Канон Смерти

Портал развернулся от небольшого толчка личной энергии в камень, и дети уставились на молочно-белое сияние во все глаза, явно видя проявления магии впервые. Страх и недоверие отступили — порталами почти никто не умел пользоваться, храмовники тем более презирали подобные вещи. Элани про себя хмыкнула, глядя, как сменяют друг друга эмоции на выразительных мордашках. Взяв грельва за повод, она неторопливо двинулась к пространственному проколу, давая детям время решиться. И когда уже почти шагнула в молочную белизну, ощущая морозный холод на коже, брат и сестра рванули следом — обоим хотелось жить, и жить не на помойке.

Глава 15 Первые уроки

Несмотря на ранний час, цитадель не спала. В разливающейся предутренней синеве, разбавленной желтоватым светом шаргофанитовых кристаллов, уже сновали по делам ее обитатели. Ночью выпал нестойкий весенний снег, и все кругом еще больше побелело, словно кто-то набросил на стены, башни, площади, дворики и здания легкое призрачное кружево, которое исчезнет с первыми лучами солнца. Рейнар бежал, зябко ежась от неожиданного холода, пробравшего крылья, но ни прятать их, ни одеваться все равно не стал. Первое — из принципа, второе — нутром чуял, что верхняя одежда только помешает. Он не замечал, что на него оглядываются, когда с любопытством, а когда с удивлением.

— Эй, Рей! — вдруг окликнул его кто-то. — Малой! Стой, тебе говорю!

Юноша притормозил, прижимая крылья к спине, и оглянулся. Его догонял один из бойцов Легиона, кхаэль. Кажется, его звали Кайр.

— Куда рванул в таком виде? Поморозишься, дурень! — на плечи упал тяжелый, подбитый мехом плащ. — Даром, что вымахал за ночь. Лишишься же махалок, дурак!

— Так меня Кхайнэ позвал, — возразил было Рей.

— Вот он тебе по шее и выпишет! — фыркнул кхаэль. — Он тебя не за тем звал, чтоб ты Талиане лишней работы прибавил. Одно слово — южанин! Куда, кстати звал-то?

— В восточный внутренний двор.

— До света? А, верно, туда, где у него нора… Повезло тебе, парень.

— Почему? — вскинул ухо Рейнар. Крылья под плащом начали отогреваться и расслабились, слегка обвиснув.

— Может, увидишь что интересное. Пошли, провожу. И не спеши ты так, не съест за опоздание.

Они двинулись заснеженными закоулками, кхаэль — чуть впереди, бесшумно и плавно. Вот он скользнул под неприметную, утопленную в густых тенях арку, коротко поманив даэйра следом, и чуть придержал за плечо возле выхода.

— Чш-ш-ш… Смотри!

Открывшаяся в предутреннем сумраке картина завораживала.

На присыпанных снегом белых плитах окруженного арочной колоннадой двора замер Кхайнэ. Он сидел в позе сосредоточения и медитации, низко опустив голову и сжимая рукоять хищного черного фламберга с оскаленным клыкастым черепом в перекрестье гарды. Белоснежные волосы разметались по обтянутым темной тканью свободной одежды плечам и спине, поблескивали видневшиеся между белых прядей короткие черные рога — больше ни у кого из кхаэлей таких не имелось, и сейчас они особенно явственно казались украшением, а не частью тела. Кхайнэ был так неподвижен, что только белый парок дыхания, да тающие на одежде снежинки давали понять, что он не иллюзия и не статуя.

Стояла оглушающая тишина. И в этой тишине меч… пел.

Его низкий, вибрирующий гул тек над камнями, собирался между стен, отсекал от реальности, пробирал древним холодом. Небо постепенно светлело, становясь жемчужно-серым. Тихо опускался снег. Песня меча отдавалась в сердце болью и умиротворением.

Но вот Кхайнэ легко встал на ноги и поднял голову, глаза его оставались закрыты. Тело бесшумно перетекло в боевую стойку, длинное острие клинка уставилось в сердце незримого противника слегка сверху вниз. Колени чуть согнуты, мышцы расслаблены.

Начинался бой с тенью.

