Канон Смерти

— Я рада видеть вас обоих в добром здравии и хотела бы принести свои извинения Кхайнериару эль Шиар-ад’Дину за причиненный его личности непоправимый вред. И хоть действовала я не по своей воле, не зная всей правды, это незнание не освобождает меня от ответственности за содеянное. И я готова принять на себя эту ответственность в любой разумной форме.

Оба, не сдержав удивления, моргнули и в первый момент решили, что ослышались. Матриарх приносит извинения и фактически сама предлагает себя использовать?! Но нет, лишенная чувства юмора Харш не шутила. И, разумеется, не лгала. Вот только, что она понимала под этим предложением?

Янос набрал было воздуха в грудь, но Кхайнэ перехватил инициативу.

— Я принимаю ваши извинения, Мать, — сказал он — И ваше предложение. Но, что если я захочу потребовать равноценную виру? Или отомстить, убив вас?

— Я надеюсь на твое благоразумие, — алден чуть склонила голову. Показалось, или в ее интонациях все-таки проскальзывала тень чувства вины? Длинный хвост покачивался туда-сюда медленно и мерно, выписывая четкую волну, но… неужели дрогнул? — Живой я могу быть гораздо полезнее, а в слепой мести исполнителю нет никакого смысла.

Оба пока не понимали, чем руководствуется Матриарх. Если бы она просила каких-то привилегий и поблажек для всего народа, это было бы логично, но она не собиралась этого делать. В муки совести тоже не очень-то верилось. Совесть? У химеролога, к которой на стол и в колбы разумные попадают сотнями? Не смешно.

Так какой выгоды она ищет для себя?

— Я хочу заслужить твое доверие, — проговорила Харш, и впервые голос ее прозвучал чуть иначе, не настолько холодно и отстраненно.

Янос отчетливо фыркнул. Все это время он стоял в привычной своей позе: заложив руки за спину и сцепив пальцы в замок. Крылья были плотно прижаты к спине, взгляд все так же остр. Необходимость соблюдать видимость протокольной дипломатии лишь подливала масла в огонь раздражения.

— Я вполне понимаю негодование главы Рода Аэрон, — продолжила Матриарх, сцепив перед собой тонкие четырехпалые руки. — Но увы, не я несу ответственность за гибель вашего города и сородичей. Она целиком лежит на плечах тех, кто уже давно ушел на Колесо, с них и спрос, а не с вас и не с меня. Если бы это была я, то приложила бы все силы к тому, чтобы не допустить столь разрушительного конфликта, избежать бессмысленных жертв. Анализ доступной информации по тем событиям показывает, что это было возможно. Но увы, мы имеем, что имеем. Я считаю необходимым пытаться выстроить что-то новое на руинах прошлого. Потому что спросят с нас за то, почему мы не попытались исправить нанесенный вред.

Кхайнэ опустил руку на плечо друга, незаметно вытягивая зарождающийся гнев. Она была права. Не оставалось больше никакого смысла в продолжении вражды. Но и вот так вот сходу доверять алден — тоже не стоит. Они в любом случае будут претендовать на главенство на планете хотя бы в силу того, что все еще превосходят остальные народы и технологиями, и выживаемостью. В подходящих условиях размножаются они быстро. Стоит им вернуться обратно, приспосабливаются тоже, и экспансия вида станет по планетарным меркам мгновенной. А балансира в виде птиц — уже не будет. Оказаться в один прекрасный день под диктатурой жесткого рационального кастового общества как-то не хотелось.

Кхайнэ понимал, что ему самому не грозит ничего — приемная птичья родня, друг и немногочисленные, но все-таки сторонники просто не дадут его тронуть. И все же от мысли о правлении Харш на планете и превращении алден в доминирующий вид, по хребту продрало морозом.

— Допустим, я не откажусь от помощи, — кивнул Кхайнэ. — И как это будет выглядеть?

— Я могу предоставить любые из доступных нам технологий. Любую посильную личную помощь. Даже помощь военными отрядами при необходимости.

