Карамелька

— На спину! — скомандовал веркомандир неоспоримо.

Его голос прозвучал настолько сурово, что я даже не подумала сопротивляться. Правда, переползти была не в силах, так что мужчине пришлось самому перекидывать меня себе за спину, буквально отрывая от себя мои одеревеневшие конечности.

Никак не могла восстановить дыхание. Зубы стучали. Не чувствовала ни рук, ни ног, пока Ирадий плыл к берегу. Его мощные гребки словно разрезали воду. Мне же оставалось лишь пытаться держаться — за чужие плечи и в сознании.

Да только сама из воды я выйти все равно не смогла.

— Ты как? — спросил Ирадий, легко поднимая меня на руки. Он будто и не устал.

Словно даже не замерз.

— Н-н-н… — ответить не получалось из-за дрожи, а потому я просто кивнула.

— Потерпи. Сигнал бедствия я подал. Скоро нас заберут. Ты только не отключайся. Не спи, поняла? — опустился он вместе со мной на песок. — Хочешь, я тебе кое-что расскажу?

Пересадив меня себе на колени так, чтобы я опиралась спиной на его грудь, мужчина расстегнул мою куртку и ловко снял ее, отбрасывая в сторону. Растирал руки и ноги, пока я жалась к нему в поисках тепла. Имсит был горячим, как печка.

— Готовность артиллерийских кораблей перед каждым вылетом с базы проверяется главным механиком. После автоматизированной проверки главный механик должен испытать “Малышей”. Сделать пробные полеты на каждом из двенадцати и проверить заряды. Я могу лишь предположить, что послужило причиной отсутствия должной проверки. Артиллерийские корабли мы используем крайне редко. В основном нам достаточно того оружия, что находится на “Алмазе”, а при высадке на ограниченные участки используется маневренное судно, но это не дает никаких оправданий главному механику. Перед взлетом акт соответствия был подписан.

— Его ждет военный суд? — сипло спросила, едва размыкая губы.

— В лучшем случае. Я сейчас зол. Очень зол, — ответил Ирадий с максимальным спокойствием, но я почему-то ему поверила.

— А я плавать не умею, — зачем-то призналась я, закрывая веки. Почему-то пахло морем и грозой.

— Я уже понял. Не спи…

И это было последнее, что я услышала.

Проснулась уже в академии — в знакомой палате. Проснулась, чувствуя себя более чем превосходно. Будто и не было ничего. Словно и не дрожала всем телом в чужих объятиях.

Как если бы наш полет-катастрофа мне просто приснился, но увы. Помнила я все более чем отчетливо.

Одевалась спешно. Сухие вещи лежали на стуле. Ботинки — прятались под кроватью.

Тот, кто их принес, позаботился обо всем — под курткой я нашла белье и носки. Однако стоило мне застегнуть куртку, дверь в палату тут же открылась.

— Я принес ужин, но вижу, что тебе уже лучше, — осмотрев меня с ног до головы, без лишних эмоций произнес Ирадий. — Полагаю, будет удобнее, если мы поужинаем в моей комнате.

— В вашей? — даже не пыталась скрыть удивление.

— Твое наказание, Каролина. Ты забыла?

Вспомнила. Вот только что взяла и вспомнила о том, что вынуждена три ночи провести на вымышленном посту, который веркомандир придумал сам. Да только возразить я не могла. Сама требовала наказания, сама и получила.

— За мной, — скомандовал мужчина.

Все то время, пока мы шли — сначала по коридорам медкорпуса, потом по улице и затем по коридорам главного здания, — никто из нас не говорил. Не знала, о чем думал имсит. Поднос он оставил в палате и теперь шел уверенно, четко, пока я за ним едва поспевала.

Я же думала…

Да обо всем. О том, что должна, просто вынуждена подать рапорт верглавнокомандующему, а точнее попробовать переправить его через бывшего старшего.

Это была необходимость, потому что Ирадий перешел границы, а справиться с ним я сама не могла.

Еще мои мысли занимала подготовка новобранцев. Какой бы сильной я себе ни казалась, я была хилой. Не умела плавать, не могла постоять за себя, слишком быстро уставала, если нагрузки чуть усиливались. А ведь это было только начало, тогда как слабостей я у себя насчитала хоть отбавляй.

Третье, о чем я не могла не думать, — это три ночи в компании Ирадия. Страшно? О да!

Я испытывала страх, но тем не менее старалась храбриться. Если он снова попытается переступить черту, у меня не будет других вариантов, как просто напасть на него.

Стул, тарелки, книги…

Оружием может быть что угодно, да только имеющаяся власть наверняка позволит мужчине выйти сухим из воды. Я же… Я же наживу себе новых проблем, но даже не это главное, а то, что сейчас творилось в моей душе.

Несмотря на то, что мы были вынуждены эвакуироваться, несмотря на то, что я чуть было не утонула сегодня, — сегодняшний день для меня был самым лучшим. Просто потому, что ничего подобного никогда не происходило в моей жизни. Ничего столь же эмоционального, вызывающего чистый восторг и что-то еще. Что-то, что рождалось в животе странной щекоткой, охватывало все тело.

Мне понравилось.

Даже в присутствии веркомандира сегодня я ощущала себя живой и… свободной.

Свободной, как бескрайний космос. И я хотела почувствовать это еще раз. Не на маленьком корабле, не на артиллерийском судне. Нет…

Я хотела управлять настоящим космолетом. Таким, как “Алмаз”. Я хотела раздавать приказы подчиненным. Я хотела путешествовать по планетам, выполняя различные миссии. Я хотела… До боли, до зубного скрежета, до желания выть на луну! Я хотела стать веркомандиром космической армии. И я знала только одного нечеловека, который был способен мне это дать.

Научить, поделиться опытом, дать не только знания, но и практику. Все это мне мог дать только Ирадий, но, чтобы получить — не все это, а хотя бы ответ, отказ или согласие, — я должна была сначала переступить через себя. Обратиться к нему с просьбой — что-то сродни самоубийству, но или так, или никак. Я должна была попросить о помощи и…

Что-то предложить взамен.

Что-то равноценное.

— Присаживайся в кресло, сейчас доставят ужин, — скомандовал имсит, снимая китель.

— Товарищ веркомандир, — решилась я обратиться, пересиливая себя, но замерла на пороге.

— Ну? — подтолкнул он меня, когда молчание затянулось.

— Я…

Подумать оказалось гораздо легче, чем сказать. Если бы этот мужчина был у меня в долгу, было бы гораздо проще, но увы. Я даже приблизительно не знала, что я могу ТАКОГО для него сделать, чтобы он оказался мне должен. Даже сегодня это он меня спас, так что вопрос, кто, кому и что должен, как никогда был актуален.