Капризный ангел

– Не может быть! – воскликнула Тильда.

– Может! Жених и невеста укладываются в одну кровать, а между ними кладут валик – так, чтобы молодые люди не могли соприкасаться друг с другом. Это у них называется «построить дамбу».

– Странный обычай.

– Странный или нет, но в нашем положении вполне сгодится. Возьмите вот этот валик, который вы подсунули мне под голову, и положите его посередине кровати. Вот вам и дамба! Чем не надежная защита для юной особы, путешествующей без строгой компаньонки, а?

– Что ж, звучит разумно! – одобрила идею Тильда.

– Еще как разумно! Правда, я могу провести ночь и на полу: неприятно, но терпимо. Или же вы можете пристроиться вот на этом стуле и просидеть на нем, скрючившись в три погибели, до самого утра. Как видите, выбор у нас невелик, а потому соглашайтесь!

– Хорошо! Тогда начнем строить нашу дамбу, или как это там называется.

Тильда достала из-под головы Рудольфа валик и уложила его посередине кровати. Затем отступила на пару шагов, взглянула на плоды своего труда и осталась вполне довольна результатом.

– Я разденусь на кухне, а вы закроете глаза, когда я войду, ладно?

– Обещаю!

– Точно?

– Клянусь честью солдата!

– Звучит не очень убедительно. А какие у вас в Обернии есть святые покровители?

– О, их много! Но самый любимый – святой Герхард.

– Да? Никогда не слышала о таком святом! И чем же он прославился?

– Начинал как все. Убил кучу драконов и даже женился на принцессе. А потом задурил.

– То есть? – непонимающе уставилась на него Тильда.

– То есть оставил свой замок, бросил жену и детей, облачился в монашеские ризы и отправился странствовать в поисках креста Господня.

– Наверное, хотел приобщиться к лику святых.

– О! А по-моему, это самый простой способ улизнуть от исполнения своих прямых обязанностей. Но, как бы то ни было, я готов поклясться вам именем святого Герхарда, если вам так нравится.

– Этого мало. Надо еще подумать о наказании, которое вы понесете в случае нарушения клятвы, – полушутливым тоном сказала Тильда.

– И каково же оно будет?

– А что вы больше всего на свете любите или боитесь потерять?

Рудольф задумался на минутку, а потом сказал с веселым смешком:

– Мой ответ прост: вино, женщины и песни. Впрочем, если честно, то по части песен я не особенно силен.

– Тогда повторяйте за мной: «Святой Герхард! Если я нарушу свою клятву, то пусть у меня до самой смерти не будет ни вина, ни женщин!»

– Ну, это уж слишком! – возмутился Рудольф.

– Вы же сами предложили!

Рудольф немного помолчал, а потом торжественно проговорил:

– Святой Герхард! Если я нарушу свою клятву, то пошли мне одну-единственную женщину до самой смерти!

– Не вижу особой разницы! – наставительно заметила Тильда. – Это значит, что вам придется жениться и коротать весь век с женой. Больше никаких Митси, никаких развлечений на стороне, веселых застолий! Будете сидеть дома подле супруги. Вот!

Тильда звонко рассмеялась и взглянула на Рудольфа, и смех застыл тут же на ее устах. Она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

– Все зависит от того, на ком я женюсь! – своим волнующим голосом ответил ей Рудольф.

Глава 6

Тильда помогала фрау Штрудель мыть посуду после завтрака. Они немного задержались, потому что долго сидели все втроем: говорили о всякой всячине, шутили, смеялись.

– У меня предчувствие, что сегодня моя пациентка наконец родит, – сказала хозяйка.

– Вы уверены?

– В чем можно быть уверенным в нашем грешном мире? Да и детки – такие непредсказуемые создания!

Тильда улыбнулась, ставя на полку последнюю тарелку. Потом глянула в окно и тотчас же испуганно вскрикнула:

– Ой! Взгляните, фрау Штрудель!

По тропинке к дому медленно шли двое полицейских в форме.

– О, это наш констебль! – сказала хозяйка, выглянув в окно. – А с ним кто-то еще.

– Боже, что же нам делать? И где спрятаться?

Фрау Штрудель поспешно выбежала в прихожую и закрыла дверь на засов.

– Быстро! В спальню! – скомандовала она девушке.

Рудольф ошарашенно уставился на женщин, почти вбежавших в его комнату.

– Полиция! – выдохнула Тильда.

Фрау Штрудель метнулась к пузатому платяному шкафу, стоявшему возле стены.

– Ложитесь оба в кровать! – велела она молодым людям. – И поживее! На самую середину!

Тильда уставилась на нее непонимающим взглядом, но Рудольф моментально все понял и слегка подвинулся, освобождая место для Тильды. Минуту поколебавшись, девушка взялась за край перины и юркнула под одеяло. Она пока не знала, что именно собирается предпринять фрау Штрудель, но перспектива оказаться лицом к лицу с полицией с последующей транспортировкой в участок для дальнейших допросов так ее напугала, что ничего не оставалось, кроме как целиком положиться на хозяйку.

А та сняла с верхней полки самодельный плед, сшитый из разноцветных лоскутков, и бросила его на кровать. В Англии мастерицы тоже увлекаются подобным рукоделием: составляют настоящие живописные композиции из обычных тряпочек, а в результате из их рук выходят на редкость красивые покрывала.

Впрочем, не тот был момент, чтобы любоваться орнаментом или изысканно-сложным рисунком самодельного пледа! Тильда ровненько вытянулась подле Рудольфа, и тот полуобнял ее за плечи. Она вздрогнула, почувствовав необъяснимое смятение. Еще никогда она не находилась в такой тесной близости от мужчины.

Фрау Штрудель разровняла перину по всей ширине кровати и накрыла ее сверху пледом. Наконец-то и Тильда поняла затею хозяйки. Уложив их с Рудольфом на середине кровати, она рассчитывала, что пуховая перина, да еще прикрытая сверху пледом, полностью замаскирует их присутствие. Просто более пышная, чем обычно, постель, и все.

А раз кровать застелена, то и подозрений не возникнет, что там кто-то прячется. Рудольф, который уловил суть замысла фрау Штрудель с самого начала, вытащил из-под головы подушки и отодвинул их ближе к краям кровати, так что их с Тильдой головы оказались в промежутке между ними.