Капитан Виноградов

— Билетик бы… И посадочный.

— Да-да, конечно! — засуетился Виноградов, протягивая бумаги. — Извините…

— Ничего страшного! — Судя по табличке на высокой груди, блондинку звали Валерия, и улыбка у нее была очень милой.

— Заглянешь вечерком? — Отвлекшийся капитан даже не сразу понял, что Коротких обращается к нему.

— Обязательно!

— Каюту знаешь?

— Думаю, та же, что и у предшественника?

— Точно. Мы народ консервативный.

Трап практически уже убрали, и вахтенный матрос докладывал что-то по рации на мостик.

— Вас проводить? — протянула Лера ключи.

— Нет, спасибо. На «Шолохове» я ориентируюсь. — Когда девочка еще заканчивала университет, капитан Виноградов, в оперативном обслуживании которого находился в числе прочего пассажирский флот Пароходства, мог с завязанными глазами пройти по любому из паромов и ни разу не споткнуться! «Михаил Шолохов», «Наташа Ростова», «Углич»… С высоты больнее падать.

…Каюта была, конечно, не люкс, но вполне приличная — двухместка на одного, с окном и всем необходимым. Прижимистые обычно финны на этот раз повели себя весьма достойно. Владимир Александрович бросил в шкаф сумку и пиджак, проверил паспорт, бумажник… Запер дверь и направился на корму к бассейну.

Судно уже отходило от причальной стенки, медленно увеличивая черную, упрятанную в тень полоску воды между бортом и обшарпанными бетонными плитами. Работа упрятанных в машинном отделении двигателей отдавалась едва ощутимой вибрацией металла, расставленных в живописном беспорядке шезлонгов, поручней… На солнце припекало, несмотря на достаточно поздний час.

Со шлюпочной палубы, где стоял Виноградов, вид на Торговую площадь открывался великолепный: слева — Крытый рынок, потом — закопченные стены и выжженный асфальт на месте взрыва бордового БМВ. Капитан с легкой завистью отметил: почти все стекла в округе уже вставлены, мусора и автомобильных останков нет и в помине. Глядишь, завтра все уже окончательно замарафетят — не то что в России-матушке… ничего, и мы когда-нибудь! Должны же, в конце концов…

Прямо за кормой, как на ладони, — кафе. Вот тут Виноградов с семьей ел мороженое. Вот сюда уселся Гутман. Туда, к машине, отходил убийца… Людей на площади почти не было, и вид с «Шолохова» напоминал макет театральной декорации где-нибудь в фойе Мариинки или Большого драматического.

— Извините!

— Да-да, что вы…

Трап между шлюпочной палубой и бассейном был достаточно широк, но половину его перегородила монументальная компания из трех размалеванных до неприличия старух: они о чем-то оживленно болтали по-немецки, — и Владимир Александрович, обходя их, ощутимо задел поднимающегося навстречу мужчину.

Встречный дыхнул можжевеловым перегаром, чуть не выронив небольшой, упакованный в кожаный футляр радиоприемник — положение спас короткий ремешок, обмотанный вокруг запястья.

Лицо знакомое… «Где же я видел его? Фотография?» — напряг память капитан. Спустившись до конца, обернулся: мужчина стоял, замерев на полушаге и разглядывая Виноградова.

Интересно… Не ответив на вежливую улыбку, человек сделал вид, что поправляет вылезшую из-под джинсов рубаху, и затопал дальше.

Ну и не надо!

Капитан купил в баре банку пива и уселся в освободившийся шезлонг: времени до ужина оставалось много, и можно было посибаритствовать, наслаждаясь видом проплывающих мимо финских шхер.

* * *

— Благодарю вас, все было очень вкусно!

— Может быть, еще кофе?

— Нет, спасибо. На сегодня, мне кажется, хватит.

Виноградов рассчитывал на «шведский стол», но в этом рейсе за ужином обслуживали официанты и выбирать не приходилось — блюда подавались согласно «комплексному» меню. Впрочем, сервис и качество блюд были на высоте, Владимир Александрович наелся и хотел уже уходить.

— Закончил?

Второе место за столиком было нетронутым, и на него по-хозяйски плюхнулся Коротких:

— Приятного аппетита.

— Мерси!

— Вам подавать? — поинтересовался у офицера безопасности бесшумно возникший официант.

— Нет! Я уже, — И, дождавшись, когда они с Виноградовым остались одни, продолжил: — Спрячусь тут у тебя немножко.

— Да ну? От кого же это? — поднял брови Владимир Александрович.

— Пограничник забодал, собака… Компания ему, понимаешь, нужна, выпить не с кем!

— А что здесь «огурец» делает? — Представители рубежной стражи получили свое прозвище по ядовито-зеленому цвету фуражек.

— Хрен его знает! У нас теперь и таможенник на борту постоянно…

— Неплохо.

— Ну, с таможней все понятно — дополнительный сервис. Чтоб автолюбителей привлечь. — Поймав недоуменный взгляд Виноградова, собеседник пояснил: — Они, допустим, в Финляндии машину купили. А в пути следования, еще до Питера, им прямо на борту все бумаги оформят — пошлину, если надо, получат, разрешение на выезд с причала…

— Здорово!

— Конечно. Многих прельщает — все лучше, чем дома мариноваться по полдня в очередях… Рынок, конкуренция — приходится вертеться!

— А погранцы?

— Ну, ты же понимаешь… Им обидно — мы катаемся, таможня катается! Вот Пароходство, чтобы не ссориться, их периодически за свой счет и выгуливает.

— Начальство в основном?

— В общем — да… Но не обязательно. Сегодня какой-то опер из разведотдела — майор Лукенич. Не знаешь?

— Нет, не встречался.

— Он откуда-то с Выборга перевелся, говорят. — Коротких вдруг сообразил, что толком и не знает, где сейчас трудится Виноградов. После того скандала с чеками ушел, потом где-то то ли в спецназе, то ли в спецслужбе… — А ты-то где сейчас? Гляжу — с финнами..?

— Да так, помаленьку… — Владимиру Александровичу просто стыдно было признаться оперу, что последние два года он в основном клеил стенгазеты и перекладывал бумажки с одного конца стола на другой. — Медаль получил, «За отвагу»…

— Поздравляю! — Награда была почетная, — сам понюхавший пороху Коротких это знал и счел за лучшее в подробности не вдаваться, решил только для себя, что Виноградов по-прежнему человек крутой и серьезный. Зря, кстати, решил…

— Спасибо… — Про медаль, полученную за октябрьскую суматоху в столице, капитан обычно не распространялся, но раз уж так вышло… Стыдиться было нечего, хотя и для гордости особых оснований не находилось. Владимир Александрович переменил тему: — Так что там этот «огурец»?

— Да такое впечатление, что весь рейс проквасил. Сначала с беднягой из таможни, а на обратном пути он же занят, на автомобильной палубе постоянно… Вот майор ко мне и ломится — как-никак братья по оружию.

— Широкая русская душа. В одиночку пить не может.

— Точно. Слушай, может, ты ему пару составишь? А? Да ты не волнуйся, у него представительских еще пол-ящика коньяка должно оставаться, тем более — бармены в курсе. Обязаны поить за счет заведения, как гостя капитана…

— Не-ет, уволь! Извини, Саня, — твой крест… Тебе и нести.