KapitalistЪ

— Мелочи нет!

Мистер Ганс отсчитал сдачу (пять десятицентовых монет — даймов) и протянул ее вместе с квитанцией:

— Хорошей игры!

— Ага, — «поблагодарил» Крюков и быстренько отошел в сторонку, чтобы распихать мелочь по карманам — за ним, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже занял очередь бородатый амбал, который что-то нервно шипел в усы. Поэтому Иван на всякий случай решил не путаться у того под ногами.

Впрочем, как оказалось, бородач в последнюю секунду играть передумал и, промямлив что-то невнятно извинительное, тенью растворился за входной дверью.

— Доброе утро, мистер Ливермор! — едва Иван успел спрятать монеты, как за его спиной раздался голос хозяина конторки. — К сожалению, я не могу принять у вас ставку.

— Почему же?! Я принес вам сто тысяч и хочу открыть короткую позицию! — возмутился тот, кого назвали Ливермором. У него был мягкий, даже какой-то неокрепший голос, в котором сквозило искреннее непонимание.

— Вы и так уже обчистили меня на шестьдесят восемь тысяч. И это только за неделю!

— Везение, не иначе.

— Бросьте. Я узнал у своих коллег, кто вы такой… Поэтому извините, но игры не будет.

— Значит, и сюда слухи доползли… — слегка погрустнел голос Ливермора. — Тогда не смею больше отвлекать. Всего доброго.

Крюков обернулся — к выходу из бакет шопа направлялся высокий джентльмен с благородной осанкой, одетый в безупречный костюм, идеально выглаженную рубашку и тщательно подобранный галстук. Выглядел мужчина именно так, как и должен был выглядеть человек подобного масштаба. Если, конечно, это был он!

— Прошу прощения! — Крюков кинулся вдогонку. — Мистер Ливермор?

— Мы знакомы? — обернулся тот.

— Вы тот самый Джесси Ливермор? Великий Медведь с Уолл-стрит? — спросил Иван и прикусил язык — свое прозвище собеседник получит только спустя двадцать с небольшим лет после биржевого краха 1929-го года и начала Великой депрессии. Получит благодаря особой любви к шортовым, то есть «медвежьим» сделкам.

— Великий Медведь? — засмеялся тот, наблюдая за Крюковым серьезными голубыми глазами без искорки веселья, взгляд которых словно пронизывал, сканировал все вокруг. — А что, мне нравится! Правда, не знаю, кто меня так прозвал. И да, я действительно Джесси Ливермор. Мы знакомы? — повторил он.

— Слышал о вас, мистер Ливермор.

Джесси Лауристон Ливермор был, пожалуй, самым известным трейдером-спекулянтом первой трети XX века и одним из первых, кто начал использовать для торговли технический анализ. Способный к математике и увлеченный цифрами, он совсем мальчишкой устроился работать в небольшую бостонскую конторку наподобие той, которой заправлял Плутливый Ганс, где и получал пять долларов в неделю. Пробную сделку провел в пятнадцать лет, а уже в двадцать — в 1897-м году — заработал первые десять тысяч долларов. Из-за постоянных побед владельцы бакет шопов постоянно отказывали ему в обслуживании, поэтому Джесси перебрался в Нью-Йорк, где сначала играючи умножил свои сбережения в пять раз, а затем так же легко потерял все до последнего цента. Самый же крупный, на конец лета 1907-го года, выигрыш мистер Ливермор получил еще шесть лет назад, купив на десять тысяч долларов акции уже известной Ивану Northern Pacific Railway — та сделка принесла Великому Медведю полмиллиона!

Как знал Крюков, будущее Джесси Ливермора почти до самой смерти в начале сорокового года будет похоже на детские качели-балансиры — скользить от многомиллионного капитала к банкротству и обратно. И так несколько раз.

— Рад был познакомиться, мистер Крюков, но мне пора бежать, наклевывается что-то интересное! — попрощался Джесси Ливермор после того, как они перекинулись парочкой ничего не значащих фраз, чуть поговорили о погоде и обсудили дела на бирже: «На рынке повышенная волатильность и дефицит наличности, ликвидность сужается», — между делом бросил Великий Медведь.

— Не оставите мне свой номер?

Ливермор замер, раздумывая.

— Хорошо, — наконец кивнул он, — вот, держите визитную карточку, здесь указан номер моего офиса в Сент-Луисе. Если у вас появится что-то интересное, что-то, сулящее большую прибыль, позвоните и сообщите об этом моему помощнику. Он свяжется со мной и передаст вашу информацию. А по пустякам прошу не беспокоить, уж простите.

— Я понимаю. Всего доброго.

Великий Медведь с Уолл-стрит вышел за порог, а Иван грузно опустился на диван.

— Вау, — только и смог выдавить он, — вот это я удачно зашел поиграть.

Встреча с Ливермором оставила в душе Ивана незабываемую отсечку.

…Было около часа дня, когда Крюков продал в небольшой плюс акции The Procter Gamble Company, и вновь предстал перед столом Плутливого Ганса.

— Желаете сделать ставку, мистер Крюков?

Этот вопрос каждый раз немного «вымораживал» Ивана. «Нет, я пришел к вам купить ливерной колбасы!» — так и хотел ответить он, но всякий раз лишь вежливо улыбался:

— Именно за этим я и здесь.

В этот раз Крюков решил играть по-крупному — время пришло.

Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенную и аккуратно перевязанную пачку банкнот номиналом в сто долларов каждая, развязал веревочку и положил деньги на стол. Добавил к ним то, что получил несколько минут назад в кассе после продажи акций The Procter Gamble Company.

— Здесь шестнадцать тысяч долларов. Хочу взять пятое плечо и купить акции United Copper Company.

— Откуда такая баснословная сумма, мистер Крюков?! — не сдержавшись, удивленно воскликнул Плутливый Ганс.

— Не ваше дело, — усмехнулся Иван. — Оформляйте.

Пока хозяин бакет шопа выписывал квитанцию, Иван еще раз прокрутил в голове ситуацию, как он получил эти деньги. Дело было так. Воскресным вечером, то есть вчера, Крюков — уже вполне буднично — созвонился с Толстым Лисом.

— Мистер Фокс, — когда с приветственными церемониями было покончено, уверенно сказал он, — я три раза одалживал у вас деньги на выгодное дельце, и каждый раз возвращал их с процентами. Сейчас же намечается дельце, которое я характеризую не просто как выгодное, а очень выгодное! И поэтому хочу спросить: если я вдвое увеличу процент, который отдам сверху, на какую максимальную сумму я могу рассчитывать?

Толстый Лис помялся. Этот русский паренек был ему симпатичен, а его намечающаяся деловая хватка — симпатична вдвойне. Единственная проблема Ивана, стопорящая его развитие и которую тот пытался решить — отсутствие приемлемого капитала. Толстый Лис был уверен — дай Крюкову достаточно денег, и он свернет финансовые горы. И если есть возможность помочь… Конечно, всегда существовал риск невозврата, но сладкий процент, который манил толстого капиталиста своей величиной, был весомым аргументом «за» в вопросе «Давать или не давать?»