Карадагский змей

Иноземцеву с Масловым следовало каким угодно способом замотивировать компанию посетить этого гражданина. Объяснений, зачем и почему следует это сделать, как обычно, не прилагалось. Улучив момент, Иноземцев, отведя Севу в сторонку, попросил сделать для него одолжение, пообещав, что это будет в последний раз.

– Ладно, сделаю, но это точно будет в последний раз, – согласился Сева, торопливо переминаясь с ноги на ногу.

– Долг платежом красен. Не забывай, это я помог тебе с Анютой, – счел должным напомнить ему о своей услуге Иноземцев.

– Да ладно, заканчивай, я ей сразу понравился! Кстати, Ушаков сказал мне, что собирается уехать раньше, – добавил Сева.

– Ну я всего не могу предусмотреть, но давай до вечера тянуть не будем. Сейчас, как все соберутся, можно попробовать прям здесь, на пляже, разыграть спектакль, – поторопил Севу Иноземцев.

– Давай, но помни, это в последний раз, – не преминул закрепить договоренности Сева Маслов.

Дождавшись, пока народ соберется, кто после прыганья на волнах, кто после бесцельного гуляния вдоль берега моря, Иноземцев с помощью Севы принялся разыгрывать сценку под названием «Мы совсем забыли про Карадагского змея». Положа руку на сердце, он готовился к провалу, к скепсису со стороны своих друзей по срочной службе и насмешек от девиц. К его собственному удивлению, тема зашла на ура. Наскучившая всем предсказуемость отношений в образовавшихся с первого дня парах сыграла для него добрую службу. Все девушки – Нина, Марина, Аня и Катя номер один – все, кроме Кати номер два, которая до сих пор дулась на Иноземцева за его утреннюю отлучку, вскочили на ноги. Энергично отталкиваясь от песка и высоко задирая коленки, они запрыгали, выкрикивая в один голос: «Хотим змея, хотим змея, пусть нам дедушка расскажет!» Со стороны в своих разноцветных купальниках девчонки были похожи на подскакивающие детские резиновые мячи, и все ребята невольно засмотрелись на них. Все, кроме Саши Ушакова и Егора Иноземцева. Еще более раздосадованная отсутствием себя внутри такой сексапильной картинки, Катя номер два посмотрела на «своего» Егора. К ее удивлению, Иноземцев с испуганным выражением лица уставился совсем в другую сторону. Проследив направление его взгляда, она посмотрела туда же. Ей захотелось закричать, но кто-то на пляже сделал это раньше, чем она. Веселье немедленно прекратилось, и все стали смотреть в сторону горного массива справа от бухты. Даже солнце, слепившее глаза, не могло приглушить яркость двух огненно-красных пятен, несущихся впереди черного, извивающегося сразу в трех измерениях, словно смерч, пространства. Паника, охватившая всех без исключения, заставила людей, бросив все, удирать с пляжа, не думая ни о чем, кроме спасения своей жизни. Пытавшийся ввести пин-код на своем смартфоне, чтобы открыть камеру, Саня Ушаков удивленно смотрел на экран с надписью «установлена блокировка». Между тем и он, и те, кто проделывал такие же манипуляции со своими девайсами, готовы были поклясться: с первой, в крайнем случае со второй попытки они вводили правильный пароль. Смерч (или в самом деле неведомое морское чудовище) приближался к берегу со скоростью не менее ста километров в час. Будучи достаточно опытным моряком, чтобы суметь на глаз определить расстояние, отделяющее их от аномалии, Ушаков понял, что для принятия решения у них есть не менее двух минут.

– Бежать нет никакого смысла, – сказал он, обращаясь по привычке к бывшему командиру Коротичу, – грузитесь в минивэн и шпарьте по Морской, пока не образовались пробки в сторону Орджоникидзе.

– Что значит шпарьте? Ты что, останешься? – спросил Иноземцев, давно захвативший лидерство внутри маленькой группки, состоящей из Севы Маслова, Коротича и его самого. Шницель и Трубач, до этого державшиеся обособленно, сейчас готовы были слушать любую разумную команду, ведущую к спасению.

– Мы с Башкирцевым остаемся, – ответил Ушаков, ни на секунду не сомневаясь в поддержке этого решения своим напарником.

– Я тоже, – освобождая свое запястье от цепких пальцев Трубача, заявила Нина. Все оторопело посмотрели на нее, потом на Трубача, ожидая неминуемого скандала и взрыва эмоций.

Ничего подобного не произошло. Все снова посмотрели в сторону приближавшегося к ним чудовища. Уезжать было уже поздно. Те, кто успели запрыгнуть в машины, истошно сигналили друг другу, стоя на месте. Из всех людей, отдыхавших на коктебельском пляже, осталось совсем немного человек, сохранявших внешнее спокойствие.

