Капелька Солнца

Айрель чувствовала моё волнение. Успокаивающе гладила по руке, выписывая на раскрытой ладони замысловатые узоры. Рассказывала ерунду какую-то, пытаясь отвлечь от грустных мыслей.

Мы сидели в глубоком мягком кресле, прямо напротив дышащего жаром камина, и я держал её на коленях. Обнимал бережно, но крепко. Боялся отпустить. В который уже раз?

— Кай, не переживай. Даже если не выйдет, у нас будет ещё шанс. Я ведь никуда не денусь. — Она все ещё полагала, что я собираюсь, как и в прошлый раз, попробовать удержать её душу в нынешнем теле. И я не стал разубеждать.

— Конечно. — Попробую, раз уж время упущено. Ничего другого мне теперь не остается.

И вдруг в дверь забарабанили. Я как ошпаренный вскочил с кресла, чуть не сбив Айрель с ног, и помчался к выходу.

— Началось! — выпалил мальчишка посыльный. Выглядел он весьма запыхавшимся, никак бежал, и клетчатая кепка с округлым козырьком съехала на бок. — Экипаж ждёт!

— Одевайся, мы едем, — бросил через плечо и метнулся за чемоданчиком — все необходимые вещи были собраны загодя.

— Куда? — непонимающе воззрилась на меня Айрель.

— Госпожа Торвуд рожает. Нам нужно поспешить.

— Что, сейчас? — она была не на шутку обеспокоена. И так же, как я несколько минут назад, кинула беспомощный взгляд на настенные часы, большая стрелка которых подходила к полуночи.

— Да, сейчас!

Я сам надел на неё плащ, наскоро застегнул пуговицы и вывел во двор.

На улице стояла кромешная тьма. Новая луна ещё не народилась. А звезды спрятались за плотными дождевыми облаками. В воздухе пахло сыростью, сочной травой и молодыми листьями, липкими ещё, смолянистыми. Откуда-то издалека доносился небесный грохот — шла первая весенняя гроза. Далекая ещё, но уже ощутимая. И сверху вот-вот должен был хлынуть ливень. Но всё не начинался. Тоже ждал чего-то.

А у меня в душе горел азарт. Нетерпение. Предвкушение странное. И почти осязаемое ощущение, что все непременно получится. Не может не получится!

— Кай, что ты задумал? — спросила Айрель, стоило нам устроиться в экипаже. Цокот копыт разлетался далеко по округе. Прорезал ночную тишину короткими звонкими ударами металла о камень мостовой.

— Всё будет хорошо. — Я взял её ладони в свои и поднёс к губам. — Ты мне веришь?

— Верю… Но все равно боюсь.

— Чего?

— Потерять тебя…

Я пересел на противоположное сидение и привлек её к себе. Зарылся носом в мягкий шелк волос.

— Не потеряешь.

— Кай, ты ведь… Ты ведь собрался переселить мою душу в тело новорожденного ребенка? — она сама обо всем догадалась, и я не стал доказывать обратное. — Что, если я все забуду? Я ведь ни разу не оказывалась в теле ребёнка. Только взрослой. Или вот как сейчас. Это ведь неспроста, Кай.

Неспроста. Я знал это. Знал с самого начала. Мозг ребёнка не способен вместить в себя память взрослого. Потому мы и не помним, кем были в прошлой жизни, чем занимались и каково там, за гранью. Всё стирается, и мы вынуждены начинать всё с чистого листа. В чём-то это несправедливо. Но в чём-то так даже лучше. Правильнее, что ли. Это ещё один шанс. Шанс прожить свою жизнь по-новому. Не повторять прежних ошибок. Или напротив, повторять их и учиться заново. Это шанс для неё, для моей Айрель. Быть свободной. Быть наконец-то по-настоящему счастливой.

— Просто доверься мне. Я никуда не денусь. И никогда тебя не оставлю!

— И расскажешь? Обо всём, если я забуду. — Она заглядывает в глаза и смотрит так доверчиво, что невозможно ей отказать.

— Конечно, расскажу.

***

К господину Торвуду мы прибыли как нельзя вовремя. За несколько дней до родов он умудрился снять вполне приличный дом, и теперь можно было не беспокоиться об удобствах или о том, что нам помешает кто-то посторонний.

— Доктор, вы как раз вовремя, — ко мне подбежал взволнованный Сайлар. — Там что-то не так. Пойдемте скорее!

Я наскоро вытер руки проспиртованной салфеткой и поспешил за хозяином.

В доме царила суета. Все куда-то бегали, сновали туда-сюда с полотенцами и простынями. Кто-то незнакомый прогремел ведрами. И я невольно подивился: откуда здесь набралось столько народу и чего они все копошатся, как пчёлы в улье?

Это раздражало и мешало сосредоточиться.

А потом меня втолкнули в спальню, жарко натопленную и освещённую десятком свечей.

В первую секунду я растерялся. Уж сколько всего приходилось видеть: и болезней, и ранений, но к родам я оказался морально не готов. Да ещё дышать, как назло, было нечем. Я расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и отёр мгновенно вспотевший лоб.

— Пусть половину свечей уберут, и воздуха дайте! — скомандовал я и обернулся к Айрель, что стояла за спиной. В отличие от меня, она не выглядела напуганной. Видимо, не впервые принимала участие в подобном деле.

— Всё нормально. Соберись, — прошептала она и ободряюще сжала руку. — Ему надо всего лишь немного помочь. Ты справишься.

Конечно, справлюсь. Куда я денусь.

Я взял себя в руки и решительно направился к постели роженицы. Все сомнения разом вымело из головы, остались лишь знания, опыт и интуиция, что в таких случаях всегда брала вверх и позволяла действовать вне зависимости от обстоятельств.

В первую очередь попытался оценить ситуацию.

Ребёнок отчего-то не желал выходить. Роженица почти уже выбилась из сил, а приглашенная повитуха уговаривая ту ещё немного поднапрячься, давила на живот.

Я без лишних слов подвинул в сторону пожилую, но по-прежнему крепкую и сильную женщину, и приложил ладони к животу госпожи Торвуд. Казалось, всё её тело напряжено, сведено болевой судорогой и оттого больше не подвластно хозяйке.

Не раздумывая, обратился к своему Дару. Направил тоненькие ручейки силы по пальцам. Всего-то и надо было, что расслабить закаменевшие мышцы, помочь выровнять дыхание и правильно направить усилия рожавшей.

Моё вмешательство придало женщине сил — и спустя минуту у меня на руках оказался осклизлый морщинистый комок, завёрнутый в махровое полотенце. Крохотный. Невесомый почти. Совсем тихий. Недвижимый. Но еле заметная ниточка пульса для меня звучала громче оглушающего набата.

Я коснулся выпуклого лобика и, отрешившись от всего прочего, принялся расплетать колючую вязь чужого проклятия. Петелька за петелькой, узелок за узелком. Главное — не спешить, действовать аккуратно и постепенно. И все непременно выйдет.

В какой-то момент внутренне зрение ослепила вспышка. Нестерпимо яркий сгусток толкнулся в солнечное сплетение младенца и тут же отпрянул, не способный пробиться сквозь плотную завесу чужеродной энергии. Я бы мог поймать его. Удержать эту новорожденную душу, что стремилась вселиться в маленькое тельце нового человека. Но отпускать вязь проклятия было нельзя, я должен был завершить начатое. А потому оставалось лишь отпустить её.

Не знаю, сколько прошло времени. Я не замечал ничего вокруг. Пока плеча вдруг не коснулась узкая ладонь.