Капитан поневоле

– Здесь так не любят пиратов?

– Смотря каких. – Иронично заметил Дмитрий-Кордил. – Своих, которые промышляют на коммуникациях конкурентов, очень даже любят. Если они делятся, разумеется.

– Как всё сложно. – Отметил Саша. – Но насколько я понимаю, берега, к которым мы направляемся, не являются территорией элоев?

– Нет. Только торговцы, хоть и мелкие, но местные. С этого острова. Тут не только дело чести, но и коммерческий интерес – они приносят прибыль, даже торгуя в других странах, потому что деньги привозят в конечном итоге домой.

– Почему же тогда мы оставили своих торговцев, с которыми плыли от Бригеса?

– Здесь им действительно почти ничего не угрожает. Много поселений, патрули. Здесь почти безопасно. Особенно на восточном побережье. А вот материковый берег не отличается этими качествами. Это бывшие земли Империи, которая опять вступила в полосу беспорядков, и от неё отвалились окраины. Там снова вспомнили про свою национальную самобытность, и, воспользовавшись тем, что центральной власти не до них, провозгласили независимость. Мэры некоторых приморских городков, пользуясь вседозволенностью, негласно дают приют пиратам. Им это выгодно, а когда их пытаются поймать за руку, то они делают круглые глаза, и заявляют, что ничего не знали. В общем, при соблюдении определённых правил приличия, там не трудно сбыть любой захваченный товар. Берега не очень густо населены, производства никакого нет, всё привозное. Поэтому многое находит применение прямо там, на месте. Или перепродаётся. Ситуация усугубляется тем, что все мэры там не местные, а назначенные из внутренних районов этого недогосударства. Им плевать на местных, они туда отправляются отбыть срок и набить карманы. Это, конечно, плохо влияет на ситуацию, торговцы не очень любят то побережье, что в свою очередь повышает цену многих товаров в силу дефицитности. Но кто-то предпочитает риск, желая сбыть рядовой товар по завышенным ценам, и отправляется в те беспокойные воды. Эти двое принадлежали именно к такой категории.

– Да-а-а… – протянул задумчиво Саша. – Туда надо с хорошей охраной соваться.

– По хорошему, да. – Согласился Дмитрий. – Но малолюдные и редкие городки делают убыточным плавание в те края больших караванов, типа нашего, а мелким торговцам хорошая охрана не по карману. Поэтому, остаётся одно – риск. Я сам когда-то так начинал на старом убогом пинке.

– Расскажешь? – Спросил Саша.

– Как-нибудь потом. – Улыбнулся Дмитрий. – А теперь ступайте на свои места. У нас хорошая скорость, и мы скоро будем на месте. И Сань… не лезь в драку. В этот раз твоё место на парусах.

* * *

Ветер – великая сила. Особенно, если он совпадает с нужным направлением. Через день, на рассвете, фрегат приближался к указанной бухте на чужом побережье. Штурман сработал великолепно, выведя судно чуть южнее, как того и хотел капитан. И оказался прав, потому что именно в этом направлении уходил пиратский корабль, имевший явные следы недавнего боя, и хорошо известный по описанию. Когда его рассмотрели в трубу и опознали наверняка, он уже ушёл южнее, подняв на мачте флаг ближайшего государства, но это никого не смутило, и за ним пустились в погоню.

Это была шхуна со смешанным типом парусов, нёсшая шестнадцать орудий. Только на первой мачте вверху было два прямых паруса, а все остальные были косыми. Поэтому, даже не смотря на повреждения, не было никаких сомнений, что следуя при боковом ветре (галфинд), от фрегата она бы ушла. Но не от бригантины. Впрочем, фрегат тоже не сильно отставал. Вскоре бригантина прочно обосновалась на хвосте у беглецов, начав обстреливать издалека, и целясь по парусам. Стреляли ядрами, потому что книппели имели намного меньшую дальность полёта. А так, пара лишних дырок диаметром с десяток сантиметров ходкости не добавляли. Пираты тоже огрызались, и не безвредно, но в целом всё это приводило к тому, что скорость обоих судов падала, а фрегат начинал их догонять. К середине дня фрегат поравнялся с бригантиной, добавив голос ещё и своих погонных орудий. Шансы уйти у разбойников стали быстро снижаться к нулю. Тем не менее, сдаваться они не собирались, прекрасно зная, что всех их ждёт или смерть, или пожизненная каторга.

