Карамелька

Молодостью.

Он заметил взгляд мальчишки еще в ту минуту, когда только вошел в комнату общежития. Каролина не замечала его, другие не замечали, но он — имсит, обладающий острым зрением и умом, — сразу распознал интерес. Пока еще интерес, который запросто мог перерасти в нечто большее.

Самое поганое, что он не мог помешать ему напрямую. Каролина лишила его всех прав на себя, а значит, победить он мог только в честной борьбе. Пока же преимущество было у мальчишки. Эльдертарион мог безнаказанно касаться ее. Мог видеть ее обнаженное тело в общих душевых. Мог проявлять себя, находясь с ней двадцать четыре часа в сутки, тогда ка!

Ирадий этого был лишен.

Наверное, отчасти именно поэтому он и сорвался. Нет, не тогда, когда лишил их ужина и загонял на полосе препятствий — здесь он выполнял возложенные на него обязанности.

Усталость должна была повлиять на сон, а голод — помочь без лишних последствий воспринять газ, что, проникая в организм, очищал его от токсинов.

Сорвался же Ирадий тогда, когда объявил о том, что они — молодые, зеленые новобранцы — будут заступать на дежурство наравне с курсантами. Отчасти из-за ревности, что не давала ему оставить ее, ослабленную, на попечении Эльдера, который явно так, как остальные, от газа не страдал. А отчасти из-за желания облегчить ее страдания.

Не простил бы себе, если бы остался в стороне. Мысль о том, что ей будет плохо, загоняла его в настоящую панику. Он должен был контролировать ее. Каждый ее вздох, даже сон, чтобы точно знать, что она хорошо переносит газ, потому что были случаи, когда распыляемое вещество вызывало аллергию. Тогда парня удалось спасти с трудом. В отношении Карамельки Ирадий хотел быть уверен наверняка.

Третья причина — желание. Он мог себя контролировать. Почти мог, но не хотел. Не хотел отказывать себе в удовольствии, которое ему приносила возможность общения с Каролиной.

Да, она оказалась не рада его появлению, но другой реакции он и не ожидал. Был готов даже к тому, что она бросится на него с кулаками. От нее вытерпел бы все, потому что она нужна была ему как воздух. Хотя нет, даже больше, чем воздух. Без воздуха он бы прожил еще минуты три, а без нее не мог и секунды.

И это было странно.

Все то время, пока он проводил занятия, пока обедал вместе с группой, пока подвергал их физическим нагрузкам, думал над вопросом: “Почему?” — и пытался понять причины возникновения подобного феномена. Если кто-то и пытался его изучать, то успехом дело не увенчалось, но Ирадия зацепило. Он хотел понять, хотел докопаться до причин, объяснить самому себе, почему вот уже три года он живет только мыслями об одной-единственной девушке, каких на Земле тысячи.

Понимал, что дело в ней. Она — это она, будто созданная кем-то для него, идеальная, несмотря на детские поступки, излишнюю худобу, неловкую глупость и смешливую наивность. В ней ему нравилось все, а с минусами он готов был уживаться. В конце концов, она еще повзрослеет, раскроется, подобно бутону цветка, а он подождет. Ждал три года и еще подождет. Лишь бы рядом.

Да только не заданного вслух вопроса это не отменяло.

— Капитан, группе полчаса на отдых, — отдал приказ, разрешая уйти им в общежитие, но хрупкую фигуру взглядом провожал до самых дверей.

Нельзя давить… Нельзя давить!

Эту фразу Ирадий повторял себе многократно, проанализировав поведение Каролины этой ночью. Для него она была всем, самой жизнью, но он постоянно забывал, что его Карамелька об этом просто не знала. Не могла испытывать того, что испытывал он.

Жажда, влюбленность. Пожалуй, именно так он мог это назвать. Ему хотелось прикасаться, целовать, видеть ее улыбку, слышать, как она смеется, но пока же в ответ на свои слова и действия он встречал только отпор.

Понимал почему.

Она воспринимала его как врага. Все его действия — в штыки. Не ждала ничего хорошего. Заведомо ожидала подлость, хоть он и не сделал ей ничего плохого. Просто она уже придумала все в своей голове, тогда как он решил отступить. Не от нее — нет-нет, от нее он не отступится даже под угрозой смерти. Решил не давить, не пытаться забрать ее отсюда, нарушая сотни законов, подставляя и ее, и себя.

Его решение стало важным для них обоих, потому что подвергало изменениям их общее будущее. То, которое Ирадий уже успел распланировать. Пришлось перекраивать планы прямо на ходу, но мужчина был доволен. Каролина останется рядом с ним даже после обучения — то есть у него будет достаточно времени, чтобы завоевать ее сердце.

Конечно, он постарается сделать это как можно раньше, но и торопить ее не будет.

Впереди их ждет целый год, за который мужчина научит ее всему тому, что умеет и знает сам. Вложит в нее как можно больше, чтобы она точно выжила. И пусть он пока не верил в нее, но верил в себя, в свои умения и возможности. Он сможет защитить ее ото всех и, если понадобится, даже от нее самой.

— Товарищ веркомандир, разрешите обратиться? — встретился ему на пути аускомандир восьмой группы, обязанности с которого не сняли до сих пор.

В частности, он поступил в распоряжение Ирадия, но по факту был ему не нужен. Разве что заменять его в те дни, когда имсит понадобится своему верглавнокомандующему.

— Чего тебе, аускомандир? — раздраженно поинтересовался мужчина, мыслями находясь далеко не здесь.

Все его мысли сейчас обратились к воспоминаниям о той, к кому он направлялся.

Полчаса уже пролетели, а значит, пора было забирать ребят на стрельбище, но думал он не о них, а о своей Карамельке. О том, как эта девочка лежала этой ночью в его постели. Как мирно спала — бледная, с пересохшими губами. И как воевала с ним — взглядом, словами, пытаясь отстоять свою глупость.

Да, его вина была в том, что он ей ничего не объяснил. Не успел на самом деле, а после понял, что в этом нет смысла. Она его все равно не послушает, не поймет, так что время он тратить не стал. Наслаждался каждым проведенным наедине мгновением и позволил себе даже больше, чем рассчитывал.

Слушал ее голос, обнимал, прижимал к себе. Чувствовал сердцебиение, тепло ее кожи.

Вдыхал аромат волос, а после…

Касался. Едва-едва, впитывая каждую черточку, всматриваясь в ее лицо. Рядом с ней, несмотря на то, что ему почти нестерпимо хотелось выпороть ее за упрямство, Ирадию было спокойно. Но одновременно с этим и тревожно, потому что ее упрямство, ее никому не нужная гордость, ее желание быть независимой могли просто-напросто принести вред. Ей самой. И это стоило объяснить. Как стоило объяснить и то, что выбираться через окно было глупо.

Он бы ведь открыл, пришел бы за ней. Принес бы обед, как позаботился и о завтраке для нее. Не умел ухаживать на самом деле. Раньше веркомандиру никогда не приходилось за кем-то ухаживать, проявляя романтические порывы, но для нее старался. Даже конфеты привез — ее любимые, единственную сладость, которую она покупала.

А Каролина не поняла. Не попыталась понять, но он учтет ошибки. Время все расставит по своим местам. Поговорит, объяснит, что не представляет для нее угрозы. По крайней мере пока. Пока еще он мог контролировать себя рядом с ней, а дальше будет видно.