Капитан поневоле
Шрифт:
– Чего встали? – За этим последовало какое-то выражение, возможно, ругательство. – Таскайте.
Ребята набили обломками грязных от сажи кирпичей пустые деревянные вёдра, и потащили их наверх…
Так началась их трудовая деятельность на судне. Работу они выполняли поначалу самую грязную и простую. Потом их стали брать в помощь при смене такелажа, когда требовалось что-то тянуть и держать. Если нужно было что-то принести или отнести, многие звали именно их. Ребята, понимая своё подчинённое положение, не огрызались, но с другой стороны, к ним никто специально не цеплялся, не считая пары случаев. Тогда Саша пресёк слишком откровенное желание молодого матроса поглумиться над ними, коротким хуком справа, после которого окружающие лишь одобрительно хмыкнули, а обидчик долго не мог встать. Во второй раз им угрожали ножом, но Саша схватил какую-то палку, и умело орудуя ей, как шпагой, хоть и тяжеловатой, смог не подпустить к себе обидчика, а потом ещё и отбить ему бока. За финальной частью
Обедали ребята здесь же, с матросами. Еду варили на берегу в больших котлах. Пища была простейшей, но, в отличии от гостиничной, обильной. Матросы по вечерам разбредались по кабакам, развлекаясь там в меру возможностей и личных желаний. У ребят по-прежнему не было ни одной монеты, а поскольку угощать их никто не собирался, то ужинать и ночевать уходили в гостиницу, а утром, скромно позавтракав, снова отправлялись на корабль.
Выходные были раз в неделю, которая, по сути, являлась декадой. Ребята ходили по городу, смотрели выступления уличных артистов, изучали ассортимент товаров на прилавках уличных торговцев. Однажды забрели в книжный магазин, где Сергей углядел несколько изданий по местной медицине. Хоть он и был стоматологом, но общие понятия о человеческих хворях всё же имел, а потому с интересом полистал их, прикидывая, на каком уровне находится местное здравоохранение. Вывод его был однозначен – чуть выше примитивного. Вечером он смог подкараулить капитана, и, обратившись к нему по всей форме, поведал о своих соображениях. Кордил отнёсся к этому очень внимательно, некоторое время думал, а потом принял решение:
– Значит так. Для начала, я тебя сведу с нашим судовым врачом. Он и по местным меркам звёзд с неба не хватает, но раны штопает умело. Будешь его учеником, но есть нюанс. В чём-то твои познания несомненно опережают здешнее время, беда вся в том, что обосновать большинство из них, ты не сможешь, а делать руками многого не умеешь. Я догадываюсь, что для этого нужны многочисленные эксперименты на людях, наблюдения и соответствующее оборудование, которого здесь нет и в помине. Поэтому, будь осторожен, свои гениальные соображения держи при себе, и только в крайних случаях, посоветовавшись со мной, что-то предпринимай. Если вы начнёте грызню на почве высоких научных материй, то мне придётся делать нелёгкий выбор. Но в отличии от тебя, док действительно многое умеет, и спас уже немало жизней. Хотя, наверно, мог бы и больше. Одним словом, тебе придётся многому у него сначала научиться, а только потом, получив некоторый авторитет, ты сможешь продвигать свои взгляды. Но учти, что и спрос с тебя при ошибках будет особый. Посмотришь, что у него за книги имеются, посоветуешься. И если сочтёшь, что тебе и после этого надо что-то купить, то приходи ко мне, дам денег. Но на книги, а не на баб – не заработал ещё. – Строго закончил Кордил.
Тем не менее Сергей вышел от капитана в приподнятом настроении, впереди замаячила перспектива новой и интересной задачи, где он мог себя проявить. Саша, выслушал его восторженный рассказ, тяжело вздохнул о своей беспросветной доле, но товарища поддержал. Следующую неделю он ходил на корабль один, выполняя уже привычную работу под руководством старших. Теперь его допускали на мачты, где он учился крепить бесчисленные ванты, штаги, фордуны и прочее. О предназначении некоторых снастей он сразу догадывался, вспоминая свою практику на паруснике «Мир», хотя были и отличия. Поразил моряков знанием пары редких здесь узлов, которые всё же вспомнил, едва руки коснулись верёвок. Сергей целыми днями пропадал у доктора, вечерами, при свече, читал выданные книги, иногда хмыкая себе под нос, и делился с Сашей своими соображениями по поводу премудростей местной медицины, которая теперь не казалась ему такой уж дремучей. Коля всё время пропадал на складе, оставаясь и ночевать, поскольку условия там были получше, чем в коморке под крышей гостиницы. А ещё через неделю-декаду основной ремонт на судне был закончен. Начались косметические работы и загрузка трюмов.