– Через тридцать секунд змей будет здесь, – сказал Ушаков. Он начал считать в обратном порядке. Расстояние до приближавшегося змея сократилось настолько, что можно было различить все детали его строения. Голова, внешне похожая на лошадиную, отличалась от таковой широко поставленными кроваво-красными глазами. Приоткрытая пасть, очевидно, пригодная для пожирания млекопитающих среднего размера, была щедро оснащена клыками, по цвету чуть более желтыми, чем бивни африканских слонов. Четыре лапы, едва касавшиеся рассекаемых когтями волн, двигались ритмично, соотносясь с изгибами туловища, покрытого блестящей на солнце чешуей.

– Смотри, он меняет направление! – воскликнул Башкирцев, стоявший плечом к плечу с Ушаковым.

– Ура! – захлопала в ладошки Нина, приподнимаясь на цыпочки и выглядывая из-за плеч ребят, чтобы убедиться, что змей действительно развернулся и уходит в сторону горизонта.

– Я разбил бы тебе морду, Ушаков, – сказал Трубач, в целом готовый сделать это прямо сейчас. Поведи себя Саня недостаточно скромно и аккуратно, такая неприятность, безусловно, могла иметь место. – Но, как говорится, чего хочет женщина, того хочет Бог, да и я приехал сюда не для того, чтобы как школьник вздыхать ночи напролет о прекрасной даме, мечтая однажды подарить ей букетик фиалок, – закончил Трубач свою мысль.

– Так Карадагский змей существует? – присвистнул Коротич, по привычке не реагируя на трубачовскую бычку.

– Егор, прости меня, – пропищала Катя номер два, совсем не кстати повиснув у Иноземцева на шее.

– Появление змея на пляже предлагаю считать знамением, призывающим нас перейти в сан нудистов, – объявил Шницель, которому Катя номер один поведала по секрету, что до знакомства с ними почти все девочки загорали исключительно голышом, и что лично ее мокрый купальник жутко бесит.

– Может, и вправду рвануть к бывшему водолазу? – продолжил гнуть свою линию Егор Иноземцев. Он обращался в первую очередь к Ушакову с Башкирцевым, чувствуя их заинтересованность в прояснении деталей произошедшего события.

– Сева, отдай им ключи от своего автобуса. Давай останемся на пляже. Ты посмотри, у меня и у девчонок из-за купальника совсем попа стала белой! Так нельзя! – сказала Анна, сразу вернувшаяся в лоно любителей загорать нагишом.

– Сева поедет с нами, он один знает адрес старого водолаза, – сухо возразил Иноземцев, – и твоя попа очень даже ничего, – добавил он сходу, о чем немедленно пожалел, поймав на себе укоризненный взгляд Кати номер два.

Оставив своих товарищей и их подруг на пляже, четверо моряков, так и не сумевших отвязаться от Нины и Кати номер два, погрузились в минивэн и покатили в сторону поселка имени Орджоникидзе.

Потратив некоторое время на поиски нужного им дома, друзья довольно долго топтались у закрытой калитки. Дворик наглухо зарос сорной травой. Дорожки от калитки к крыльцу и нескольким хозяйственным постройкам были едва различимы. Только старенький мопед допотопной модели «Верховина-4», прислоненный к стенке одноэтажного домика, вселял надежду, что хозяин здесь и еще жив. Осмотревшись, дабы удостовериться в отсутствии посторонних взглядов, проявляющих неуместное любопытство, Саня Ушаков, двумя руками ухватившись за штакетник в том месте, где он казался наиболее прочным, одним махом перепрыгнул неказистое заграждение. Немного повозившись с нехитрым приспособлением, замыкающим проржавевшую щеколду калитки, он направился в сторону домика, не дожидаясь, пока остальные последуют его примеру.

– Мотор еще теплый, – сказал Башкирцев, сидя на корточках возле мопеда и тыльной стороной ладони осторожно касаясь сорокадевятикубового движка.

– В доме кто-то есть, я заметила, как колыхнулась вон та занавеска, – поддержала Нина.

– Николай Николаевич! Откройте, пожалуйста, – вежливо постукивая костяшками пальцев по дверному косяку, гнусавым голосом, призывающим к доверию, предложил Иноземцев.

Видимо уразумев, что от визитеров не удастся отсидеться за закрытой дверью, бывший водолаз Стариков, загремев ключами, принялся открывать замок за замком.

– Сколько у него их там? – недоуменно спросил Башкирцев, обращаясь в основном к Ушакову.

– Я насчитал четыре, – ответил тот, когда дверь распахнулась и на пороге они увидели пожилого мужчину, скорее даже старика, не сильно заботившегося о своей внешности. Седые волосы неопрятными прядями свисали почти до плеч. Понять, были они спутаны ветром от быстрой езды на мопеде или их хозяин давным-давно уже не пользовался расческой, было невозможно. Дед сильно сутулился, и худые, покрытые пигментными пятнами руки, казалось, свисали до самых колен.