Карадагский змей

«А теперь, что теперь? – думала Нина, глядя в запыленное окно минивэна, скрипящего рессорами на каждом вираже. – Оказывается, он уже поменял билет. Надо раздобыть яду и покончить с моей никчемной жизнью сегодня вечером», – решила она, и ей сразу стало легче, хотя ничего подобного она делать не собиралась.

– Все, приехали! – заявил Сева Маслов, останавливаясь на парковке поближе к проходу на пляж.

– Девочки выходят, мальчики остаются! – заявил Егор Иноземцев, постепенно прибравший к рукам функции организатора.

Катя номер два и Нина, выскользнув из душного салона, немедленно направились в сторону моря. Стояла полуденная жара, но загорающих людей только прибавилось. Найдя глазами тех, кто оставался на пляже во время их экспедиции к водолазу, когда-то видевшему змея, они направились прямиком в их сторону. За время их отсутствия в составе компании произошли довольно заметные изменения. К загоравшим (теперь исключительно нагишом) Марине, Анне и Кате номер один прибавились еще две дамы, также не стеснявшиеся демонстрировать свои стройные фигуры. Притащивший их неизвестно откуда Трубач усердно развлекал всю компанию, ловя ртом подбрасываемые вверх вишенки, при этом демонстрируя свою врожденную ловкость и отличную координацию. Противоречивая, как все особы женского пола, Нина почувствовала легкий укол ревности, но, немедленно взяв себя в руки, просто решила повременить с нудизмом. Завязав свои чуть вьющиеся волосы в тугой конский хвост, она пошла купаться, не обращая внимания на взгляды, которыми всегда невольно сопровождали ее появление на пляже персоны мужского пола, независимо от возраста и социального положения.

Севе Маслову пришлось сделать пару кругов, прежде чем он заметил место, более или менее подходящее для парковки. Решивший настоять на своем и в любом случае уехать сегодня вечером, Ушаков терпеливо ждал начала разговора, рассчитывая перехватить инициативу и выложить свои аргументы в самом конце. Привыкший к женскому вниманию, он не очень переживал за чувства к нему со стороны Нины. Завяжись их отношения с первого дня, с первой встречи тогда утром, после бессонной ночи в день его приезда, он бы, наверное, чувствовал хоть какие-то моральные обязательства перед ней. Однако, и он об этом сейчас не жалел, все сложилось иначе. Из уважения к дружбе, связавшей его и других моряков, Ушаков готов был выслушать Егора Иноземцева, но не более того. Дальше его ждали аэропорт, Москва и серьезная взрослая жизнь с обязанностями и ответственностью за свои поступки.

– Поясни свои слова, что значит «мы здесь не просто так»? – первым завел разговор, которого ждали все присутствующие в салоне минивэна, Володя Башкирцев, как только Сева Маслов заглушил мотор, втиснувшись в конце концов в некое подобие парковочного пространства.

– Эти слова значат, что все вы выполняете негласное задание военной контрразведки и подчиняетесь непосредственно мне, Егору Иноземцеву, мичману тихоокеанского флота, – стараясь придать обыденность звучания столь пафосному заявлению, сказал Егор.

– Ты знал об этом? – обратился к Севе Маслову Башкирцев.

– Это сейчас не имеет значения, – безапелляционно заявил ему в ответ Егор Иноземцев.

– А что имеет? – не унимался Башкирцев. Он в недоумении поглядывал на своего товарища Ушакова, ожидая от того поддержки и возмущения такой бесцеремонностью со стороны Егора Иноземцева.

– Что перед нами стоит задание государственной важности, – со всей торжественностью, подобающей такому объявлению, ответил Егор.

– Шницелю поручили сожрать все запасы съестного в этом городе, а вам с Коротичем перевоспитывать девчонок, отучая их купаться голышом? – вмешался наконец Саня Ушаков.

– Вам недостаточно моих слов? – спросил Иноземцев удивленно, хотя на самом деле был уверен в таком развитии событий.