Короткий точный шаг, меч опустился в блок, последовал рубящий удар, потом резкий колющий. Движение снова перешло в блок и вспороло невидимого противника наискось. Отбитый удар, опять выпад и широкая размашистая дуга, разрезающая невидимого врага от паха до горла. Еще шаг, два, три, четыре отбитых удара, выпад, дернуть клинок, отшагнув назад, и развернувшись, рассечь еще одну тень пополам… Каждое движение казалось легким и точным, словно тяжелый фламберг ничего не весил, каждый шаг — выверен и лаконичен. И казалось, что если дать полную волю этой сдерживаемой мощи меча и его хозяина, они превратятся в кошмарный смертоносный ураган. Любая инерция клинка переходила в еще один смертельный удар, любая инерция тела только точнее направляла меч. Они составляли единое целое — кхаэль и его оружие, и этот танец был их разговором наедине. Все быстрее становились движения, все отчетливее виделось, что меч почти взлетает в руках Кхайнэ сам, чтобы обрушиться на нового врага. Или это Кхайнэ летит за клинком, обретшим собственную свободу? Вот снова несколько быстрых атак сменились жестким блоком, кхаэль уходит от еще одного удара в сторону и длинным режущим движением добивает врага, снова поворачиваясь и уходя в защиту… Вот он всем весом проламывает чужую оборону, но движение неточно и превращается в спасший от падения перекат. Кхайнэ на доли мгновения замер на одном колене с упертым в плиты мечом, уткнувшись лбом в оскаленный череп… а потом ураган помчался с новой силой, молчаливый, без подбадривающих криков, без ярости — только движение, только беззвучный диалог и бесконечно повторяющиеся связки, иногда подряд одни и те же. Что-то не нравилось воину в их исполнении, и он раз за разом возвращался к ним. Но чем дольше это длилось, тем больше начинало казаться, что это не просто тренировочный бой, доводящий до совершенства навыки, но действительно танец с мечом. Каждое движение и действие имело свой смысл, несло за собой чувства.

И лишь когда тяжело дышащий, взмокший от пота Кхайнэ остановился и, держа оружие на руках, благодарно коснулся губами холодного металла, завороженно застывший Рей начал, наконец, понимать, что поющий клинок — живой.

А холод и звон источает заключенная в нем душа. Темная, древняя, смертоносная, полная знакомой серебряной стыни.

Вот кто оберегает Кхайнэ из рейда в рейд. Вот он — его единственный реальный напарник и друг. Неизвестный, согласившийся стать мечом и смотревший теперь из пустых глазниц. Кем была та личность? Мужчиной или женщиной, человеком или нет? Кто она самому Кхайнэ?

Воин открыл глаза, проморгался и повернул голову, посмотрев точно под арку. Неужели слышал молчаливых наблюдателей все это время? Кивком головы поманил обоих. Рей нерешительно вышел на свет, все еще пребывая под впечатлением увиденного, и тут же был скептически осмотрен с головы до ног.

— А вот это ты зря. В северных широтах ваше самое уязвимое место — крылья. Застудишь и пиши пропало.

— Я ему сказал, — поклонился Кайр хозяину. — он несся к тебе, сломя голову.

— Я вижу, — хмыкнул кхаэль. — Но впредь, пожалуйста, не надо таких пустых геройств. Или прячь крылья совсем, или одевайся соответственно. Ты меня понял?

— Да, — Рей виновато опустил уши. А что тут скажешь, сам дурак.

— Хорошо. Я тебя вот зачем позвал: тебе давно пора начать заниматься собой. Ты сейчас легкая добыча для любого отморозка с большой дороги, не говоря уже о профессиональных бойцах. И не думаю, что тебе хочется таковым оставаться. Тык, конечно, молодец, что попросил у Дима нож, но пока это всего лишь красивая игрушка. С чего начать, я тебе подскажу и помогу. Согласен?

Рейнар снова кивнул, все еще цепляясь взглядом за меч, чья рукоять покоилась у Кота на сгибе локтя. Что-то останавливало даже от попыток просить разрешения дотронуться до зеленовато-черного металла, и юноша лишь проследил, как оружие исчезает где-то в глубинах подпространства. А потом стало не до него. Кайр куда-то тихонько исчез, они с Кхайнэ остались вдвоем под быстро проясняющимся небом. Вот только снег здесь стает хорошо если к полудню, когда солнце начнет подходить к зениту и, наконец, заглянет во двор.

— Пройдись, — велел кхаэль. — Плащ кинь вон туда, на перила. И не пытайся что-то демонстрировать, двигайся, как обычно.

Рейнар послушался, про себя недоумевая, к чему такая просьба? Логичнее прозвучало бы предложение попробовать напасть. Потом была бы бесполезная попытка, болезненный ответ на нее, объяснение, где и в чем Рей ошибся, новая попытка, и так по кругу, пока не дойдет или он не вымотается. Но просто погулять?..

Под внимательным взглядом оказалось не так-то просто расслабиться и не думать. Тело резко стало деревянным, в спину словно смотрело острое сверло. Рей невольно спотыкался и путался в конечностях.