Канон Смерти
Шрифт:
Кхаэль поднял голову и посмотрел на солнце сквозь листву старой яблони, росшей рядом с домом и тянувшей ветви с уже наливающимися завязями прямо к крыльцу. Дерево росло вопреки всем срокам и законам жизни, посаженное, наверное, еще до того, как родители здесь поселились. Кто на самом деле построил этот дом, он тоже понятия не имел и особо не горел желанием спрашивать. Какая разница? Крышу над головой дает время от времени — и ладно.
Чем дольше Кхайнэ размышлял, тем более дельной казалась ему мысль встретиться с Харш. Но как добиться аудиенции у Матриарха, учитывая тот факт, что самому подниматься на Акрей не хотелось категорически? Не считая эксперимента, лично они виделись
Это был первый раз, когда Кхайнэ своими глазами увидел настоящий орбитальный челнок на ходу. И первый раз когда он взглянул в лицо своей несостоявшейся убийце.
Незадолго до первой встречи с Даэрасашем
Летучая машина опускалась на истертые плиты древних руин плавно и беззвучно. Острые хищные очертания, светло-серебристый корпус, не несущий на себе никаких опознавательных знаков и не имеющий видимых признаков вооружения — ни дул, ни отверстий, ни подвижных панелей. Никакого рева и дыма, только легкое гудение и синий свет под днищем. Челнок лег на гравитационную подушку и затих.
Кхайнэ стоял возле Яноса на краю площадки, с интересом наблюдая за кораблем. Он наотрез отказался от парадной одежды и теперь рядом с облаченным в предписанные протоколом наряд и регалии другом выглядел наемным отморозком. Единственным видимым глазу украшением был вытащенный из-под куртки кулон-колесо, а торчавшая над правым плечом рукоять Ловца Душ только усиливала впечатление. Позади них застыли двое ирлерр в черно-золотой гвардейской броне. Нужны они были только для поддержания статуса Вождя, с любой возможной угрозой друзья могли справиться самостоятельно.
«Зачем этот официоз? — мысленно спросил Кхайнэ. — Неужели нельзя было сделать все проще?»
Янос едва-едва качнул головой, не оборачиваясь.
«Нет, к сожалению. На меня насел Совет, требуют соблюдения формальностей ради…»
«Ради неизвестно чего! — недовольно перебил Кот. — Янос, ты не мог их просто послать, а? Вас меньше тысячи, чего они хотят показать этой глупой демонстрацией, выставляя тебя и себя идиотами?»
«Хорошая мина при плохой игре. Она тоже делает вид, что алден в силе, хотя, может статься, что этот челнок — единственный рабочий».
«Ну и зачем?»
Янос почти неслышно вздохнул и переступил с лапы на лапу. Тонко звякнули золотые цепочки ножных украшений.
«Существует официальный запрет алден появляться в Осевых мирах, который можно снять единственным образом — высказать официальное приглашение, которое должно исходить от тебя, твоего доверенного лица или от Темного Хранителя, если речь идет о Динтаре. С Акрея невозможно открыть портал в Осевой мир, в обратную сторону без дополнительной договоренности — тоже. Таковы были озвученные по окончании войны условия…»
«То есть, капитуляции не было?»
«Нет. Ни с одной из сторон. Только ультиматум о прекращении боевых действий и соответствующий договор. Они забрали себе Акрей, который в то время еще работал почти полноценно, и поместили его в свертку. Алден было разрешено иметь стабильные открытые порталы к Осевым мирам. Как было тогда сказано — затем, чтобы видеть, где они находятся, но на самом деле…»
«На самом деле — чтобы население не очень-то рыпалось», — мрачно закончил Кот.
Пока длился этот очень быстрый, со скоростью сжатых образов диалог, полупрозрачный силовой купол над кабиной изчез, и на крыло машины выбралась Матриарх.