– А что изменится, если ты дашь им подтверждение? Мы не подписывали никаких бумаг, – возразил ему Ушаков.

– И спокойно дембельнулись, так что, Егор, хорош гнать пургу среди своих друзей, – поспешил добавить Башкирцев.

– Вот приказ о создании специального подразделения и включения тебя и Ушакова в его состав. Надеюсь, вам обоим не надо объяснять, что вы не можете отказаться, – сказал Егор Иноземцев, доставая из сумки, висевшей у него на поясе, листок бумаги, аккуратно упакованный в непромокаемый файл. Не узнать бланк канцелярии тихоокеанского флота было невозможно. Внимательно прочитав его содержание, Башкирцев передал приказ Ушакову.

– То есть сейчас на задании нас четверо в группе? – уточнил, возвращая бумагу своему новому командиру, Александр Ушаков.

– Да, остальные ничего не должны знать, – пояснил Иноземцев, убирая файл обратно в сумку.

– Что мы должны делать? – спросил, примирившись с обстоятельствами, Саня Ушаков.

– Сейчас вернемся на пляж, вечером нас вызовут для разъяснений дальнейших действий, – ответил ему Иноземцев.

– А когда можно получить денежное содержание и командировочные? Там указаны неплохие цифры, – поинтересовался Башкирцев, на самом деле очень довольный не только намечающимся приключением, но и тем, что Саня Ушаков остается с ними в Крыму.

– Прямо сейчас, – сказал Иноземцев. Он вытащил из той же самой сумки пачку пятитысячных купюр и, разделив ее на три равные части, раздал деньги Маслову, Ушакову и Башкирцеву.

– А чего ты нам сразу не сказал? – Саня Ушаков, словно не веря до конца в происходящее, смотрел на огромную по его меркам сумму денег.

– Встретимся со старшим, он объяснит. Мне говорили, но я до конца не понял, какой-то эффект наблюдателя. Вы должны были узнать о змее сами, – скомкал ответ Иноземцев.

– Лады, Егор, только давай договоримся общаться на равных. Хочешь быть лидером – заслужи наше уважение, – поставил условие Ушаков.

– А пока «никакой ты не командир» [12] – рассмеялся Башкирцев.

Остаток дня прошел без происшествий. Вечером решили идти на танцы. Вся компания ужинала на летней веранде одного из прибрежных ресторанов, когда зазвонил телефон Иноземцева. Разговор длился не более тридцати секунд, после чего, не возвращаясь к столу, Егор Иноземцев объявил, что ему, Ушакову, Маслову и Башкирцеву необходимо срочно уехать, и он не знает, когда они вернутся.

* * *

12

Фраза из фильма «Максим Перепелица».

Вернувшись в кабинет вместе с Изотовым, Царев сел в большое кожаное кресло, стоявшее возле невысокого журнального столика. Дождавшись, пока девушка-буфетчица расставит кофейник, чашечки для кофе и остальные принадлежности для употребления заокеанского напитка, он еще раз, теперь уже вслух, специально для Павла Николаевича прочитал текст секретного послания.

– Как такое могло случиться? – задал он самый сакраментальный в текущей ситуации вопрос, закончив чтение и откладывая в сторону листки бумаги.

– Могу перечислить тебе огромное количество версий, но сейчас это ничего не изменит. Только непонятно: почему японцы? Противоположный Крыму Ляодунский полуостров всегда принадлежал Китаю, – стараясь соблюдать спокойствие, Изотов попробовал порассуждать, хотя на самом деле ему как руководителю службы безопасности всего института легко могло прилететь в случае подтверждения утечки секретной информации.

– Японцы затаились после поражения во второй мировой войне. Немцы вон тоже улыбались и заискивали, пока не показали свою реваншистскую сущность при первом удобном случае. Однако ты прав. Это загадка останется для нас неразрешенной до встречи с нашим куратором, – сказал Царев, поднимаясь с кресла. Не ставя чашку с кофе на журнальный столик, он подошел к своему рабочему столу и снял телефонную трубку специальной АТС.