Когда первый раз грянули погонные пушки на носу, Саша вместе с другими марсовыми матросами стоял на пертах (специальные тросы под реями, служащие опорой для ног), и прекрасно видел общую картину. В любой момент могло потребоваться довернуть парус в сторону при манёвре (это делали с палубы при помощи специальных канатов – брасов), а здесь, наверху, пришлось бы сокращать площадь (брать рифы), а то и вовсе убирать, если судно возьмёт слишком круто к ветру. Звук от выстрела был очень специфичным. Да, и всё ощущение. От современного оружия звук резкий, дыма при этом мало. А здесь… Сначала из дула с шипением вырывается дым, затем, спустя заметное мгновенье, сноп пламени, с которым и вылетает наружу ядро, и в это же время раздаётся собственно звук выстрела. Громкий, но какой-то непривычно растянутый. А потом всё вокруг окутывается таким количеством дыма, что кажется, будто ракета стартовала. На самом же деле вперёд улетел чугунный шарик сантиметров десять диаметром. Пока что били вверх, стараясь повредить как можно больше парусов, а если повезёт, то и такелаж. Сделав несколько выстрелов из носовых орудий, фрегат ещё больше сократил дистанцию, и Кордил решился на манёвр.

Раздалась команда убирать прямые паруса, марсовые заработали руками, а когда дело было почти закончено, то корабль взял влево, ложась в бейдевинд, и теряя скорость, зато поворачиваясь бортом к беглецам и заходя на ветер. Произошло всё достаточно быстро. Пару минут собирали паруса, пол минуты на поворот, достаточный, чтобы бортовым орудиям не мешали края портов, задержка секунд на десять, пока ход судна хоть немного выровняется, а канониры наведут свои стволы, и залп. А вот это уже впечатляло. Шестнадцать орудий, среди которых явно были и тяжёлые, одновременно изрыгнули такое количество дыма, что Саша перестал на какое-то мгновенье видеть воду внизу. А качнуло так, что ему стало не до обозревания панорамы, и момент, когда ядра достигли цели, он упустил. Результат тоже был непонятен. Дырок в парусах он отсюда не видел из-за большого расстояния – метров триста, и мачты не падали, как в кино. А фрегат тут же начал разворот носом к противнику, подставляя корму к ветру. Саша уже готов был опускать свой парус, но команды всё не было. Более того, он заметил, как спешно начали собирать косые паруса, вообще теряя ход. И лишь бросив взгляд вперёд, понял причину – шхуна тоже разворачивалась бортом, намереваясь дать залп по слишком приблизившемуся противнику. Но к этому моменту большая часть парусов была убрана, пираты это, несомненно, видели, но стоять так и ждать они не могли – фрегат был явно сильнее, чуть дальше их обходила бригантина, и вся надежда была только на удачный манёвр. Но пока что это было явно не так, залп пропал даром. Большинство ядер пролетели мимо, силуэт корабля без парусов анфас был достаточно скромным. Несколько ядер прогрохотали рикошетом по скошенному носу. Что-то просвистело в воздухе в непосредственной близости от Саши, заставив его крепче стиснуть руками рею, и покоситься на Архилла – тот был невозмутим. И тут же последовала команда сначала палубным матросам, начавшим поднимать косые паруса, а спустя минуту и марсовым, которые поэтапно отдали свои полотнища, начиная от самых нижних, и кончая верхними. Снизу брасами задали нужный угол поворота, корабль поймал ещё больше ветра, и, сделав рывок, устремился к повреждённой шхуне, заходя за корму. Рявкнули носовые орудия, посылая свои ядра вперёд. Пираты ответили с кормы. Совсем рядом раздался противный треск – ядро порвало именно тот парус, с которым работал Саша. Несмотря на свежий ветер, он тут же вспотел. Как только угол бортов относительно вражеского судна позволил, а расстояние сократилось, последовала команда на залп, и теперь левый борт окутался дымом, качая корабль. Этот залп был почему-то слабее по ощущениям, стреляли явно не все орудия, но результат был впечатляющим.

Этот борт, судя по всему, был заряжен книппелями. Расстояние для них было всё же великоватым, но это при стрельбе пушками мелкого и среднего калибра. У пиратов на шхуне только такие и стояли. А вот на фрегате, как более крупном судне, были пушки и потяжелее, располагавшиеся на нижней палубе и по центру борта. У них и точность, и, что главное в этой ситуации, дальность были выше. Пираты ещё не могли зарядить свои орудия книппелями, потому что они бы не долетели. И в них всадили практически безответный залп. Попало только два снаряда, но несколько парусов были порваны в клочья, цепи наматывались на такелаж, обрывая и запутывая его, с рей вниз полетело несколько вражеских матросов, шхуна заметно потеряла ход. Воспользовавшись начавшейся там суматохой, Кордил тут же начал новый поворот к ветру. Снова убрали прямые паруса, со шхуны пальнули кормовые пушки, опять ядрами, хотя расстояние и сокращалось. Как только угол поворота борта позволил, с фрегата раздался новый залп, и это была картечь.

