Карабинер

Зейд посмотрел на рюкзак, сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету в сторону.

Я почувствовала, что что-то изменилось в его взгляде, он стал как будто тяжелее и злее. Хотя, лицо не изменилось, ни одна мышцы не дрогнула.

Интуитивно я сделала шаг назад, не знаю, почему мне стало так не по себе.

– Сколько? – спросил Зейд Бородача. – Сколько Арландо пообещал тебе, пёс?

– Ни сколько. – Ответил спокойно мужчина, перезаряжая ружьё. – У него моя семья. Сам понимаешь. Он забрал жену полтора часа назад, догадывался, что ты можешь пойти старым путём…

– Твоя семья давно бы сдохла с голоду, если бы ни я. – Зейд немного наклонил голову в бок. – Когда твой старший сын сдыхал от рака, я оплатил его лечение в Америке. И какая плата? Такой Вы видите преданность?

– Не существует никакой преданности, Сириец. Каждый человек преследует интересы своей семьи. – Бородач направил дуло ружья на Зейда. – У Арландо приказ не брать Вас живыми. Он сделал работу над ошибками, поверь мне.

– Я тоже. – Отвечает Карабинер и ловко хватает руками дело ружья. Он отводит его от себя в ту минуту, как раздаётся выстрел. Зейд сильнее мужчины, он с лёгкостью отбирает у него ружьё и стреляет без промедления.

Вдалеке начинают лаять собаки. Я понимаю, что теперь все в курсе, что мы здесь и нам нужно срочно уносить ноги.

Глава 37. Маски.

– Сукин сын. – Зейд не торопясь потрошит рюкзак, достаёт из него лекарство, воду и еду. От лая приближающихся собак мне хочется сорваться с места и бежать куда глаза глядят, Карабинер же не торопится и не двигается с места.

У меня в голове пульсирует только одна мысль: Что делать?

Карабинер стаскивает с себя рубашку, рвёт её на лоскуты.

Собрав всё необходимое, Зейд встаёт, хватает меня за руку и пускается в бег. Я послушно переставляю ноги, еле поспевая за ним. Сердце давно сошло с рельс и теперь как безумное стучит и пытается вырваться из груди. Иногда мне кажется, что оно вот-вот остановится.

– Что теперь будет? – спрашиваю Зейда. Сейчас от него зависит, выживем мы или нет. Несмотря на любопытство и множество вопросов я стараюсь держать себя в руках и не сыпать бесконечными вопросами.

Карабинер петляет, выписывает круги, оставляет куски своей рубашки в разных местах и потом тянет меня обратно в сторону деревни. Я ничего не понимаю, но вопросов не задаю. Ему лучше знать, что делать.

Мы добегаем до дырявого забора, пролазим под ним и снова опускаемся на корточки.

Лицо Зейда стало совсем бледным, а тело горячим. У него начиналась лихорадка.

– Лучше всего всегда прятаться на самом видном месте. – С этими словами Зейд повел меня вглубь сада. Я продолжала слышать вдалеке душераздирающий лай. Оглядывалась постоянно, потому что мне казалось, что собаки окажутся в любую секунду за спиной.

Мы подошли к крошечному дому, напоминающему большую будку. Карабинер аккуратно вскрыл дверь и мы вошли внутрь.

– Это дом Эске. – пояснил он. Эске, видимо, и есть тот самый Бородач, у которого похитили семью. В эту минуту я не особо думала над тем, что будет с невиновными людьми после его смерти. – Когда-то тут делали незаконно вино в погребе, никто не знал о нём. Будем надеяться, что и не знают сейчас.

Зейд стал ползать по полу и искать люк, когда нашёл, подцепил его и открыл.

– Спускайся и сиди там. Я тут закончу и спущусь к тебе.

– Что ты будешь делать? – Расставаться с Зейдом мне не хотелось даже на минуту.

– Нужно убрать наши следы и собрать тёплые вещи. – Зейд подталкивал меня нетерпеливо к люку. Понимаю, что у нас нет времени, в любую минуту люди Арландо могут прийти в дом Эске. Я послушно спустилась и обхватила себя руками. Тут было сыро и темно, совсем неуютно.

Это место напомнило мне детский дом. Воспитательницы часто закрывали нас в подвале, чтобы мы подумали над своим поведением. Очень часто, те кто не слушались их, перечили им на регулярной основе, проводили время там сутками, после чего долго болели и чудом не умирали.

Через пятнадцать минут Зейд спустил ко мне одеяло, куртку и мужские ботинки. В кармане у него была одна восковая свеча ручной работы.

– Придётся посидеть тут, подождать ночи. – Он быстро натянул мне на ноги ботинки, надел на меня куртку и укутал в одеяло. Для себя он не нашёл ничего, так и остался в одних брюках с голым торсом. – Сделай несколько глотков воды и съешь хлеба.

Сам же забрался на лестницу и стал возвращать люк на место.

– А если нас найдут тут? – Я до сих пор не могла понять, как Карабинер догадался о предательстве. Вопрос так и зудел на языке, но времени не было спросить.

– Не найдут. – Зейд спустился и сел прямо на пол. Зажёг свечу. Она слабо освещала небольшой, но достаточно обустроенный погреб. – Подай аптечку.

Я протянула ему маленький мешочек с лекарствами. Карабинер распаковал его и стал рассматривать содержимое. Выпил несколько таблеток, антибиотиков как я поняла, и стал протирать раны спиртом. Особо глубокие зашил сам на себе. Действовал он быстро, точно зная, что делать.

– Помоги заклеить раны. – Желая быть хоть в чём-то полезной, я кинулась помогать, старательно наклеивая хирургические пластыри. – Нужно лечь поспать и набраться сил.

В погребе пахло сыростью, и обстановка никак не располагалась ко сну.

– Нужно, Ната. – надавил на меня Зейд. – Иначе у тебя не хватит сил идти дальше. Осталась половину пути.

Зейд потушил свечу. Я подползла к нему и накинула одеяло, ему самому не мешало согреться. Обнимать мужчину я побоялась, не хотелось бередить раны. Устроилась удобно рядом.

Карабинеру нужно было отдохнуть. Я чувствовала, как он горел. Внутри зародилось беспокойство. Что если у него пойдёт заражение?

– Не будет ничего. На мне всегда всё заживает как на собаке. – вновь он считывает мысли и отвечает на мой вопрос. Я поджимаю губы, поспорила бы с ним, но негативный настрой обязательно притянет что-нибудь плохое. – Переживаешь за меня? Или боишься, что не выберешься, если я сдохну?

От возмущения даже приподнимаюсь на локтях, в темноте не могу увидеть его лица, чувствую только слабое дыхание на плече. Как он может вообще говорить такое?

– Ладно, знаю, что любишь и переживаешь. Ложись. – Зейд обхватил меня одной рукой и силой уложил обратно. – Всё потом, малыш. Всё после.