Каратели

Рефлекторно прикрыла глаза от выстрелов, пули глухо застучали об окна с той стороны. Но стекло не разбилось, прочное.

Прикрыла веки ладонями, потому что страшно. Банально страшно сидеть в ловушке под множественными прицелами и вздрагивала от гулких непрекращающихся стуков пуль по стеклу. Они жаждали пробить вход к Клеймённой.

Раздался специфический звук-треск по стеклу. И, открыв глаза, удостоверилась, что окно-защита подернулась сеткой паутины. Один мощный удар в ее сердцевину и стекло затрещало, бриллиантовым, острым дождем посыпалось на ковер и на кровать, которую мы делили с Гектором.

В открытый проем двери и в разбитое окно посыпались палачи. Заполняли чернотой комнату, окружали со всех сторон. Можно кричать, просить помощи, плакать, но кто услышит?

Сродни самоубийству пытаться сопротивляться, когда находишься в круге Карателей с пистолетами, направленными в твое сердце и голову. Но разве у меня был выход? Когда попадаешь в плен к Карателям, включался естественный инстинкт самоуничтожения. Поэтому я воспротивилась замкнувшему кругу Карателей. Лучше здесь умереть. У Гектора дома.

Предупреждающе зажгла руки до локтя и двумя ладонями в разные стороны жестом приказывала не подходить. Не нарушать личный метр. Но предупреждения не поняли или проигнорировали -- двинулись вперед. Пришлось схватить за мужские толстовки горящими ладонями, поджечь ткань, а Карателей лбами направить друг в друга. Звон лбов всколыхнул ненависть в толпе палачей.

Одни руки схватили за распущенные волосы, нога другого вышибла равновесие. Я упала на колени, а голову за волосы потянули назад, оголяя и оставляя шею не защищенной для возможного удара.

Закрыла веки и услышала, кроме дикого биения сердца, лишь оглушительный удар собственного черепа о стену. Снова и снова. Пока на обоях не осталась кровь, частицы розовой кожи, а на носу и по губам следы от потеков. Красные капли полились на мои открытые ладони, которые поспешно подняла, чтобы не запачкать ковер.

– Сиди, животное, - приказ на ухо и пистолет дулом в макушку, заставил опустить голову на пол. Склониться перед Карателями. Я – бесправное животное сидела на коленях, пока руки за спиной сковывали наручниками. По губам тонкой струйкой лилась слюна с кровью, а я глотала жидкость с металлическим привкусом, не желая портить дом Гектора еще сильнее.

За руки вывели сквозь проломанную входную дверь под струи косого дождя. Холод мгновенно искусал обнаженные руки и шею. Я нетрезво шла при помощи рук Карателей, а на белую футболку при ходьбе стекала кровь с лица.

Боли физической не было, только душевная. Я ощущала непрекращающуюся боль в каждой точке тела. Везде. В каждом органе. Боль по кровотоку заразой-отравой разъела внутренности.

Вот бы побыстрее сдохнуть, чтобы все это поскорее закончилось. Пусть поставят на колени на площадке перед домом Гектора и прострелят висок. Пусть закончится уже все это. Дома у Гектора умереть комфортнее, земля и комнаты хранили его дух, ауру и мою не совсем нормальную любовь к врагу.

Смиренно улыбнулась разбитыми губами, скоро на мне живого места не останется.

***

На улице вдоль обочины в ряд встали несколько темных огромных машин. Сопровождающий конвой гудел включенными моторами, снег под кроссовками проминался от моих неуверенных, пьяных от страха шагов.

Открыв заднюю дверцу машины, меня пихнули в машину и коленями поставили на грязный пол, на четвереньки.

– Сидеть, животное! – приказал Каратель, прежде чем хлопнул дверью. Я ладонями в наручниках опиралась в резиновый коврик, а руки дрожали и не от двигателя автомобиля. Сколько бы я не анализировала вариантов путей спасения не находила, если только поджечь себя в этой машине вместе с Карателями и задохнуться от угарного газа. Убить и себя, и их. На сидение рядом присел один из конвоиров, ногу закинул на ногу и покачал грязным, мокрым кроссовкой перед моей склоненной головой.

А потом шею сдавил тройной черный кнут. Я захрипела, хватаясь за горло за черные полоски, сдавливающие кожу. Захват отпустил, давая мне возможность бешено глотать воздух мелкими порциями.

– Как же я вас ненавижу, Каратели! – тихо прохрипела кроссовкам рядом с лицом, после чего удар в щеку с ноги выбил слезы-искры из глаз. Я несколько секунд не могла прийти в себя от удара, мир пошатнулся, голова закружилась по неизвестной круговой траектории. И снова кнут сдавил горло. И так, до бесконечности… Я то умирала, то возрождалась, когда давал кнут. Каратель измывался над клеймённой, уткнувшейся в его ботинки. В машине темно, но кто-то за рулем и еще спереди. Мужчины комментировали пытку и смеялись над веселым зрелищем, а я молча терпела пока все это не закончится.

В какой-то момент нас подкинуло от резкого торможения. С визгом прокрутились колеса на корке льда, а меня плечом впечатало в сидение, но зато удавка перестала душить.

Каратели переполошились, вылезли наружу и оставили одну. Наступило несколько долгожданных минут тишины.

Рывок. Ветер ворвался в салон автомобиля и вместе с ним мужские руки перехватили на животе и вытащили на свободу.

Гектор. Его руки держали мое скованные наручниками запястья. И он расстегивал ключом сдерживающие оковы, взял за щеки и начал оттирать мое грязное от крови лицо. Брови озадаченно нахмурил от беспокойства.

– Жива? – одно слово на выдохе.

От вида существа, который кажется один во всем мире на моей стороне я не выдержала. А казалось, что я вытерплю все. Прикрыла ладонями лицо и беззвучно зарыдала. Гектор притянул к себе, к груди и тихо заговорил:

– Тихо-тихо, - а ладонью массировал макушку. – Я успел.

– Гектор, как же хочется умереть… - открыла ладони и уткнулась носом в толстовку Гектора и окунулась в родной запах. С ним не страшно. – Убей здесь.

Шепнула в его грудь, дыхнула ледяным воздухом на корявую пульсирующую жилу на его шее.

– Стоять! Ровно! На месте! Я предупредил, выродки! У меня, п*здец, какое «грустное» настроение. А когда я грущу, остальные должны рыдать! – прокричал на ухо, двумя руками держал мое тело и скрывал от преследователей. Вжал кулак, с намотанной на него цепью, мне в спину, аксессуаром напоминая с кем Каратели столкнулись.

– Ты! Вышел из машины! И ключи давай! Живее. Всем не двигаться или пеняйте на себя!

Гектор взял за локоть и сквозь толпу обступивших Карателей провел к одной из машин, помог залезть на пассажирское сидение и захлопнул дверцу. Оставил на секунду в одиночестве чувствовать озноб тела.

Позже заблокировал двери и оставил нас друг с другом. Протянув руку к бардачку рядом с моими ногами, обнаружил влажные салфетки. Несколько минут, взяв мое лицо, с совершенно непроницаемым видом вытирал следы крови на носу, щеках и губах, а я не могла перестать плакать. Бесполезные слезы капали на мужские пальцы и на салфетку.

– Ну всё...все, - успокаивал и подтирал дорожки на лице. – Не раскисай. Ты была в худших неприятностях. Я опаснее, чем весь мир, но ты же выстояла. И сейчас у нас получится! – попытка развеселить немного удалась.