. Можно было, конечно, пробить, но зачем мне скандал?

Поэтому я просто ждал его ответа. Гроза Ордена Святого Сиареса в ночном халате и тапочках на босу ногу изволил обдумывать момент государственной важности с таким лицом, что я на месте какого-нибудь незадачливого адъютанта не рискнул бы сунуться сюда даже с вопросом все ли в порядке.

— Твои условия? — наконец, изрек магистр Малефор, пристально взглянув мне в глаза. И не боится же.

— Первое. — я воздел коготь, выпущенный на всю длину. Заточен он был до почти кинжальной остроты. — Ты перестаешь вести военные действия против Кланов. Второе — разбираешься с рингарцами пока я утихомирю дворян. И в случае успеха, если ты поумеришь спесь, я заключу с тобой торговые договоры официально. И дам в долг достаточно денег на ремонт крепостей и поддержание хоть какого-то уровня жизни у населения. А то у тебя в деревнях кое-где еще дома по-черному топят, позорище. Займись уже крестьянами наконец.

О-о, как он зашипел в ответ! Ровно кот, которому по весне оборвали любовную серенаду ведром воды из окна. Досталось и «наглой ифенховской зеленой морде» — мне, то есть. И «не менее наглому белому кошаку», которому не мешало бы оборвать усы за то, что лезет, куда не надо. И даже — совсем негромко! — некоторым алден высшего ранга трижды по матушке. Но, так или иначе, ему пришлось согласиться — за отсутствием выбора и под угрозой отсечения от Колонны Времени.

Расстались мы, если так можно выразиться, союзниками. Правда, я забыл у него свой плащ. Но возвращаться было бы глупо, не так ли?

***

Форт Пирр, отдаленная окраина страны.

Пару месяцев спустя

Над башнями приграничного форта, запиравшего вход в узкое горное ущелье, плескались на зимнем ветру невиданные доселе знамена: на одном из них, насыщенно-черном, красовалась серебряная крылатая фигура, на втором, сияюще-серебристом, вздыбился в полупрыжке черный даэйр. Из ущелья вот уже который день подтягивались клановые даэйры Рейнана. По одному, по двое, иногда дюжиной-двумя они въезжали в распахнутые ворота в двуногом виде верхом на мощных широкогрудых дахаррах. Они с ухмылками на рожах разглядывали крепость и пугали своим видом людей. Собравшееся в форте дворянское войско предпочитало жаться по углам от шумных и веселых крылатых и их скакунов.

Я нарочно не мешал Светлым вести себя так, как они того пожелают — пусть получше припугнут смертных. Может, это отобьет у них охоту меня предавать. Обидно, что власть над ними приходилось держать на страхе, а не на уважении, но иного выхода не было. Раз уж решил изображать завоевателя — придется идти до конца.

Тайро Даррей прибыл последним — ему нужно было закрыть переходные врата в долине за ущельем. Место это мы выбирали не случайно: про Долину Садов Вечности, сколько я себя помню, ходили самые причудливые и жуткие слухи. Каких только демонов не порождала человеческая фантазия! Один другого страшней. Послушаешь да представишь подобные рожи на ночь — и бессонница обеспечена. Нет, странные, наполовину прозрачные бесплотные существа там и впрямь иногда появлялись, но вреда никому не причиняли. Это место, овеянное народной молвой, великолепно подходило для появления «потусторонней» армии столь же «потустороннего» завоевателя.

Рея я встречал лично перед воротами форта. Мрачный, закованный в черненую сталь всадник на угольно-черном жеребце по кличке Мрак стремительно приближался. А я изо всех сил старался убедить себя, что не стоит на него рычать — он ведь не виноват, что излучает Смерть. Несчастье… кхм. Мое.

За резкими движениями он с трудом прятал нервозность, плотно сжатые губы и деревянная спина выдавали напряжение. Взгляд — постоянно рыщущий, буравящий все и всех вокруг.

Смертоносец на грани нервного срыва, загнавший себя в пыточные тиски выдержки.

