KapitalistЪ

— Андрюша, — испугалась та, — давай только без рукоприкладства!

Отец отмахнулся: «Сам разберусь».

— Приезжала полиция, нас с матерью дернули с работы, был обыск. Нашли вот это. Объяснись, — протянул он вексель на семь тысяч долларов, ранее полученный Иваном от мистера Ганса и спрятанный им под матрас. — И по поводу всего остального — тоже.

Попросив родителей не волноваться, Иван провел их в свою комнату, где и рассказал почти не выдуманную, но слегка приукрашенную историю: банк, бакет шоп, ставки, удача, ресторан, гостиница, арест, благоприятное прояснение ситуации. Задуманную изначально версию про инсайдера Крюгера он решил умолчать — один раз его уже чуть было за это не посадили, хватит!

— Ты же понимаешь, что повел себя безрассудно и тебе просто повезло, что не проиграл все наши сбережения? — когда Иван закончил говорить, спросил отец.

Тот кивнул: «Понимаю».

— Хватило же ума снять все деньги со счета! — вернулась сварливость в голос мамы. — А если бы тот кораблик вчера не захватили, то что тогда? Ты об этом подумал? Мозги вообще есть? Сколько бы мы расплачивались с выбивальщиками долгов?

— Но все же закончилось хорошо, — примирительно улыбнулся Иван и решил действовать: — Мам, пап! Кто не рискует, тот всю жизнь впахивает по двенадцать часов шесть дней в неделю и все равно нищенствует!

— Мы не нищенствуем, — отрезала мать. — Если ты про нас.

— Ладно, хорошо, перефразирую, — пошел на попятную Иван, — не нищенствуют, но живут… кхм… бедновато. Вот посмотрите вокруг! — Он обвел комнату рукой. — Неужели вы мечтали о такой жизни?

Родители переглянулись, и Иван заметил то ли смущение, то ли скорбь в их взглядах.

— Неужели вам самим не хочется все изменить? — продолжил говорить он. — Неужели не хочется большого красивого дома? Путешествий по миру? Вкусной и разнообразной еды? Прислуги, в конце концов? Чтобы жить и наслаждаться жизнью, а не быть рабом?

— Ну какой прислуги! — рассмеялся отец, зацепившись за эту фразу и словно пропустивший все остальное. — Мы что, Рокфеллеры какие-то? Вон, к примеру, мать, — сама себе и уборщица, и повариха, и все, кто только захочешь. Прислуга, надо же…

Иван разозлился. Он понимал, что выросшие в определенной среде люди, с детства привыкшие к тому нищенскому существованию, которое в их понимании звалось жизнью, вряд ли смогут вот так просто, по щелчку пальцев, изменить свое мышление. Но первый шаг к переменам сделать было нужно!

— Хотите вы или нет, но дальше будет так, — твердо отрезал он и начал говорить.

Остаток дня, весь вечер и даже часть ночи прошла в жарких спорах, угрозах, гневных криках, пререканиях и слезах. Но, в конце концов, стороны пришли к соглашению.

А сообщил Иван родителям примерно следующее: 'Оставаться в этом клоповнике у меня больше нет ни сил, ни желания. Хотите вы или нет, но я мальчик уже взрослый, поэтому завтра же собираю вещи и уезжаю. Куда? Сниму хороший, чистый, опрятный домик где-нибудь неподалеку, там, где по ночам не воют пьяные соседи, где за стеной не бывает поножовщины, а интимные отношения становятся сокровенной тайной двух любящих людей, а не ночным достоянием всего барака.

Надеюсь, продолжал говорить он, вы не будете упорствовать и поедете со мной. Если нет — никого не заставляю, проживу сам. Впрочем, уточнил тогда он, я не вижу ни единой причины, почему вы должны оставаться в этой помойке. Считаете, что снимать домик слишком дорого? Но у меня есть вексель на семь тысяч, которых точно хватит на несколько лет вперед, даже если никто из членов семьи не будет работать'.