Следует пояснить кое-что о местном календаре. В основу всего было положено нечто вроде недели, насчитывающей десять дней. В давние времена элои не заморачивались, ведя их отсчёт от неких природных явлений, типа листопада, посевной или дождливого сезона. Хотя попытки привести всё это к единому знаменателю и предпринимались. Когда же они объединились в единое целое, то проблема универсального календаря встала во всей красе – ведь их владения раскинулись сразу в нескольких климатических зонах, где привязка к той же посевной была бессмысленна. Тогда за основу был взят солнечный цикл, благо, что астрономические наблюдения уже велись. Год был разбит, естественно, на десять месяцев по тридцать шесть или тридцать семь дней. А раз в четыре года один день добавлялся к последнему месяцу, и наступал Новый Год, который у элоев, приверженных к солнцу, был одним из самых любимых
праздников, с которым мог соперничать только период летнего солнцестояния. Естественно, что Новый Год начинался после самого короткого дня, а летний праздник приходился на самый длинный. Проблему с названием месяцев решили так же просто. Канули в лету лирические упоминания, связанные с пробуждением сурка, цветением яблони и созреванием винограда. Мало того, что всё это было привязано только к одному региону, в других всего этого вообще могло не быть. Поэтому месяца просто нумеровали, иногда, чтобы подчеркнуть региональные особенности, упоминали, что это, например второй месяц зимы. К слову сказать, здесь, на Кинурии-Камчатке, зима и продолжалась-то всего два календарных месяца. Потом дожди прекращались, начинало теплеть, на деревьях распускались почки, ну, и так далее.И когда до конца календарной зимы оставалось ещё пятнадцать дней, все работы на «Скампе» были закончены. Как только стихали зимние шторма, а это примерно совпадало с календарём, из Бригеса (Усть-Камчатск) обычно отправлялся большой караван на юг в Элою (Япония), прежде всего с грузом зерна, которое не успевали вывезти за осень, но были и другие товары – смолу, пеньку, воск, древесину в разном виде, и железо. Могли там быть и товары, которые кинурийцы закупали у своих соседей на севере и востоке, прежде всего моржовый клык, а также ворвань и шкуры различных животных. В общем, список был внушительным, а караванами двигаться было безопасней. Конечно, корабли сопровождения стоили немалых денег, но серьёзные люди на этом не экономили. И одно из важнейших мест в предстоящем походе занимал корабль Дмитрия-Кордила. Поскольку ребята активно участвовали в загрузке трюмов, то без подсказок выяснили, что фрегат также везёт некоторые товары, которыми капитан немного приторговывает. Конечно, их было немного, потому что иначе это могло пагубно сказаться на его манёвренности в бою. В основном это были компактные и относительно дорогие вещи, начиная от произраставшего здесь в горах золотого корня, и кончая роскошными местными коврами из шерсти особой породы овец. Немного оружия, бумага, и особо ценные послания, как делового, так и политического содержания.
В связи со скорым отплытием, всей команде выдали положенное жалованье за несколько недель-декад. Кое-что перепало, наконец-то, и Саше с Сергеем. Они отыскали зарывшегося в расходных книгах Колю на складе, и предложили ему гульнуть напоследок. Решили не экономить, и заказать роскошный ужин в гостинице, где и собрались за столом. Взяли местный аналог коньяка, не самый дорогой, но и не дешёвое пойло, мяса и рыбы, разных закусок, и радостно потирая ладони, подняли вполне прилично сделанные стеклянные стаканчики.
– Ну, давайте попрощаемся. Трезвыми мы сегодня больше не увидимся. – Произнёс старую шутку Саша, и опрокинул содержимое в рот. Качественный напиток разлился по организму волной мягкого тепла, расширяя сосуды и поднимая настроение. Закусив салатом и отведав сочной баранины, друзья завели неспешную беседу.
– Ну, что, когда выходите? – Спросил Коля.
– Да, как погода устаканится. – Обгладывая ребро, ответил Саша. На море болтанка, которая в любой момент может превратиться в шторм. Я так понимаю, что это не является принципиально сдерживающим фактором, но всё же корабли местные толстосумы стараются беречь. Не в том плане, что обязательно утонут, а чтобы потом меньше тратиться на ремонт.
– В каком смысле?
– Да, в прямом. Паруса подлатать, такелаж заменить, не дай бог мачты. А у тебя что, душа бумажная?
Коля потупился, и стало ясно, что эти слова его обидели.
– Я пошутил, Коль. – Поправился Саша. – Согласен, глупо и неуместно.
– Да, ладно. Правильно всё. Тоска там по большому счёту, рутина. Но жить как-то надо. – И помолчав, продолжил. – А знаете, что это за новая компания, на склад которой меня так любезно пристроили?
– Ну?
– Это торговый склад жрецов. Они тоже решили заняться торговлей, пустив накопленные с подношений средства в оборот.
– Ничего себе! – Воскликнул Сергей. – О душах заботятся, но и мошне не забывают?
– Совершенно верно. Насколько я понимаю, прямого запрета на подобную деятельность у них нет, и скорее всего чем-то подобным они занимались всегда, но сейчас всё сделано с размахом. Это реально международная компания, уже имеющая свои филиалы во многих странах. Религия-то не принадлежит какому-то одному правителю.
– Но они все получают от них небольшое жалованье. – Вставил Сергей.
– Можно подумать, что подобные мелочи кого-то останавливают в получении ещё большего дохода. С другой стороны, если посмотреть на ситуацию не предвзято, это лучше, чем вымогать у прихожан дополнительные подношения.
– Да, но этим они наверняка отбивают хлеб у торговцев. – Из принципа возразил Сергей.
– Тебе реально жалко бедненьких голодненьких торговцев? – Иронично поинтересовался Коля.
Приятели улыбнулись этой странной ситуации, в которой не было ни правых, ни виноватых.
– Они даже налоги платят, поэтому у государства к ним нет никаких претензий, а конкуренция вполне честная. – Добавил Коля.
– Да, интересно. – Задумчиво сказал Саша, наливая коньяк в стаканчики. – Выходит наш капитан торгует товарами храмовников?