Палуба фрегата была существенно выше, чем у шхуны. А потому с неё можно было очень эффективно расстреливать всех, кто не спрятался за бортами или в трюмах. А таковых было достаточно много. Это и канониры на верхней палубе, и матросы, занимающиеся парусами, и многочисленная, как всегда у пиратов, абордажная команда. Было ощущение, что по палубе махнули гигантской косой, от которой живые люди, словно кегли, падают на доски, заливая их своей кровью. Снова поворот под ветер, распускают прямые паруса, на палубе народ орудует брасами, ловя поток, фрегат разгоняется, и быстро приближается к шхуне. Там, наконец, сообразили повернуться бортом, и дают залп с близкого расстояния, но… книппелями. Очевидно, команда на перезарядку была отдана раньше. А теперь, почти все снаряды прогрохотали по борту, не причинив ему вреда, и только один ворвался в гущу такелажа, оборвав несколько канатов и намотавшись на остальные. Расстояние сокращалось всё больше, Саша видел энергично работавших своих канониров на верхней палубе, в дело включились мушкетёры, начавшие обстрел вражеской палубы, и выцеливавшие в первую очередь своих коллег. В ответ тоже начали стрелять, но поскольку корабли всё же раскачивались, то эффективность этого обстрела была очень низкой. Грохнули носовые пушки, тоже картечью, снова проредив вражескую палубу. И новый разворот правым бортом. Марсовые лихорадочно работают руками, собирая паруса, иногда рядом свистят пули. Фрегат разворачивается бортом, на этот раз одновременно со шхуной, и… Среди мушкетных выстрелов раздаётся звук трубы. Даже нескольких труб, подающих примитивный прерывистый сигнал на одной ноте. То, что происходило на верхней палубе, Саша видел очень хорошо – канониры отскочили от своих орудий, и попадали на доски, вытягиваясь пластом. Вообще все, кто находился на верхней палубе, залегли. Сквозь открытый ближайший люк он также увидел людей на нижнем ярусе, распластавшихся на досках. Только марсовым некуда было деваться. Всё это произошло мгновенно, едва стало ясно, что с вражеского корабля через несколько секунд последует бортовой залп. И он не заставил себя ждать. Все шесть орудий плюнули картечью в упор. Но, как и следовало ожидать, она не причинила никакого вреда, потому что палуба шхуны была ниже, а у орудийных портов фрегата никого не было. Само собой, что и борта картечь не пробивала. А в следующее мгновенье, народ без всякого сигнала дружно подхватился, канониры поправили орудия, и прозвучал ответ гораздо более губительный. На шхуне повезло только тем, кто спрятался за бортами. Всех остальных, кто по каким-то причинам замешкался, просто изрешетило, за исключением буквально нескольких счастливчиков.

Немного довернув курс, но не убирая парусов, а лишь подкорректировав их положение, Кордил повёл фрегат на сближение под острым углом. Почти вся абордажная команда, стоя у борта, открыла пальбу по марсовым матросам на шхуне, или перебив их, или быстро согнав с мачт. Затем наступил черёд тех, кто ещё оставался на палубе. Численное преимущество стрелков на фрегате было подавляющим, к тому же они прятались за более высоким бортом. Вскоре и палубная команда была или перебита, или загнана за борта и в трюм. Лишь небольшая часть укрылась на закрытом квартердеке, вяло отстреливаясь через небольшие амбразуры. Это же касалось и вражеских канониров, потому что у шхуны все пушки стояли на верхней палубе, то есть под открытым небом. Спрятанный на квартердеке рулевой попытался увести шхуну в сторону берега вправо, чтобы разорвать дистанцию, причём без работы парусами, которыми заниматься было уже попросту некому. В результате он их заполоскал, корабль вовсе потерял ход, фрегат тут же поравнялся с ним, и полетели абордажные крючья. Борта стукнулись друг о друга, попытавшихся высунуться пиратов выстрелами снова загнали обратно, а потом на вражескую палубу одновременно ломанулась целая толпа. Жиденькая цепочка уцелевших защитников достойного сопротивления оказать не могла, и оно было быстро сломлено. Некоторое время огрызалась команда на квартердеке, под руководством капитана. Этих пришлось перебить, потому что сдаваться они никак не желали. Всё, корабль захвачен.

Добыча была богатой. Во-первых, это наиболее ценные товары с недавно захваченного купца, и его деньги, которые пираты ещё не успели промотать. Во-вторых, если команда деньги или тратила, или где-то хранила на берегу, то капитан был хозяйственным, и справедливо полагал, что если придёт конец кораблю, то и ему тоже. А потому основные сбережения, и, наверно, не только свои, хранил на корабле. Возможно, у него и были какие-то заначки на берегу, только эту тайну он унёс с собой в могилу. Но даже то, что было взято в капитанской каюте, впечатляло. А в-третьих, это сам корабль. Хоть и изрядно повреждённый, тем не менее, он подлежал ремонту, а значит, его можно было продать на верфи. Ну, и пушки, боеприпас. Всё это стоило денег, а потому могло быть продано или использовано. Например, порох можно просто забрать к себе, так же как и продовольствие, которое посвежее, ну и коньяк с вином, эти не портятся – не успевают… Венчало пирамиду вкусностей обещанное вознаграждение от губернатора, тоже, кстати, немаленькое. Всё это делилось между капитанами, офицерами и командой в соответствии с известными долями.