Родители, конечно, пытались Ивана перебивать, спорить, ругаться, говорить, что все это — чушь собачья и надо продолжать жить как живем, а вексель снести в банк и положить деньги на счет, под проценты. В общем, сами того не ведая, родители включили броню в три наката и поначалу даже слушать ничего не желали, не воспринимая никаких аргументов.

Но Иван был настойчив и убедителен.

После многочасовой дискуссии компромисс наконец был найден — все семейство переезжает в новое жилище, за которое платит Иван; мать и отец, по собственному желанию, продолжают ходить на работу, так как не могут быть нахлебниками на плечах сына; сам же Иван увольняется с пирса и «живет» на выигранные в бакет шопе деньги, пока те не закончатся. Но самое главное: никакой прислуги!

— Может быть, — в один момент, когда все уже было решено, предложил глава семейства Андрей Никанорович, — вместо того, чтобы снять дом, мы его лучше купим? На дворец, конечно, не хватит, но что-то простенькое приобрести сможем. Например, я недавно видел крепкий вариант в Бруклине, с четырьмя спальнями, и всего за семь тысяч долларов. Звучит, как будто это судьба!

— Я только за! — согласилась мама. — Хватит уже по съемным-то норкам мыкаться, надоело за столько лет. Пора и свой угол заиметь.

Иван вновь приготовился к длительной «борьбе». Родители размышляли как типичные, финансово неграмотные обыватели с психологией бедности. Такие люди живут по принципу «легко пришли — легко ушли», а фраза «деньги карман жгут» возводится ими в догму, становится абсолютом, девизом и руководством к действию. Люди с психологией бедности, как правило, боятся больших сумм на счете или в кармане и бессознательно избавляются от «лишнего». По одной простой причине — деньги могут исчезнуть: либо их украдут, либо отберет государство. И еще множество причин. А вот инфляция съест в любом случае! Поэтому деньги нужно как можно быстрее потратить.

Казалось даже удивительным, как Анна Васильевна Крюкова умудрилась накопить на счете в банке такое «состояние»! Видимо, сумма в пятьсот долларов была для нее психологически комфортной. А вот семь тысяч — уже нет. От этой суммы внутренний бедняк требовал срочно избавиться.

За свою долгую жизнь Иван Андреевич, в силу профессии, прочитал множество книг по финансовой грамотности, психологии инвестирования, личным накоплениям и прочим сопряженным темам, поэтому вполне обоснованно считал, что покупка недвижимости прямо сейчас, в имеющихся обстоятельствах — отвратительное вложение средств. Концепция «вбухать все деньги в бетон» отлично пересекалась с предыдущими аксиомами об образе мышления бедных.

— Мы не будем ничего покупать, — отрезал он. — По крайней мере, пока. Купив дом, мы лишаемся наличности, которая может срочно понадобиться для осуществления тех или иных привлекательных инвестиционных сделок. В случае чего от дома быстро не избавишься, и время может быть упущено.

Родители смотрели на него с нескрываемым «ошалением». «Где наш сын набрался всех этих слов? — читалось в их взглядах. — А главное — когда успел?»

— Тем более посудите сами, — закончил мини-лекцию Иван, — на семь тысяч мы приобретем лишь самый простой домик и будем привязаны к нему до конца дней. А вот снять можно… да все что угодно и в любой точке страны! Хочешь, пожил в бунгало на побережье Флориды, надоело — переехал в охотничий домик в горах Монтаны. Наскучило — вернулся в Нью-Йорк или рванул в Калифорнию. Ведь впечатления — это главное в жизни.

— Ты рассуждаешь, — когда он закончил говорить, обронила мама, — как прирожденный холостяк. Если бы у тебя была семья… я имею в виду жену, детей… Вот поверь! Ни одна женщина не согласится на твое предложение всю жизнь скитаться, как цыгане, по всей стране. Нам, женам и матерям, хочется домашнего уюта и семейного очага, а не всего вот этого.

— Деньги закончатся, а дом останется в любом случае, — встрял в разговор отец.

Иван про себя вздохнул: а кто сказал, что будет легко?

Следующим обучающим блоком для родителей стало пояснение, что такое активы и пассивы в семье.