Безмятежная маска на лице Яноса не дрогнула, но Кхайнэ отчетливо почувствовал его неприязнь.
Сделав знак пилоту оставаться на месте, Харш-а-Хин легко спустилась
на землю. Это оказалось высокая и сухощавая, лишенная пышных форм, нечеловечески красивая в самом прямом значении этих слов женщина. Узкое лицо с резко очерченными скулами и тонкими губами, зеленовато-сера кожа, яркие изумрудные глаза с узкими вертикальными зрачками. Ото лба поднимались две ветвистые костяные пластины, закрывавшие голову своеобразным щитом почти до затылка и образовывавшие роскошный, украшенный сейчас тонкими цепочками и подвесками гребень, кое-где просверленный под инкрустированные самоцветами золотые и платиновые кольца. От Яноса пришло короткое пояснение: в некоторых случаях пол алден можно определить только по числу пластин гребня — две у женщин, три у мужчин. Одиночные перепонки коротких и маленьких, явно негодных к полету крыльев тоже звенели многочисленными украшениями. Грациозно переступая лапами и взмахивая длинным гибким хвостом в такт шагам, одетая в странный светлый наряд с широким полукруглым воротником женщина приблизилась к будущим собеседникам. Ровно с таким же безмятежным видом она изобразила сложный церемониальный поклон, обращенный к обоим в равной степени.Началась игра церемониала, официальных слов и жестов, за которыми чаще всего скрывался далеко не один смысл. И вестись она будет для свидетелей, которых потом прижмут с расспросами старики из Совета, давно уже существующего лишь формально, но при этом продолжавшего портить жизнь Вождю.
Янос поклонился в ответ, шурша перьями. Кхайнэ последовал его примеру, не желая подводить, хотя не видел смысла в подобных жестах со своей стороны. Не опуская взгляда, он всматривался в лицо женщины, пожелавшей увидеться с ним и просившей на это дозволения. Он узнал это лицо из снов, и по спине потянуло холодком, но сейчас страх был неуместен и глуп.
— Я рада встрече с вами, господа, — прошелестел ее низкий, грудной и слегка шипящий голос. — Рада, что прежние разногласия и конфликты не стали помехой для этого разговора.
Ее лицо не выражало ничего, улыбка не тронула даже кончики губ. Если и присутствовала в эмоциях какая-то радость, а точнее, удовлетворение, то оно было хорошо скрыто.
— Чем мы обязаны столь внезапному визиту? — спокойным и даже доброжелательным тоном спросил Янос. Но напряжение от него все равно исходило, отголосок застарелой ненависти колол Кхайнэ нервы. Видел ли Янос врага в самой Харш, или она для него олицетворяла всех алден сразу? Железная выдержка позволяла ему не топорщить перья, но глаза больше походили на красно-оранжевые драгоценные камешки — такие же холодные и твердые.
Кхайнэ прекрасно понимал, что он сейчас сдерживает друга от опрометчивых поступков и слов одним своим присутствием, и от этого становилось не по себе. Нет, он верил, что Янос не испортит отношения с Акреем — не дурак же все-таки и не порывистый мальчишка. Но кто знает, насколько велико терпение Матриарха? Ее оказалось невозможно читать по движениям и мимике, а ментальный фон был предусмотрительно закрыт.
— Это личный визит, — отозвалась на это Харш-а-Хин. — Я не представляю интересов Акрея и не буду говорить от имени своего народа.
Заявление прозвучало неожиданно и настораживающе. Существовал один маленький нюанс, который следовало помнить при общении с алден — они не делают ничего, что не было бы им выгодно. В своих поступках они никогда не руководствуются эмоциями, всегда — логикой. И при этом они никогда не лгут, просто не понимают, зачем это нужно. Зато прекрасно умеют играть фактами и аккуратно недоговаривать.
Что нужно лично Харш-а-Хин от вождя последних пернатых и Хранителя Равновесия, которого она чуть не убила?