— Отрядами, презирающими местное население? — вмешался Янос. — Я лично не уверен, что мои подданные адекватно оценят подобный жест доброй воли, а ваши — не вцепятся им в глотки при случае. Мне бы не хотелось подобных стычек.

— Алден хорошо понимают значение слова «приказ», — возразила Харш-а-Хин, ничем не выдав своих эмоций. Янос сделал вид, что пропустил мимо ушей намек на бестолковость сородичей. — Регламент проведения подобных совместных операций можно заранее обговорить. Я не думаю, что возникнут серьезные проблемы.

Значит, она хочет, чтобы обе стороны снова начали учиться взаимопониманию? И все-таки, какие-то далеко идущие планы у нее есть. Но она, похоже, вполне готова ждать столетиями, пока ее усилия увенчаются успехом.

Что ж, за это время балансир вполне можно попробовать вырастить заново. Не из птиц, так из людей, даэйров или, чем демоны не шутят, обращенных кхаэлей…

— Хорошо, допустим, — снова кивнул Кот. — Что взамен?

— Доверие. Я обязуюсь неукоснительно следовать условиям, которые будут обговорены, если вы того пожелаете.

Она ждала решения от Кхайнэ, понимая, что согласиться может только он, а пернатый, все обозленный за недавно отгремевшую по меркам Старших рас войну, жерновами прокатившуюся по его семьи и дому, просто последует за другом.

Матриарх — ценный союзник. Отвергать столь откровенно предложенную дружбу, пусть и в такой странной форме — глупо. Личные старые страхи не играют никакой роли, когда речь заходит о глобальных вещах, о поисках утраченных знаний, о сохранении цивилизации от окончательного распада, о требованиях постоянно стенающих духов, жаждущих найти безымянного «кого-то», оставшегося в их нестойкой памяти смутным образом из времен изобилия и расцвета.

— Я согласен обговорить условия, — сказал Кот.

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь» — мысленным эхом отозвался Янос.

В реальность вернула птаха, внезапно севшая на плечо. Серая невзрачная лесная пичуга, видать, решила, что раз возле дома появился разумный, ей может перепасть крошек или еще чего-нибудь. Пощекотав мелюзгу под клювом, Кот встал и все тем же неторопливым шагом двинулся прочь от дома, на тропу, ведущую к Колоннам Хэйвы.

Они стояли аккурат на границе леса и южных предгорий кряжа Нар-Эйри, где дальше на север пряталась Ареи-Калэн. Восемь столбов ярчайшего света вздымались над кронами деревьев и пропадали, растворялись в недосягаемой вышине, разливая в окрестностях низкий басовитый звон. Во всяком случае, Кхайнэ слышал их голос именно так.

Раздвинув пушистые ветви, Хранитель вышел на просторную луговину, поросшую буйно цветущим разнотравьем. Пестрый ковер покачивался под легким ветерком, словно волновалось растительное море. Сияние Колонн впереди перекрывало даже солнечный свет. И, как всегда, их запредельная тяжелая мощь в первый момент рухнула на плечи, придавив раскаленной тяжестью. Не пытаясь бороться с этим, Кхайнэ встряхнулся, расслабился и позволил энергии течь сквозь себя — дышать сразу стало легче. Он привычно преодолел несколько ступеней, поднимаясь на круглую платформу из того же странного незнакомого камня, что и стены Белой Крепости. Диск двадцати шести с половиной маутов[1] в поперечнике был покрыт закольцованным узором давно нечитаемых странных письмен и чертежей, словно бы вытравленных золотом в камне. Сами по себе эти символы были знакомы многим магам, они часто встречались среди древних руин и еще сохранившихся подземных залов, но расшифровать их не получалось — едва переводчику начинало казаться, что он что-то понимает, как смысл тут же ускользал, внимание странным образом рассеивалось, а знаки снова превращались в набор нечитаемых закорючек.