Прекрасно.

Он спешился и первым делом сам повел Мрака к стойлам, не доверяя это дело конюхам. Чудовище, по природному недоразумению считавшеесяя лошадью, запросто могло убить любого, кто по какой-то причине ему не понравится, и подчинялось только и единственно хозяину. Я ждал, улыбаясь ему в спину уголком рта. Ничего, разберемся с бунтом, и твой Клан уйдет обратно вместе с твоим амираном Искараанером Цирконом и верными генералами. Клан уйдет, а ты останешься. Надолго останешься.

Стоило подумать о старом белом даэйре, как он тут же возник рядом — беловолосый и светлоглазый мужчина лет сорока пяти с изжелта белыми крыльями. Вслух он задал невинный вопрос о размещении войск, но волновало его совершенно другое.

«Я слышал, вы намерены надолго оставить тайро у себя, Ваше Величество?» — поинтересовался он мгновенным промельком мысли, поймав мой взгляд.

Я моргнул, давая понять, что это в самом деле так. Пока звучал неторопливый ответ на заданный вслух вопрос, даэйр бросил еще ожну мысль:

«Вы серьезно намерены сделать его своим тарнетри?»

«Да».

«А справитесь?»

Я ответил без заминки.

«Должен».

Это было решение, взвешенно принятое с холодной головой. Я обязан был принять Рея, как часть самого себя в первую очередь ради него же самого, а уж потом ради Илленн, Кота или мира, который это чешуйчатое чудо неизбежно утянет за собой, если сорвется или погибнет. Теплота и нежность рождаются из понимания, уважения и принятия. Первого и второго у меня имелось в избытке, третье придет со временем. Ну а с моментами… личного свойства разьеремся потом.

Я договорил, амиран поклонился и исчез, растворился с четкостью ъорошо обученного убийцы. Рей как раз шел обратно.

Что означает это «справитесь»? Чего еще я не знаю? Некроманты, с которыми я разговаривал, только пожимали плечами — им не былии известны случаи поднятия еше живого существа, посоветовать мне никто ничего не смог. Лишь в один голос об опасности предупреждали, и только. А это мне и без них известно. Если он выскользнет у меня из рук, если, не дай Стихии, озлобится, обидится или еще что, нашей слегка мертвой планете наступит конец бесповоротный и полный.

Я знал, с кем связываюсь, прося Кота прислать ко мне сына. Права на ошибку в приручении у меня нет.

Он остановился в трех шагах, чтобы не так явно нависать надо мной, настороженно замер. Непроявленный хвост совершенно отчетлво подергивался из стороны в сторону. По крайней мере, я легко мог себе представить, как хлещет его кончик с коротким шипом на конце.

…Нет, он не был похож на ту некромантскую сволочь, с которой началась моя жизнь химеры[2]. Запах Смерти был чист и морозно холоден, без привкуса садизма и извращений. Тревожная нотка безумия… Что ж, я надеялся, что она утихнет.

— Рейнан эль Шиар-ад'Дин Адалат Даррей, к вашим услугам, Эль-Тару. Прислан Владыкой Света по договоренности в качестве Опоры Столпа Смерти, доколе во мне будет нужда. Воины мои помогут вам обеспечить успешное разрешение разногласий, — сейчас, в окружении динтарцев, стал заметен сильный хэйвийский акцент. Два родственных языка не слишком фатально, но все же, отличались друг от друга.

— Это честь для меня, — я поклонился ответно. Это и в самом деле честь, мой даэйр. Ты умен, порядочен, предан идеалам и принципам, но при этом не испорчен слепой верой в них. Ты не станешь колебаться между Змеем и мной, выбирая более авторитетную сторону, как это делают большинство Темных. Тебе просто плевать на авторитет Тореайдра тон Манвина. Ты не стаанешь склоняться к придворным интригам — ты не умеешь интриговать. У тебя чуждый, свежий взгляд на вещи и события. А еще ты — Смертоносец. Проводник и пожиратель душ, гроза мертвых, ужас живых.